— Может не надо? — умоляюще Воробьёв.

Да что в отряде происходит? Сплошное разброд и шатание. Ночная операция прошла нормально, а тут половина отряда как подменили. Не зря так я боялся. Придётся всем качественно мозги вправлять.

— Надо Василий, надо — начинаю целиться. — И желательно ранить. А то они ещё надумают за нами и дальше идти.

Кто-то рукой перекрывает мне прицел. Да что же это такое?

— Дмитрий Иванович, не надо. А то они по Семёну и солдатами стрелять начнут — это уже Леонид.

Я посопел, посопел, но пришёл к выводу, что Леонид пожалуй прав. Действительно хватит смертей на сегодня.

Солдаты принесли Петра и привели лошадей. Удивительно, но он оказался жив. Удар саблей разрубил кирасу на плече и части живота, оглушив его. Вот же какой мастер был с отличным оружием. Жаль, что так вышло, я бы у него поучился. Пётр там так и лежал на крупе лошади пока его не снял Семён. Ощупав место удара, с моим не великим познанием, пришёл к выводу, что Пётр отделается сотрясением, трещиной в ребрах и большой гематомой. Главное жить, будет. Да что там будет. Через пару недель плясать сможет.

Улаживаем его аккуратно на телегу и в путь. День только начался, и я планирую пройти по возможности довольно много. Выяснение отношений и «раздачу слонов» в отряде решил оставить до другой стоянки…или до возвращения домой. А то тут лишнего народу слишком много.

Пока капитан с жадностью рассматривает трофей и раздумывает, что же делать ему дальше, я тихонечко общаюсь с унтером.

— Михаил, если сумеешь уволиться со службы приезжай ко мне в Тулу, возьму на службу — вербую к себе в отряд понравившегося мне унтера. Рассказываю, как меня найти. — Меня нет, так обратишься к Фёдору. Не переживай, я его предупрежу. Надеюсь, ты понимаешь, что распространяться об этом не стоит — говорю ему.

— Неужто я не понимаю, барин. Дело государево. Мы со всем почтением и бережением — отвечает он. Вот только как он исхитриться со службы «смыться» я не знаю.

Караван потянулся на шоссе, а за нами пристроились крестьяне. Пусть едут, всё равно мы скоро расстанемся. Они в Минск, мы же направимся сразу в Борисов. Если не успеем, заночуем около какой-нибудь деревни с водоёмом. Надо себя привести нормально в порядок.

Оглядываюсь на поляков. Ого, у них там целый сейм. Они расположились лагерем и никуда уезжать пока не собираются. Кто-то лежит, кто-то стоит, а несколько человек в центре что-то рассказывают и рьяно жестикулируют руками. Что-то мне подсказывает, что возможно это наша и не последняя с ними встреча.

«Ну а кто же тебя милай с таким богатством просто так и отпустит?» — ехидно прозвучал внутренний голос. Скорее всего, освобождённые пленные рассказали про сундук в доме и что мы его забрали. Учитывая прошлые денежные поступления, поверят. А самые отчаянные и жадные пустятся в погоню. Вот только так «топорно» действовать вряд ли теперь будут. «Ты бы как поступил? Вот теперь пойдут по твоему следу самые хитрые, и хлебнёшь ты горе…горькое».

Мой внутренний голос не ошибся. Преследование продолжили десяток всадников. Но ошиблись паны. Причём ошиблись три раза. Первый, когда подумали, что мы понадеемся на русский авось. Я же наоборот, освободил Фатея с Гришей от всех обязанностей, взвалив на них арьергардную разведку. Нам и так не хватало людей, а сейчас все к вечеру банально валились с ног от усталости. Похоже, мы переоценили свои возможности. Или надо срочно что-то придумывать с «наёмным персоналом» или избавляется от части добычи.

Вторая ошибка. Преследователи не ожидали, что у нас на вооружение окажется мощная подзорная морская труба. Мой трофей от бывшего английского капитана, который даже в Москве купить очень не просто. Так что Фатей их обнаружил задолго и больше не выпускал из внимания.

И третья ошибка, что связались с нами. А вернее со мной. В отличие от других, я уделял много времени качеству и количеству экипировки и вооружению. Выросший на понятиях двадцать первого века «о плотности огня» оружия, не распродал «лишние» огнестрельные образцы, а наоборот старался нарастить лучшие образцы. Тут ещё прибывали в заблуждениях теории «пуля — дура, штык — молодец» Суворова. Но только не я. Это было справедливо в прошлом веке, где почти не было нарезного и многозарядного оружия. Сейчас же ситуация в корне изменилась. А наши начальники как обычно вырвали слова из текста, как им лучше, а главное… дешевле. В оригинале это звучит так: «Бери пулю на три дня, и иногда и на целую компанию, как негде взять. Стреляй редко, да метко; штыком коли крепко. Пуля обмишулится, штык не обмишулится: пуля — дура, штык — молодец». Это же мысль А. В. Суворова встречается в другом его афоризме: «Штыком может один человек заколоть троих, где и четверых, а сотня пуль летит на воздух». (Заветы Суворова.)

Я и сам занимаюсь саблей и другим холодным оружием, но больше для тренировки. Не исключаю и для работы ночью или если понадобиться для тишины. Ну и всякое разное в жизни тоже, как показала практика, бывает. Ведь и в покушение на мою драгоценную тушку, меня это уже не раз это спасало. Не спокойное время, даже дворянам постоянно нужно быть начеку.

Основной же упор сделан на огнестрельное оружие. Ружья у нас пристреленные и с «подправленными» стволами в ложах на один уровень. Пришлось повозиться. Все наши ружья капсульные, не считая новых трофеев. Но я и от таких избавлюсь. Что-то из разукрашенных ружей на подарки пойдёт. Навески иностранного пороха и пули одинаковые, завернутые в лощёную бумагу в специальных патронташах. Изменённая пуля служит сразу и пыжом. Заряжать и перезаряжать все научились быстро. Стреляют же в бою пока самые умелые, остальные заряжают. Казачий способ.

Первую остановку мы сделали в старинном городе Борисове. Сюда хоть и с большим трудом, но добрались. Помогла в этом новая дорога, позволившая увеличить скорость передвижения. Сам уездный городок Борисов на покатом склоне берега реки с мостом, полное захолустье. Какой-то весь зачуханный. Хорошо если живет тысяч пять жителей. Хотя есть и каменные здания, но с Новогрудок и близко не сравнить. Эхо войны тут ещё не преодолели. Наверное, город начал развиваться только, только со строительством шоссе и нового моста. Знаменит, только тем, что в Отечественной войне 1812 года Березинская переправа стала самой мрачной страницей истории войн Наполеона. Французы до сих пор употребляют слово «Березина» и неистово крестятся…хотя по большей части сами тут и облажались.

Расположились недалеко от полицейского участка, на частном лугу с небольшой беседкой и хорошей травой. В левой части города. Рядом рынок, как обычно в таких случаях на берегу реки. Недалеко и мост, который нам хорошо видно. Мост деревянный, и чем-то на понтонный похожий. Интересно, как тогда он зимой? Может на зиму разбирают, чтобы не сломался? Видно, что мост только недавно построенный, нет ещё ветхости дерева. Сам мост узкий, два больших дилижанса как у меня, могут и не развернуться. Берега вдоль реки лесистые и очень высокие. Кое-где будет и метров пятнадцать. Ширина реки метров триста, так что Наполеону и французам было тут «несладко». Удивительно, что и смогли убежать. Талант, однако. Почва вокруг песчаная и с травой плохо, из-за неё мы на луг и позарились.

Умудрились и клумбы с цветами помять, хотя и не хотели. Хозяин дома, хмурый мужик лет под сорок выбежал ругаться. Получив три рублей ассигнациями и заверения что завтра или послезавтра уедем, отстал. Правда не сразу, а после того как я вытащил револьвер. Демонстративно крутанув его на пальце. Хозяину этого хватило. При других обстоятельствах, я и действовал бы по-другому, а сейчас вымотался. А ещё и ночь впереди.

Не успели расположиться, как пришёл полицейский. Хозяин, наверное, уже успел пожаловаться. Быстрый какой.

— Частный пристав Крупин Сергей Юрьевич. По какому праву вы без разрешения хозяина тут остановились?