Спустя несколько секунд он сбросил звонок:

– Звонили по делам “Цербера”? – уточнила я

– Нет, по реставрационной мастерской. В шесть у меня встреча с твоей матерью и Мойрами.

Моё сердце пропустило удар. Горло словно стянуло металлической леской, и дышать стало так трудно, что я выдохнула со свистом. Дитрих выглядел спокойно, почти расслабленно, а во мне зарождалась паника. Неконтролируемая, она затапливала грудь, проникала под ребра.

Нельзя…

Не отпущу…

Не позволю ей причинить ему вред…

Я не сомневалась, что мама напомнила про встречу неспроста. Не ради каких-то там мойр, не ради интереса к продаже картины. Она что-то замышляла. У нее был план, как вернуть меня домой.

Что мешает ей вооружиться такими же пулями, какие Дитрих отобрал у её же шестерок? Несколько выстрелов, и всё. Или воспользоваться магией. Или прибегнуть к какой-нибудь ужасной гадости. Распылить смертельный яд, не знаю.

Идеи мелькали в голове одна за одной. Я понимала, что надумываю лишнего, но страх был слишком силен.

После сегодняшнего видения у меня не оставалось иллюзий по поводу мамы. Ей плевать на всех, кроме себя.

– Ты не пойдешь к ней! – помотала головой.

– Пойду, – спокойно ответил Дит. – Тая, пойми, она – мой клиент. Я не могу пожертвовать собственной репутацией. Напротив, сейчас я должен показать, что готов к любому диалогу с будущей тещей. Этот заказ для меня важен.

– Нет ничего важнее жизни!

Мне хотелось добавить “твоей”, но я промолчала. Зло сверкнула глазами, показывая настоящие эмоции. Кажется, на стене от порыва ветра зашелестели странички календаря, но всё смолкло через секунду.

– Тая, она не причинит мне вреда. Не переживай, – убежденно сообщил Дитрих и со вздохом прижал меня к себе.

Притянул за талию, крепко обнял, словно пытаясь успокоить. Я вцепилась пальцами в воротник его рубашки, всхлипнула тихонечко.

– Её громилы… – начала я.

– Её громилы – идиоты. Я уверен, у них была команда оставить нас обоих в живых. Ты представляешь, какой резонанс вызвали бы моя смерть и твое похищение? Орлова – умная женщина, она не стала бы марать руки так откровенно. Проблема в том, что в ее подчинении ходят кретины.

– А зачем им те пули? – подняла на него взгляд.

Дитрих дышал ровно и выглядел таким уверенным, что его спокойствие начало передаваться и мне самой.

– Не уверен даже, что пули готовились специально под меня. Когда бы они успели обзавестись ими? Изготовить за полдня? Да ну, звучит нереалистично. Может, они хранились у твоей матери давно? Другой вопрос: зачем ей нужны пули, способные прикончить орка?.. И о существовании которых до этого не знала ни одна живая душа.

– Не знаю, – перед глазами вновь возникла та жуткая сцена посреди шоссе. – А тебе… тебе было больно? Там, в видении?

– В каком видении? – непонимающе уточнил он.

– Как в каком? В том, где мы боролись и ты… и тебя… – мне тяжело давалось это слово: – Убили.

– Тая, я же уже говорил. Мой дар – не видения, – криво ухмыльнулся он. – Я просто знал, что при таком раскладе умру. Это развилка судьбы, а не полнометражный фильм. Встаешь и смотришь, что в конце.

Но почему тогда я видела именно фильм? Во всех деталях?..

В любом случае, сама мысль отпустить его к моей маме доводила меня до отчаяния. Впрочем, помешать взрослому, самодостаточному орку я не смогла бы.

Дитрих не из тех, кто ведется на женские слезы или прячется за чьими-то спинами.

Дитрих хорошо помнил, как впервые соприкоснулся со своим даром.

Отец никогда не задумывался о том, чтобы передать часть бизнеса. Но на том, чтобы заранее проверить наследников, настояла баба Рая.

– Понимаешь, Диточка, – говорила она. – Можно пройти длинное обучение, можно быть трижды профессором анатомии, криминалистом, патологоанатомом со стажем, да даже, мать его, маньяком с послужным списком из сотен убийств. Но вот тот дар, что передается в нашей семье – он особый. Самым решающим моментом становится первый взгляд.

– Да знаю я, ба, – сказать, что он не волновался – значило бы солгать. А потому хотелось поскорее с этим закончить. – Я готов.

Златон и Платон к тому времени уже успели побывать в маленькой обветшалой квартирке на Приморской набережной, и обоим им был дан отказ.

– Готов! Слушай, когда тебе старшие говорят. Братья у тебя тоже кичились, что смогут. А нет. Не сдюжили силу. Не смогли принять.

Старушка ткнула ему костлявым пальцем прямо в середку лба.

– Именно в тот момент, когда ты впервые сам воочию начинаешь ВИДЕТЬ, решается вопрос – выдержишь ты эту силу или нет. Первая реакция организма сама подскажет ответ.

Она выразительно посмотрела на него и пихнула ногой пластмассовое ведро поближе к внуку.

– Только попробуй мне ковер или диван напачкать.

Дит на это только вздохнул. От Платона он уже знал, что обоих братьев попросту вывернуло, едва старушка попыталась раскрыть в них семейный талант.

– Здесь или ДА, или НЕТ! – закончила старушка. А потом махнула рукой. – Да что я тебе объясняю. Ведро в руки возьми, на всякий случай…

Когда Таисия спросила его про видения, он про себя ухмыльнулся. Когда-то он тоже думал, что дар будет похож на видение будущего.

Ему не хотелось расстраивать свою невесту, говоря, что его дар – это лишь боль и смерть, которые с того дня преследовали его везде и всюду. Порой ему было тяжело находиться среди людей, потому что всем и каждому из них было суждено рано или поздно умереть. И он видел смерть каждого из них. Молодые, старые, здоровые и больные.

Платон смеялся, что, получив дар, он стал пессимистом.

– Еще немного, и будешь срываться на всех, как отец, – подшучивал он. Дит не обижался, ведь видел, что за этими шутками скрывалось беспокойство.

Но на самом деле с отцом у Дита было мало общего. Тот упивался смертью, наслаждался чужой болью. Дит же верил, что его дар, напротив, призван показать, что из любой, даже самой страшной ситуации есть выход. Что почти любую смерть можно предотвратить.

Души цепляются друг за друга. Любовь, дружба, привязанность, чувство долга, иногда даже ненависть – всё это заставляет желать жить, не дает уйти за грань.

Ему лишь остается охранять эти связи.

В офис к Орловой он приехал уже к вечеру. Поднялся на двадцать второй этаж модного бизнес-центра. Вид из окон, конечно, был шикарным, чего кривить душой. Но то количество людей, которое здесь ощущалось – заставляло болезненно морщиться. Порой, когда в одном месте собиралось сразу много народу, дар начинал срабатывать непроизвольно. И вот он уже вместо молодой красивой девушки за стойкой ресепшена видит бледное тело на операционном столе. А вместо стоящего у лифта седого охранника – одетого в дешевый костюм мертвеца, лежащего на диване в окружении членов семьи.

– К Эльвире Сергеевне? Сейчас я вас провожу, – засуетилась рыжая секретарша.

«Человек», – отметил про себя Дит.

Насколько он знал, ведьмы не очень жаловали обычных людей, хоть и вполне без проблем вписывались в их общество, в отличие, допустим, от тех же чертей, что не умели скрывать свою сущность, но при этом, напротив, к контакту с людьми всячески стремились.

Дит даже знал одного, женившегося на человечке.

Кабинет Орловой находился в самом конце коридора.

– Вам сюда, – девушка открыла перед ним дверь и отошла в сторону, пропуская вперед.

– Вам лучше отправиться домой на метро. А своей машине закажите эвакуатор и отправьте прямиком в автосервис. По-моему, у вас проблемы с тормозными шлангами.

– Эм… – девица непонимающе на него уставилась.

Диту же было все равно, воспользуется она его советом или нет.

Эльвира Орлова ждала его, с интересом разглядывая что-то за окном, заложив руки за спину. Когда Дит вошел, она даже не обернулась – мол, и так понятно, кто пожаловал, чего тратить свое драгоценное время на лишние телодвижения.