Двери лифта открылись, орк потянул меня вперед, но я не двинулась с места. Ногу всё еще саднило. Не так, как будто я только что бежала со свернутой лодыжкой. Скорее так болит старая травма.

– Тая? – Дит удивленно поднял брови.

– Ты это видел? Это только что было?! – с трудом давя поступающую истерику, спросила я.

– Что было? – тон был шутливым, но глаза орка при этом внимательно сузились. – Тебе что-то показалось?

– На нас напали! Погоня, люди, ты обратился, и… – с каждым словом я всё больше вспоминала деталей и ужасалась. Конец произнесла уже практически шепотом. – И… тебя убили.

– Тебе показалось, – не вопрос. Утверждение. Но мне было все равно на металл в его голосе, на потусторонний огонь глаз.

– Нет! Говорю же. Все так и было! Дит… – Вскинула голову. Его лицо казалось нечетким из-за слез, застилавших глаза. Но жалость к себе и к нему тут же сменилась пониманием. Он знает. Он тоже всё это видел. А после понимания пришел страх, почти что паника. – Временная петля?! Ты использовал какой-то артефакт? Но ведь это незаконно. Арбитры! Нас найдут, накажут… Дит, это ведь будет даже хуже, чем смерть…

Орк покачнулся. По его выражению лица мне показалось, что он сейчас меня ударит, но вместо этого сгреб в охапку и обнял.

– Маленькая моя. Ну, что ты себе надумала… – мы так и стояли в остановившемся лифте, Дит обнимал меня и гладил по волосам. – Это не временная петля. Этого ничего ещё не было. И не будет. Успокойся. Не знаю, как, но… ты не должна была этого видеть.

– Но я видела… – тугой комок внутри постепенно распускался. Вот только понимание, что за дверью нас всё еще ждет смерть, не давало мне окончательно расслабиться. – Что это было? Ты видишь будущее?

– Что я тебе, фавн какой-то? – негромко рассмеялся в ответ Дит. – Нет, я не вижу будущего.

– Но тогда как?

Лицо Дитриха помрачнело, взгляд расфокусировался, он словно смотрел сквозь меня, а в следующее мгновение зрачки расширились, заполонили собой все пространство глаза. Я выдохнула от удивления, а затем вскрикнула. В черных глазах вспыхнуло адское пламя.

Сердце пропустило удар.

– Я вижу смерть. – произнес орк с мрачным удовлетворением, от которого у меня по спине пробежали мурашки.

Всё, что было связано со смертью, я считала чем-то из области некромантии. Запрещенным. Страшным.

Сначала бабушка-божий-одуванчик, которая утверждает, что они не «балуются запрещёнкой», хотя сама при этом говорит о чем-то немыслимом. Потом видение, которое от реальности абсолютно не отличалось.

Кто же у них тогда остальная семейка?

Впрочем, сейчас всё это абсолютно меркло перед фактом того, что за дверями подъезда нас ждали шестерки матери.

Они использовали на мне какое-то варево! Рвали за волосы, таскали как тряпичную куклу, били… А я ничего не могла им противопоставить. Страх и ужас постепенно перерастали в злость, бессилие оборачивались гневом.

Куда они меня тащили? К матери на заклание?

Ей плевать на меня, на мои чувства. Я для нее не дочь – лишь ценный актив, который можно поставить на баланс фирмы, а потом так же легко списать, разменяв на нечто более выгодное.

Как она сказала тогда в клубе? Хирург зашьет, буду как новенькая? Так может быть ей проще сразу новую дочь себе завести, раз я такая неудачная вышла.

– Тая… Я, кажется, забыл документы у бабушки. Сходишь, заберешь? – как ни в чем не бывало улыбнулся мне Дит.

Я понятия не имела, как устроен его дар, но понимала, что сейчас лучше послушаться.

Вот только это понимание разбивалось о ту бурю, что уже успела подняться во мне.

Кто против нас? Низшая нечисть?! Да что, к лешим, они себе позволяют! Если мать дала им карт-бланш, то уж мне точно их жалеть нечего.

Даже из подъезда было слышно, как на улице шумели ветви деревьев от поднявшегося ветра. Ветер перерастет в грозу, гроза перерастает в бурю.

– Тая? – переспросил Дит, внимательно заглядывая мне в лицо.

Я в ответ покачала головой:

– Сходи, пожалуйста, за документами сам. А я подожду на улице.

Меня уже трясло от плохо сдерживаемой силы.

Глаза орка почернели, а затем вновь вспыхнули потусторонним огнем. Он медленно кивнул.

Кончики моих губ сами собой изогнулись в недоброй улыбке.

– Видимо, шестерки Орловой забыли, что я дочь своей матери. Я им напомню.

Когда я эффектно вышла на улицу, там уже собиралась гроза.

Небо заволокло черными тучами, стало совсем темно, как поздним вечером. Ветер не просто завывал – он бился в стены с неистовой силой.

Стоящие у машины шестерки матери тут же попрятали пистолеты. Приказа стрелять в меня у них не было.

– Пор фавор, маленькая мадемуазель, какая дождливая погода, не правда ли? – расплывшийся в гнилозубой улыбке Тал направился в мою сторону.

Это в видении он ждал меня у соседнего подъезда, потому что уже получил сигнал, что я спускаюсь после прыжка с крыши. Тут у меня было несколько секунд форы.

Ну что ж. Пора дать волю своим возможностям.

Во мне клокотала ярость, какой не было никогда в жизни. Нечто новое управляло телом, разгоняло кровь по венам. Неконтролируемый гнев, адреналин, кипящий в груди. Полное отсутствие сострадания. Жалости. Страха перед кем-либо.

Я отомщу. За себя. За каждую секунду, которую страдала. За тот удар по лицу. За то, что они убили Дитриха. Пусть и фиктивного, но вообще-то моего жениха! Пусть и только в видении.

Громилы дернулись в мою сторону прямиком через газон, и это стало их ошибкой. Из земли полезли лозы. Они опутывали их ноги, и хоть рвались легко, но это заставляло замешкаться.

Головорезы непонимающе переглянулись. Не ожидали отпора. Низшая нечисть в принципе побаивается ведьм, а я всё-таки была дочерью Эльвиры Орловой, а потому непонятно, на что способна. Я и сама, если честно, не знала. Никогда не проверяла свои умения на максимуме, разве что развлекалась.

Я была послушной девочкой. Не перечила матери, не мечтала о чьей-то смерти. Меня растили безропотной и неприметной. Тенью великолепной Орловой.

Её жалким продолжением.

Но теперь…

– Ненавижу вас… – тихим рокочущим шепотом, в унисон которому раздался первый удар грома.

Лозы тянулись к ним, мешали, заставляли обрывать с рук и ног, вместо того чтобы заниматься непосредственным делом – похищать меня. Тал и его дружки не могли стрелять (я нужна матери живой), а подобраться ближе я им не позволяла.

Вот только каждая следующая лоза оказывалась слабее предыдущей, я стиснула зубы, пытаясь не упустить то ощущение силы, ту мощь, что таилась в каждом раскате грома, но чувствовала – они ускользают от меня.

Я мечтала стать настолько сильной, чтобы победить всех. Одним махом. Но пока даже не могла справиться с низшей нечистью.

Наш город в принципе называют дождливым и промозглым, но сегодняшний ливень побил все рекорды. Ещё немного, и улицы заполнятся водой. Сверкали молнии, высвечивая удивленные морды моих мучителей. Непогода нарастала. Вот только я утрачивала над ней контроль.

Пока я еще могла хоть что-то, сосредоточилась на машине. Салатовый «Матиз». Любимый цвет моей матери. Тончайший вьюнок забирался в двигатель их машины, переплелся в колесах. Теперь им не уехать. Не погнаться за нами. Внезапно в творящийся хаос ворвался скрипучий старческий голосок.

– Деточка, не подскажешь время?

Бабушка – сущий ангел – стояла и смотрела на меня небесно-синими глазами. Посреди всего того ужаса, который окутал двор. Абсолютно спокойная. В одной руке она крепко держала авоську, а другой теребила меня за плечо. Я от неожиданности даже не заметила, когда она подошла. Точно подплыла. Пока я концентрировалась на «Матизе», пока отвлеклась на эту странную бабушку, Талу наконец удалось освободиться и кинуться в мою сторону.

– Н-не знаю… – невпопад ответила ей я, пытаясь вырастить на пути нечисти новые лозы, но тщетно. Через асфальт им было не пробиться.