– Маслов! – рявкнул Зотов. – Ты у меня договоришься! После тренировки отправлю пять кругов по стадиону мотать!

Капитан, продолжая улыбаться и коситься в Машину сторону, вернулся на свое место. Стоявший рядом с ним парень хлопнул его по плечу, что-то сказал на ухо, и они оба засмеялись.

У Смирновой глупо и по-предательски загорелись щеки.

– Мария Николаевна, вы, может, хотите что-нибудь добавить? – внезапно обратился к ней Павел Викторович.

Маша пробежала взглядом по пока безымянным для нее членам команды.

– Главное: играйте и выигрывайте, – произнесла она, вздрогнув от того, как непривычно ее голос разнесся эхом по арене. – А я постараюсь сделать все от меня зависящее, чтобы вам не пришлось больше ни о чем переживать.

Спортсмены снова отозвались дружными ударами клюшек об лед, а брат одобрительно кивнул.

– А теперь продолжаем тренировку! – Паша дунул в свисток. Хоккеисты разъехались по катку, переговариваясь. – Без болтовни! Мария Николаевна, вас проводить?

– Нет, спасибо, Павел Викторович, я как-нибудь сама, – пробормотала Маша, держась за бортик и медленно продвигаясь к выходу. – Надо же привыкать.

Паша вслед ей усмехнулся и вернулся к команде.

Краем глаза Дима заметил приближающегося Сашку Жарова.

– Димон, видал? – Парень мотнул головой в сторону тренера и новоиспеченного директора. – Какая цыпа!

Маслов ухмыльнулся, развернулся на коньках и заскользил спиной вперед, чтобы лучше видеть девушку.

– Обычная, – произнес он.

– Да ладно тебе! – Жаров толкнул его локтем в бок. – Сам-то уже глаз на нее положил!

– Я? Да ни разу. – Дима развернулся обратно и продолжил движение, принимая пас от Ромы Дятлова и передавая шайбу Косте Табарчуку.

– А Пашка наш? – продолжил Жаров. – Так и крутится возле нее…

– Послушай, дружище, – не выдержал Дима. – Давай все разговоры потом. Сейчас Зотов увидит, что мы занимаемся не тем, чем надо, и задаст трепку.

– Ему не до нас, – хохотнул Жаров и поехал к калитке в противоположной части арены.

Маслов кинул очередной взгляд в сторону выхода и успел заметить лишь удаляющуюся спину Смирновой.

– Сынок, вставай, проспишь занятия.

По сонным Диминым подсчетам, мама пришла будить его третий раз за утро. А может, и четвертый.

– Угу, – пробубнил он из-под одеяла и повернулся на другой бок.

– Давай поднимайся! – Мама повысила голос. – Сейчас уйду и тебя будет некому тормошить. Давай-давай!

– Встаю я, – пробормотал Дима.

Он услышал, как мама вышла из комнаты, и со стоном стянул с головы одеяло.

Сегодня был тот редкий случай, когда ему снился сон, который не прерывался даже после его вялых попыток проснуться. Сон был странным, но оставил после себя приятные эмоции и уверенное желание остаться в постели, чтобы досмотреть его до конца.

Дима прокручивал в голове сновидение, пока умывался и принимал душ и даже когда сел завтракать.

– Какие планы? – спросила мама, щелкая кнопку на электрическом чайнике и насыпая в кружку с мультяшным драконом быстрорастворимый кофе и две ложки сахара.

– Сейчас универ, вечером тренировка, – стараясь не выронить из набитого рта омлет с колбасой, ответил Дима.

– Тренировка? Я что-то путаю? Разве следующая у вас не в субботу?

Дожевывая омлет и протягивая руку за очередным куском хлеба, парень покачал головой.

– У нас новый спортивный директор. Сейчас все менять будут. Вот пока пробуют переставлять время.

– И кто на этот раз счастливчик? Очередной любитель легкой наживы? – Мама налила в кружку кипяток и разбавила молоком. Кухню наполнил запах кофе.

– Не. Павел Викторович привел свою знакомую.

– Женщина? – В голосе мамы слышалось удивление.

– Мы с парнями тоже прифигели. – Дима встал, чтобы убрать тарелку в раковину. Мама протянула ему кружку, и он в благодарность чмокнул ее в щеку.

– Ну, как бы то ни было, главное – чтобы результат был. Ладно, я на работу. И ты не засиживайся! – Мама взъерошила Диме волосы и щелкнула пальцем ему по носу.

Всю дорогу до университета Диму не покидали мысли о сегодняшнем сне. В наушниках играли Panic! At the disco[1], и парень прикрыл глаза, чтобы вспомнить ускользающие образы.

Когда он рассказывал матери о новом директоре клуба, у него неуверенно екнуло сердце, потому что последнее, что он видел перед пробуждением, – это ее смущенная улыбка и большие, светящиеся счастьем карие глаза.

Он видел Марию Николаевну всего раз, но за два дня, что прошли со времени их знакомства, не переставал о ней думать. И додумался до того, что спровоцировал сон, где делает ей предложение.

Действие происходило прямо на ледовой арене. Он в спортивной форме стоял перед ней на колене и протягивал коробочку с кольцом, прося стать его женой.

Дима резко открыл глаза и увидел сидевшую напротив него в автобусе симпатичную девушку, пытавшуюся рассмотреть в телефоне свое отражение и поправить распушившиеся после улицы волосы. Она, видимо, ощутив на себе чужой взгляд, оторвалась от мобильника и посмотрела на парня. Маслов улыбнулся, отчего девушка густо покраснела и, продолжая неловко приглаживать волосы, резко отвернулась в сторону покрытого грязью и пылью окна.

Дима тоже посмотрел в окно. Он знал, как его внешность действует на девушек, и мог привлечь внимание любой. Каждая вторая покупалась на его «обезоруживающую улыбку» и «небесного цвета глаза». А если добавить еще и то, что он хоккеист, тогда и каждая первая готова была ради него совершать мыслимые и немыслимые глупости.

Но от этого были и свои недостатки. Девушек привлекал симпатичный молодой спортсмен, но не каждая рассчитывала терпеть его фанатичную увлеченность хоккеем, постоянные разъезды, тренировки и полубезумных болельщиц.

Его последние отношения закончились недавно, и расставание вышло болезненным, поэтому пока Маслов не задумывался о поиске новой дамы сердца и полностью сосредоточился на учебе и тренировках.

Дима снова вспомнил сон и тряхнул головой, отгоняя непрошеные мысли. Смирнова? Предложение на льду? Женитьба? Он ее видел-то всего однажды. Бред.

Но послевкусие сна тем не менее было приятным.

Димин лучший друг, Саша Жаров, как обычно, проспал и пришел только к большому перерыву между второй и третьей парой, когда можно было перекусить в местной столовой.

– Блин, уже четвертый курс, а я до сих пор не понимаю, кто мог додуматься ставить пары в 7.45, – сказал он, плюхаясь на стул напротив потягивавшего горячий чай из одноразового бумажного стаканчика Димы.

Маслов посмотрел на наручные часы:

– Но сейчас одиннадцать.

Жаров откинулся на спинку стула и картинно взмахнул рукой:

– Идешь сегодня на треню?

– Можно подумать, ты – нет.

– Да знаешь, тут нарисовалось одно полуинтимное дельце… – Сашка подался вперед и заговорщически подмигнул. Но, наткнувшись на каменное Димино лицо, снова отклонился. – Ах, ну да, додумался кому говорить – капитану команды. Эх, никакого с тобой праздника, Маслов. О! – Он кивнул подбородком другу за спину. – А вон и твоя идет.

Дима обернулся и, увидев, кто к ним приближается, продемонстрировал другу мученическое выражение лица:

– Никакая она не моя.

– Ага, ты ей скажи… Привет, Иришк! – Саша выдавил из себя улыбку, но она получилась откровенно кисловатой.

К парням присоединилась темноволосая и длинноногая красотка Ирина Пономарева, с которой Дима расстался два месяца назад. Несмотря на то что девушка была также пресс-секретарем «Талисмана», она не могла признать тот факт, что дела команды порой могли быть важнее ее капризов.

Кульминацией их отношений с Масловым стала попытка «поставить Диму на место» и исчезнуть на несколько недель без возможности как-либо с ней связаться.

Позже выяснилось, что во время своего «исчезновения» Ирина неплохо проводила время в компании подруг и незнакомых Диме парней на Черном море.