Струящаяся юбка и батистовая блузка враз утратили свою легкость, прилипнув к телу. В ногах что-то захлюпало, и я искренне захотела поменяться с Рохтом местами. Он-то мокрый остался в теплом уютном «Пони»…

Поняв, что уже поздно искать укрытие или кантовать заклинание полусферы, что защитила бы от ливня, я пошла по улице так. В какой-то момент даже запрокинула голову, чтобы посмотреть, что там, наверху, и не сошли ли небесные жители с ума.

По щекам ударили капли, и я невольно прикрыла глаза. Дождь, что хорошо, был теплым. И это отчасти примиряло с тем, что вокруг была одна вода.

По улице бежали ручьи, под навесом боязливо жались прохожие, пытаясь не намокнуть… Получалось у них не очень. А мне вдруг, как в детстве, захотелось встать посреди лужи и как следует топнуть. Чтобы брызги — во все стороны….

Тут рядом со мной остановилась машина. Его дверь распахнулась и сквозь ливень, через который тяжело было что-то разглядеть, я услышала голос Рохта:

— Садись, подвезу!

Первое, что я сделала — огляделась. Законник правильно истолковал мой жест и крикуна, стараясь перекрыть голосом шум стихии: — Она отстала. Я проверил.

Я прикинула, что до дома мне путь неблизкий, стена дождя такая, что целого дракона с крыльями и хвостом спереть можно — никто не заметит, да и вообще ливень хоть и теплый, но здоровье у меня не казенное и… нырнула на сиденье авто.

Дождь все усиливался, барабаня по крыше машины, и одинокие змейки от капель превратились в сплошной поток. Я упала на сиденье авто, враз промочив его. Захлопнула дверь и обхватила себя руками, только сейчас поняв, что все же замерзла.

Мой взгляд скользнул к дракону, который держал руль и сейчас аккуратно тронул машину с места. Мощный мотор ревел под капотом. А я поймала себя на мысли, что с неотрывно смотрю на сильные и при этом удивительно чуткие, можно даже сказать, музыкальные пальцы законника. Отчего-то представилось, как они могли бы перебирать струны, обнимая изгиб гитары, или мою тал…

Едва поняла, куда меня чуть не завели собственные мысли, резко отвернулась к окну. Но даже не глядя на дракона, я ощущала, как с каждой минутой, что машина двигалась вперед, меня и Рохта все сильнее тянуло друг к другу.

Виной тому было молчание. Оно было словно звенящий от напряжения канат над бездной. Будто лебедка, на одном конце которой была я, а на другой — законник. И она накручивалась на барабан, медленно и неотвратимо делая нас все ближе.

Я не выдержала первой. Повернулась так, чтобы смотреть прямо и только прямо на дорогу. Но взгляд помимо моей воли косил влево, отмечая мокрые светлые волосы (уже без хризантемы за ухом) и рубашку, что липла к мужскому телу, и затхлый запах воды из вазы, и решительный профиль дракона, который тоже, как и я, усиленно следил за дорогой.

Между нами была тишина, нарушаемая лишь звуком работавшего мотора и ударами капель дождя, который дворники безустанно смахивали с лобового стекла.

— Ты тоже чувствуешь это? — отозвалась я, глядя прямо перед собой и понимая, что впервые в жизни боюсь повернуться и посмотреть на собеседника. Пекло подери! Что со мной происходило?

— Ты про запах, приближающийся шторм или?.. — Рохт не договорил и повернулся ко мне.

Я чувствовала его взгляд, который буквально обжигал. Я почти физически ощущала его на своих губах, которые предательски зазудели.

— «Или», — ответила я и тоже повернулась, не выдержав.

А машина при этом продолжала уверенно ехать по дороге. Дракон вел ее, и при этом смотрел на меня и только на меня.

«Мы оба психи», — озарила меня страшная догадка. И я, и этот дракон.

— Вот и я тоже чувствую это «или», — признание было настолько откровенным, шокирующе-обнаженным, как единственная правда, что у меня перехватило дыхание. — но у меня есть правило: не смешивать работу и личную жизнь.

— А я для тебя — работа, — произнесла сухо. Это был не вопрос, утверждение.

— Да, — сглотнув, ответил дракон, вцепившись в руль. Кажется, это простое короткое слово далось ему с большим трудом. И спустя пару секунд, будто пытаясь убедить скорее не меня, а себя, добавил: — Просто работа.

— Что ж, тогда у нас с тобой все взаимно. Ты для меня тоже просто… проект, — отозвалась не я, а моя гордость. Потому что у меня самой на достойный ответ не нашлось сил. А затем с усилием растянула губы в беспечной улыбке: — Но не простой, а дипломный. Так что можешь гордиться своей значимостью в системе моих учебных координат.

Лишь чудом мне удалось сдержать рвавшийся сарказм, чтобы сказанное прозвучало шуткой. Но и она Рохту отчего-то не понравилась. Во всяком случае когда человеку (да и нелюдю) приятно, его губы не сжимаются в тонкую линию, скулы не заостряются, а взгляд не полыхает так, словно его обладатель вот-вот кого-то убьёт с предельной жестокостью.

— Я рад, что столь ценен для тебя, — сухо отозвался дракон и ударил по тормозам.

Шины взвизгнули, и так мокрый тротуар окатило из лужи, а меня качнуло в сидении. Благо, пристегнутый ремень не дал улететь вперед.

— Приехали, — слишком спокойно для того, кто только что резко затормозил (а ведь вел-то как плавно и аккуратно!) произнес законник.

— Спасибо, что подвез, — дежурно отозвалась я, чувствуя, как горит подло мной мокрое сиденье. А все потому, что у меня полыхало…

Не смешивает он работу и отношения! А чтоб я этого ящерюгу!!! Это бурбон с игристым не смешивают, потому что наутро голова болеть будет, а личное и деловое… Мой папа еще как смешал однажды. И это привело его сначала к алтарю, а потом в родильный дом! Два раза! И…

И тут я поняла, что злюсь. Нет, не так, бешусь. Хотя с чего бы?

«Мне радоваться следовало, что я законника не интересую. Ну хотя бы как девушка. Потому как чем меньше у дочери бывшего преступника дел с офицером правопорядка, тем лучше. Для обоих!» — попыталась я сделать себе внушение.

На миг прикрыла глаза, стараясь прислушаться к голосу разума. А когда распахнула, то увидела… голый торс Рохта!

Дракон стянул с себя мокрую рубашку и протянул ко мне со словами:

— Я за тебя заплатил. Ты — стираешь.

Если я до этого момента думала, что злюсь, то нет. Ошибалась. Вот теперь я злилась по-настоящему. Мне? Стирать⁈ Да что этот дознаватель себе позволяет!

Хотелось много чего высказать этому наглому, самоуверенному, холодному, как ледышка ящерюге. А еще…

Я схватила демонову рубашку, мысленно представив, что я с ней сделаю. И это я не о мыле с медным тазом! Не будет ни дюйма свободной ткани, на котором не висело бы проклятия.

С такими мыслями я выскочила из машины, от души хлопнув дверью и пошла к дому не оглядываясь. Гордо так, от бедра. Второй раз за день. И получилось это у меня даже лучше, чем из зала «Пони». Вот что значит практика!

Только у самой лестницы какой-то отживший после дождя плотоядный куст попробовал покуситься на мою лодыжку.

Но я лишь глянула на него, и он поспешил убрать от моей ноги свои побеги. Правильно! Я сейчас была в том состоянии, когда еще немного — и порвусь на тысячу маленьких Хеллочек, которые загрызут все вокруг.

Едва я оказалась в прихожей, и за моей спиной закрылась дверь, как я от души саданула пяткой по створке. Гад! Гад! Га-а-ад!!!

Ну я тебе сейчас устрою… стир-р-р-ку! Мокрая, направилась в ванную комнату. Плюхнула в таз с водой грязную рубашку (не то, чтобы проклятия лучше ложились на чистую ткань, просто потом намагиченную рубашку мне же и стирать, колясь о собственные темные чары, открыла кран… Пока наливалась теплая вода я вспомнила, что и сама вообще-то мокрая и не мешало бы переодеться, а еще принять теплую ванну.

Подумав, что как раз успею сменить одежду на в сухую, пока набирается таз, пошла в свою комнату, а когда вернулась, застала братца за медитацией.

Ник наблюдал за плававшей в тазу мужской рубашкой с нашивкой законников.

— Это ведь не твое? — уточнил братец очевидное.