Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Неформальному контролю над преступностью, его роли в профилактике преступлений будет уделено внимание в заключительной – 17-й главе нашего труда.

§ 3. Уголовная политика

На основе идеологических, политических, правовых концепций, разделяемых высшими органами государственной власти и управления, вырабатывается уголовная политика государства как разновидность государственной политики (наряду с экономической, социальной, экологической и др.). Уголовная политика может быть явно выражена (в конституционных, программных, правовых документах) или же неявно (имплицитно) содержаться в реальной деятельности государства и его органов по противодействию преступности и ее отдельным видам.

В 80-е гг. минувшего века в СССР активно разрабатывались проблемы уголовной политики советского государства.[692] Результаты носили двойственный характер. С одной стороны, сама проблема и ее решение были явно отягощены советской идеологией, рассматривались с позиций интересов советского (тоталитарного) государства и КПСС. С другой стороны, в процессе обсуждения вырабатывались основные понятия, обсуждались стратегия, тактика, пути и методы уголовной политики.

Обобщающая оценка этого этапа и основные положения современной российской уголовной политики подробно изложены в книге С. С. Босхолова.[693] Автор совершенно верно, с нашей точки зрения, отмечает ущербность ранее широко распространенной стратегии «борьбы с преступностью». Приведем длинную, но принципиально важную цитату. «Слово «борьба»… толкуется как схватка, сражение, поединок, главной целью которых является подавление, искоренение, уничтожение чего-нибудь или кого-нибудь. Борьба зачастую предполагает непримиримое противостояние вступивших в нее сторон с конечной целью победы, для достижения которой могут быть использованы любые средства… Увлекшись борьбой (а борьба всегда увлекает, завораживает и даже ослепляет борющихся), те, кто призваны по долгу службы вести ее против преступности, зачастую переходят грань, которая разделяет право и произвол, законность и беззаконие… Призывы к войне с преступностью, усилению борьбы с нею, по сути дела, ставят перед органами уголовной юстиции, государством и обществом несодержательную цель. Они не только дезориентируют, но и дезорганизуют их деятельность по обеспечению безопасности и правопорядка, влекут, как правило, массовые нарушения законности, прав и свобод граждан».[694]

Босхолов рассматривает основные тенденции современной российской уголовной политики: отказ от возможности разрешения социальных проблем (включая преступность) методом принуждения, подавления личности; поворот к гуманизации уголовной политики; ориентация на международные стандарты и опыт противодействия преступности; ориентация уголовной политики на пересмотр уголовного, уголовно-процессуального, уголовно-исполнительного законодательства под углом зрения его соответствия Конституции РФ.[695] Перечисленные тенденции, безусловно, желательны, но я боюсь, что автор излишне оптимистичен в своих наблюдениях и оценках.

Для меня очень тревожную тенденцию постперестроечного режима в области социального контроля над девиантностью вообще, преступностью в особенности, отражают новый Уголовный кодекс (1997) и Закон «О наркотических средствах и психотропных веществах» (1998). Уголовный кодекс провозглашает основной целью наказания «восстановление социальной справедливости» (ст. 43 УК РФ). Это что – возврат к идее мести? Сохраняя смертную казнь (ст. 59), несовместимую с цивилизованностью, УК вводит пожизненное лишение свободы (ст. 57), которое могло бы быть отчасти оправданным только как альтернатива отмененной раз и навсегда смертной казни. Лишение свободы предусматривается до 20 лет, по совокупности преступлений – до 25 лет, а по совокупности приговоров – до 30 лет (ст. 56). Ни пожизненного лишения свободы, ни 30-летнего срока не знало даже сталинское уголовное законодательство… Кроме того, по неизвестным причинам законодатель отказался от института отсрочки исполнения приговора, который ранее широко применялся, особенно в отношении несовершеннолетних (см. табл. 16.1). Что касается Закона «О наркотических средствах и психотропных веществах», то моя позиция была изложена выше (гл. 13).

Наконец, Босхолов формулирует основные приоритеты и направления уголовной политики: максимальное обеспечение безопасности личности, прав и свобод человека и гражданина от преступных посягательств; активное противодействие организованной преступности; активное противодействие коррупции; обеспечение экономической безопасности государства; защита основ конституционного строя и безопасности государства. В целом с этим можно согласиться, хотя я рассматриваю действенную реакцию на организованную преступность и коррупцию как проблемы прежде всего социально-экономической политики государства и лишь во вторую очередь – уголовной.

Вообще, с нашей точки зрения, в России отсутствует реалистическая, научно-обоснованная уголовная политика в виде обсужденной и принятой концепции, стратегии, программы. Те документы, которые время от времени принимаются ad hoc, не могут ясно обозначить целостную уголовную политику государства.[696] Если же исходить не из провозглашаемых лозунгов, а из реальной законодательной и правоприменительной практики, то прослеживаются два направления современной уголовной политики. Первое, господствующее – традиционное «усиление борьбы» с преступностью. Бесперспективность и пагубность такого подхода для многих специалистов очевидны. К сожалению, популистские призывы к «усилению» находят широкую поддержку населения, работников правоохранительных органов. Сохраняется твердая уверенность, воспитанная еще советской властью: если растет (не уменьшается) количество преступлений, то надо больше, чаще «сажать» и на более длительные сроки. А еще лучше – стрелять… Это страшный, устойчивый элемент правосознания самых широких масс, который с радостью используется властными структурами – в негодных целях и с крайне негативными последствиями.

Второе направление реальной политики, начиная с 1993–1994 гг., – массовое сокрытие преступлений от регистрации, о чем уже говорилось.

Солидный анализ уголовной политики представлен в монографии В. Н. Кудрявцева.[697]

Важнейшими необходимыми направлениями современной российской уголовной политики нам представляются:

• декриминализация большинства малозначительных, неопасных деяний с «переводом» части из них в разряд административных проступков или гражданско-правовых деликтов;

• реализация принципа «минимум репрессий»; безусловная законодательная отмена смертной казни; отношение к лишению свободы как к «высшей мере наказания», применяемой, как правило, только в отношении совершеннолетних насильственных преступников;

• на основе вышеназванного более последовательная реализация принципа неотвратимости наказания, независимо от социального статуса виновного;

• либерально-демократическая реформа полиции (давно следует переименовать милицию в соответствии с ее реальными задачами и статусом); главная задача полиции (кстати говоря, провозглашенная в действующем Законе о милиции) – защита граждан от преступных посягательств; сервисный характер деятельности полиции – оказание услуг (по защите, охране и т. п.) населению, налогоплательщикам, а не «борьба с преступностью»; абсолютная недопустимость применения незаконного насилия, включая пытки, которыми «славится» милиция;[698]

• либерально-демократическая судебная реформа;

вернуться

692

Беляев Н. А. Уголовно-правовая политика и пути ее реализации. Л., 1986; Дагель П. С. Проблемы советской уголовной политики. Владивосток, 1982; Проблемы советской уголовной политики. Владивосток, 1985; и др.

вернуться

693

Босхолов С. С. Основы уголовной политики. М., 1999.

вернуться

694

Там же. С. 38–39.

вернуться

695

Там же. С. 45–48.

вернуться

696

Имеющиеся правовые акты перечислены и прокомментированы в: Шестаков Д. А. Криминология: Краткий курс. СПб., 2001. С. 175–181.

вернуться

697

Кудрявцев В. Н. Стратегии борьбы с преступностью. М., 2003.

вернуться

698

Помимо многочисленных публикаций в прессе см.: Пытки в России: «Этот ад, придуманный людьми». Лондон, 1997. Апрель; Насилие в органах внутренних дел: Иллюстрации к докладу. М., 1997; Российский «Абу-Грейб». Предварительный доклад о кризисе в системе ГУИН (весна 2004 года). М., 2004; Российский «Абу-Грейб-2» (Кровавые дни и ночи Льгова). Доклад Общероссийского общественного движения «За права человека» о состоянии содержания заключенных в России в 2004–2005 гг. М., 2005; Социология насилия. Произвол правоохранительных органов глазами граждан. Н. Новгород, 2007.

87
{"b":"860335","o":1}