Степан считал его братишкой,
И Тимофей так думал сам,
Как ждал из армии Степана,
Неделю поднимался рано
И за селом, у большака,
Был утро каждое, пока
Своёго брата не дождался,
Как он с ним вместе возвращался
В село …, где ждал уж их отец,
Кивая сыну –, молодец!
И вот теперь, такой, калечный …
Степан-то, промолчит, конечно …
Но лучше б он – поколотил!
Степана Тимофей любил,
Любил, как – брата и как – друга …
Как выйти из такого круга …
«Вот, подойду к нему – такой,
Совсем без ног, с одной рукой …
Здесь, дескать, пожалеть лишь в пору,
Где уж «прижиться» тут укору …
Я его право понимаю,
И все укоры принимаю …
Во всём я уступлю ему,
Но жить без Веры не могу!
Вот, что Степану мне ответить?!
Для меня, Вера, всё на свете,
Источник жизни, силы, воли …
Бальзам от нестерпимой боли …
Я тело закалил своё
Только для Веры, для неё
Немыслимую боль терпел,
Пока протезом овладел …
Да и теперь, один лишь взгляд,
Один лишь нежный Веры взгляд,
И я стерпеть все боли рад …
И, стиснув зубы, «ковыляю» …
В протезах по селу «шагаю» …
Но и тебя я понимаю,
Степан,
Мой брат, мой лучший друг …
Вот так война создала «круг»,
«Кольцом» преград нас разделяя …
И как разъять «кольцо», не знаю …»
И Тимофей ждал каждый час –
Сам подойдёт Степан сейчас …
…………….…
Ну а, Степан, себя робея,
Умел в конторе не бывать,
Чтоб ненароком Тимофея
Там, где-нибудь не повстречать …
Но если встреча с Тимофеем
Уж неминуема была,
Степан, краснея и бледнея,
Спешил за угол, до куста …
И удалялся – по кустам …
Как будто потерял что там …
И так он бегал, от Полины,
От Тимофея, от – села,
Зарывшись с головой в дела …
……………….
Часть 9. Полина
……………….
Но вот опять под воскресенье,
Со свежим лакомым печеньем,
С куриным свежим пирогом,
Пришла Полина вечерком,
Открыла двери без запора,
Найдя предлог для разговора,
Уселась с клюшкой у стола …
Она жалела, как могла,
Своёго зятя, так считала
Вдова и устали не знала,
Больная ль, но опять прийти,
Степану снеди принести …
И проследить, чтоб он поел …
Степан из жалости терпел
Заботу старенькой Полины …
К тому ж и вечер, скучный, длинный …
И слушал он, а сам – молчал …
И ничего не отвечал,
Терпел, хоть – мучился, страдал …
Вот и теперь вдова седая,
Под чашкой скатерть поправляя,
Рассказ неспешно начала:
– Война смешала все дела,
Ушёл и Тима из «художки», –
Хлебнув чайку из чайной ложки,
Кусочек сахара лизнула,
Зачем-то на стакан подула,
Хоть чай и так остыл давно,
Видать, ей было всё равно,
Холодный он или какой,
Ей – главно – обрести покой,
Хоть – относительный, в своём
Усталом сердце и больном …
Полина ещё раз лизнула
Кусочек сахара, хлебнула
Остывший с чабрецом, чаёк …
– Так вот, любимый мой зятёк,
Я про его отца, Панкрата …
Его теперь пустует хата …
Нет, нет, сынок, конечно, здесь
Ты будешь жить, удобства есть …
Кровать, и стул, и стол, и – печь!
И можно что-нибудь испечь …
Я завтра, утречком приду …
И прямо здесь сварю еду …
Суп из куриных потрашков …
Вон, сколько возле печки дров …
Степан в сторонке … нож точил …
И ничего не говорил …
Но что-то там, внутри, «свербело» …
Тоскливо ныло … и – болело …
Вдова немного помолчала
И начала рассказ сначала:
– Так вот, сынок, я про – Панкрата …
Его, ведь, близко с нами хата …
Вот Тимофей домой приехал …
И сразу же – на фронт уехал,
Так же, как ты, на – грузовой …
А что – Панкрат? Хоть волком вой,
Хоть – плачь, хоть – бейся головой …
И всё твердил: «Лишь бы – живой …»
И как сыночка проводил,
Всё – за околицей бродил …
До самой полночи глухой …
Не мог идти в свой дом пустой …
А когда весть пришла, собрался,
И тут же – в госпиталь помчался …
И там при сыне оставался …
При госпитале так и жил,
Пока долечивался сын …
И бережно привёз домой,
Весь – постаревший …
Сам – больной …
Но – улыбался:
«Вот, дождался,
Мой сын – живой!
Мой сын – со мной!
А – раны … Раны заживут …
Врачи протезы подберут …
Живой, мой Тимофей, живой!».
И все кивали головой …
Полина чаю отхлебнула,
На зятя своего взглянула,
Горюя втайне обо всём …
О Вере, Тиме, и о нём:
«Как тяжело ему сейчас,
Но нет вины пред ним на нас …
Уже закончилась война,
А Вера всё была одна,
Хотя колхозный бригадир
Со сватовством к нам приходил,
С ногами целыми, с руками,
Всё – породниться метил с нами …
И если б жив был сам Панкрат,
Что сыну был любому рад,
То Тимофей и жил бы с ним,
С отцом заботливым своим …
И если здраво рассудить,
Мне как-то надо помирить
Теперь Степана с Тимофеем …
Мы все о прошлых днях жалеем,
Когда нам было – так легко …
Но это прошлое – ушло …
Его назад не возвратить …
И чтобы стало можно жить,
И – это надо – пережить …»
Вдова краюшку в чай макала …
И тихо, грустно, продолжала ….
– Нам с доченькой за – то, так тяжко,
Что «похоронка» к нам – дошла …
Хоть бы треклятая бумажка
В наш дом дороги не нашла!
А Вера, в этом всё и дело …
Лицо Степана «помертвело»,
Он сел подальше от стола
И весь «ушёл» в свои дела –
Вот, затупилась и пила …
Вдова немного помолчала …
«Упрямо» дальше продолжала,
Что Вера видеть не смогла,
Как Тимофей в реке топился …
Как жить на свете разучился …
Вот так – союз их получится …
Но Тима жил сначала с ними,
Ни – как там – кто, а как с – родными.
Вдова рассказами своими
Степану сердце бередила,
Но – говорила, говорила …
Так было жалко всех троих …
Ей как-то «помирить бы их …»
Вдова немного помолчала
И грустно дальше продолжала …
– Мы помогали ему – жить,
В протезах по двору ходить …
У него «ноги» так – кровили,
Мы с Верой долго их – лечили …
Он по ночам скрипел зубами,
А утром с белыми губами,
Смотрел со страхом на протезы …
А его раны, как – порезы,
Всё кровоточили, но он
При нас глотал поспешно стон …
Я ночью к Тиме подходила
И лист капустный всё – ложила
На его раны, плакал он,
Но – молча, сглатывая стон …
Как только раны заживали,
Мы вновь протезы надевали
Ему на «ноги» и втроём
Ходили по двору …, не днём,
А по – ночам, он всех стеснялся,
Расплакаться при них боялся …
Степанушка, так было страшно …
И говорил он, что напрасно
Мы «беспокоимся» о нём
И возимся, «как с тем – дитём» …
Что он «ходить уже не сможет» …
И что «ничто помочь не может»,
Чтобы «привыкли его швы …»
Ты знаешь, сколько я травы
Поперепробовала, страсть,
Стараясь все-таки напасть
На ту, что сможет залечить …
И чтобы Тимофей смог жить …
И на руке … швы … расходились …
Кровили, лопались, гноились …
А Вера принесла тетрадь …
Давай с ним «курсы» изучать!
И в город к доктору возила …
Как малое дитё … носила …
Ведь потому терпел он муки,
Не наложил на себя руки,
Что был всё это время с нами …
Что занят был всегда – делами …
Что я и Вера были с ним …
Мы, Стёпушка, уж так грустим,
Что всё вот так – перекрутилось …
Но, что – случилось, то – случилось …
