Ход вывел нас в какую-то беседку в парке. Встречающих нет, потому что доминус Вик сам не знал точное место выхода. Так что нам еще нужно найти своих. Впрочем, со способностями Керы это совсем не сложно. По-прежнему не отпуская мою руку, — нет, она мне определенно мстит! — богиня вывела меня прямо к доминусу Флавию. Едва мазнув по нам взглядом начальник охраны рявкнул вестовым:

— Всем — отход! Раненых и мертвых забираем. Живо!

Потери подсчитали уже после возвращения. Четверо погибших — дороговато для отвлекающего маневра. И вызывает уважение профессионализм охраны доминуса Кэмпилуса.

Прошедшую операцию обсуждали в том же помещении и тем же составом. Правда, Акулине с Керой в обсуждении не участвовали, потому что Кера, как только увидела сестренку безапелляционно заявила:

— Возвращай мне мое лицо обратно. Это мне не нравится. На нем у меня получается либо гримаса ярости, либо презрение, либо плаксивый ужас. Отвратительно! Как тебе удается этого избегать?

— Уметь надо, домина Улисса, — ехидно улыбнулась Акулине, — с удовольствием займусь вами прямо сейчас. Мне, знаете ли, тоже не нравится видеть свое аккуратное милое личико на ком-то, кому оно совершенно не подходит!

Так что пока остальные обсуждали результаты двух нападений, — а ограбить доминуса Криуса тоже удалось, — Акулине с Керой колдовали. Петра сидела рядом, ухватив меня за руку и прислонившись лбом к плечу — только теперь стало понятно, как сильно она переживала. Приятно, черт побери. А когда мы отправлялись, она сказала, что такие проходимцы как я, всегда выкручиваются из любой ситуации и поэтому она совершенно не переживает. И что погибнуть я могу только из вредности.

Первым выслушали меня — о том, что доминус Криус мертв я рассказал сразу, но всем требовались подробности, так что мне пришлось довольно тщательно, не упуская деталей рассказать о том, что происходило на вилле. Доклад доминуса Флавия о том, как прошло изъятия запасов золота и серебра доминуса Криуса занял чуть меньше времени. Затем некоторое время доминус Маркус посвятил обсуждению, что делать с экспроприированными средствами, и какую линию поведения выбрать при общении с властями. Сильно на этот счет доминус Маркус не переживал — у нас есть живой свидетель доминус Вик, который подтвердит, что Кэмпилус напал первым, так что Ортесы были в своем праве.

— Все это хорошо, — подытожила домина Аккелия, — но мне не понравилось, как все прошло у Диего. Ты говоришь, мальчик, что тебе пришлось использовать свой манн. Уверен, что чистые не смогут его почуять? Да и домина Улисса уже не раз действовала подобным образом. Ты стал повторяться, мальчик, а это до добра не доведет.

— Ты права, дорогая, — кивнул доминус Маркус, — мне это тоже не понравилось. Если у чистых возникнет хоть тень подозрения, что между этим случаем и тем, что произошло в замке Орсини есть связь, твоя жизнь в опасности.

— В замке Орсини мы действовали по-другому. А вот бывшая королевская вилла, которую мы посетили в связи с похищением кузины… там действительно есть сходство. Могут и обратить внимание, если найдется кто-то дотошный. Нет, следы моего манна у Кэмпилусов они вряд ли смогут почуять — воздействие было совсем слабым и коротким, даже не смертельным. Не должны. А вот Кера действовала немного похоже. По крайней мере и там и здесь можно определить, что убивал людей кто-то один, но очень быстрый и очень сильный. Думаете они обратят внимание на такое совпадение?

— Я предлагаю не выяснять, хватит ли им ума, — сказал дядя, — Мне кажется, Диего пора уехать на время.

— Диего согласен, — тут же подала голос молчавшая до сих пор Кера. И, не дав мне вскинуться и начать возражать добавила, — Если бы Диего чувствовал, как тщательно и нетерпеливо его ищут, он бы уехал несколько декад назад. Я уже устала размывать внимание чистого. Собственной защиты у Диего уже не хватает. Нужно дождаться, когда чистый найдет другого виновного и напьется его крови.

— А если этот виновный окажется кто-то из моей семьи? Они ведь все равно придут с вопросами, даже если нас с тобой здесь не будет.

— Как придут, так и уйдут, — жестко ответил доминус Маркус, — Мне плевать на их расспросы, если у них нет доказательств. Допрашивать Ортесов никто не будет!

— Чистый будет вести их, — добавила Кера, — Направлять. Сейчас он чувствует — тот, кто ему помешал, где-то рядом. Если тебя не будет, он оставит поиски на своих рабов.

Я еще посопротивлялся немного. В конце концов, почему бы мне не побыть некоторое время здесь, под землей? Отличное место, и даже Кера не станет спорить, что тут меня чистый никак не сможет почуять. Но дядя предложил другой вариант:

— Ты уверен, что сможешь смирить свою беспокойную натуру, мальчик? Сможешь высидеть здесь дольше месяца? Я понимаю, что это в некотором роде твое детище, но знаешь, мне бы не помешала помощь в Африке. Видишь ли, в последнее время, твоими стараниями, кстати, у нас там появились кое-какие интересы, а достаточно надежного человека, который занялся бы делами на месте там нет. Доменико уже отправился в Тингис, — мне едва удалось вытащить парня из Ишпаны, такое ощущение, что он просто корнями прирос к тем местам! — но он будет в основном размещать людей, которых мы станем перевозить отсюда. Размещать, организовывать фермы. Но это не все, что нужно будет сделать, а Доменико не сможет быть в нескольких местах одновременно. Продажа твоих шаров армии теперь сам понимаешь, откладывается на неопределенное время — пока мы не помиримся с доминусом Ерсусом. Я предлагаю наладить связи с военными на месте, и попытаться протолкнуть шары не сверху, а снизу.

— Как будто у нас не хватает заказов! — буркнул я. Смысла сопротивляться не было, и я уже практически сдался. Брыкался только из чистого упрямства. Но дядя все равно ответил:

— Согласен, мастерская будет процветать даже на заказах от аристократии, но зачем складывать все яйца в одну корзину? Мавритания сейчас очень страдает от набегов варварских племен с юга. Контингент военных там совсем небольшой, держать там несколько легионов республика просто не может, а охранять приходится довольно протяженную границу. Думаю, они будут рады любой помощи.

С того дня, как закончился конфликт с Кэмпилусом прошел почти месяц, в течение которого я ни разу не вышел из подземелья. Не бездельничал, конечно. Большую часть времени провел с Петрой. Мы целыми днями разговаривали о нашей жизни. Девушка очень хотела поехать со мной. Но мы неоднократно проговаривали невозможность такого развития событий. Мы же все-таки скрываемся от ее отца, не хватало еще чтобы за нами снарядили погоню. Думаю, проблем и так будет достаточно, да и просто дикая Африка не лучшее место для приличной девушки. К тому же она очень не хотела бросать свою газету, совершенно справедливо полагая, что без ее личного участия издательство загнется.

Моя женщина щедро делилась со мной своими печалями. Вероятно, это и есть пресловутая семейная жизнь, так что я страшно гордился тем, что стойко и со здоровой долей фатализма переношу эти лишения. Тем более, я действительно считал себя в некотором роде виноватым.

— Послушай, я же не навсегда уезжаю? — увещевал я любимую. — И потом, газеты — это тоже важно.

— Сказал человек, который поставил себе целью уничтожить захватившую в стране власть секту, — скептически хмыкнула девушка. Я бы хотела помогать тебе. Как домина Улисса. Быть с тобой рядом, прикрыть спину и помочь в трудную минуту. Я не хочу больше стоять на площади и смотреть, как ты улыбаешься строю солдат, которые тебя расстреливают.

— Не переживай. Теперь я буду более осторожен. Да и уезжаю я не для того, чтобы воевать — у меня, знаешь ли, нет ровным счетом ни одной причины устраивать там что-то подобное тому, что было в Ишпане. Что касается твоей поддержки… почему ты думаешь, что пресса не имеет значения? Я думал, тебе тоже не нравится то, что происходит в стране.

— То, что происходит в стране, не нравится ни одному здравомыслящему человеку, — сердито нахмурилась девушка, — Чистые задались целью уничтожить как можно больше народа — это очевидно. Непонятно, почему наши власть имущие идут у них на поводу!