В любом случае он считал, что ситуация на Донбассе идеально подходит для внедрения новых методов борьбы с фашизмом. Саня всерьез в это верил.

Более того, он считал себя конкурентом Верховного Главнокомандующего – не в прямом политическом смысле, а в методах ведения борьбы с псами Америки: Околицей, Евросоюзом и НАТО. Саня готов взять на себя смелость начать это.

Имя и образ Махно его не пугали. В свое время батька Гуляйполя воевал за советскую власть и был награжден за боевые заслуги орденом Красного Знамени.

С нынешней точки зрения, Нестор Иванович – альтернатива большевикам. Он выступал за мужиков и не принимал диктатуру пролетариата. И нет его вины в том, что бывшие союзники стали врагами.

Другой вопрос, что времена изменились.

А пока ближайшая цель – обустроить быт семьи и вернуться в Донбасс. Жена ещё будет гордиться им, как политиком государственного масштаба.

А может, Готовцев напился? Шампанское-то пригублял. Или от счастья головокружение? От влюбленности в жену красавицу?

Вот что он в тот вечер Ольге заявил:

– У меня теперь есть жена. Есть дочь. Но главное – есть мечта: обустроить Донбасс. Он стал моей жизнью. Иной не будет она, пока там идет война.

Говорил он отрывисто и не совсем членораздельно

Оля, кажется, все-таки надеялась на другой поворот событий. Она была влюблена в Готовцева и верила в свое счастье.

А Саня в тот торжественный вечер был вообще мало воздержан на язык…

Но потом произошел забавный случай, имевший шансы закончиться трагически.

Увидев свет и многолюдье в клубе «Данко» в неурочное время, завернул на огонек мимо проходящий и не очень трезвый местный житель, бывший ухажер Оли Григорьевой, которого, кстати сказать, она не дождалась со срочной службы.

Увидев бывшую подругу, он потребовал компенсации за утраченные надежды. Схватил грубо за руку, потянул за собой…

Подоспел Саша.

Завернул насильнику руку за спину, взял за шиворот и вывел на крыльцо. Дал такого пинка под зад, что тот кубарем слетел на асфальт.

Но тут же поднялся с ножом в руке.

Высыпавшие на крыльцо клубники зашумели – парень был местный, его многие знали.

– Дима! – крикнула Нина Николаевна. – Ты что вытворяешь? Ну-ка немедленно перестань!

Тогда выяснилось, что незадачливый кавалер не шибко пьян и бегает хорошо. Наверное, ему стало стыдно…

Этот поступок Александра Готовцева очень понравился тете Нине – она изменила свое мнение о зяте. Подошла с бокалом:

– Проза жизни – мерзость никчемная… Не обращай внимания. Давай, зятек, выпьем.

Саша тост предложил:

– За тех, кто сейчас на Донбассе за нас!

Готовцев признавался членом семьи – даже главой утверждала его Нина Николаевна, потому что собиралась жить с молодыми. Ольга уже рассказала ей о двухэтажном коттедже в пансионате.

А вот мелкая Саню папой не называла, хотя с удовольствием сидела у него на коленях, болтая о чем угодно…

Потом ещё ели, пили, пели и плясали. Расходиться пора – пошли гулять: благо асфальтированные и освещенные улицы Спиркиной Заимки (отдельный микрорайон Красноселки, построенный директором совхоза Спиркиным в период сельской урбанизации). Выпить и закусить с собой прихватили – угощались и угощали всякого встречного.

Потом пришла кому-то идея:

– Качай жениха с невестой!

Олю женщины отстояли, за Сашу некому заступиться – подняли мужики на руки и стали подбрасывать его вверх с криками «ура!».

Триумф какой-то, а не свадьба!

Кстати, на прощальный медленный танец в ДК всем раздали бенгальские огни и свет погасили. Было необычно и очень красиво. Когда стихла музыка и свет загорелся случилась натуральная овация. Люди скандировали:

– По – здрав – ля – ем!

Ай да клубники!

34-летняя наследница ненужного ей коттеджа на Подборном была милой и обходительной.

Познакомились, отправились погулять и уже в парке, усадив на детскую карусель Кристину с мамой, приступили к купле-продаже. Когда вопрос с ценой был улажен, Саня проявил настоящую крестьянскую сметливость.

– Предлагаю такой вариант: я расплачиваюсь наличными в евро, а вы оформляете дарственную на мою жену. Выигрываем оба – вы не платите налоги за продажу недвижимости, мне не надо отчитываться в компетентных органах, где и как приобрел черный нал.

– А где и как вы его приобрели? – удивилась наследница.

– В Донбассе. Ходил в рейд по тылам противника. И как было не прихватить вместе с хозяином?

– А почему не сдали командирам?

– На этот вопрос ответьте сами.

– А дарственную в честь чего?

– Моя жена – бездомная беженка. Благотворительный шаг. Про вас в газетах напишут…

– А вы?

– А я уеду на фронт в Донбасс.

У Готовцева была своя правда. И русский ум.

Объясняя жене нюансы сделки, заявил:

– Я стал корыстен, алчен и черств, как все.

В этом слышна не только горечь бывшего свободного человека, но и самоирония влюбленного.

Ольга переживала:

– И с таким настроением ты собираешься вернуться на фронт?

– Не раньше, чем дом дострою.

Строил, конечно, не он. Нанял бригаду калымщиков. Отказавшись от газа и теплотрассы, потребовал «теплые» пол и стены от электрических конвекторов. И ещё камин встроили, которого не было. Студию на весь первый этаж. Новые обои по всему дому и так далее…

Приглядывая за строительством, Готовцев говорил:

– Пока не закончу, не поеду. А то и вправду ещё убьют – кто будет дом благоустраивать?

Свою ответственность за семью Саша ни на кого не перекладывал.

Кстати, переехали дружно с Заимки Спиркиной и обосновались на время в гостиничном комплексе пансионата – в одной комнате Саша с Олей, в другой мелкая с двоюродной бабушкой.

Женщины устроились на работу в пансионате – Нина Николаевна библиотекарем, а Оля барменом.

Впрочем, когда отдыхающих совсем было мало, библиотекарь исполнял обязанности администратора, распорядителя сауны и всего, чем требовалось распоряжаться. Такое частенько случалось. Порой подменяла Олю в баре и даже на дискотеке…

Не удивляйтесь – из санатория «Урал» почти каждый вечер приходили в пансионат гости повеселиться.

Тетка с племянницей были довольны своей работой.

А мелкая суетилась между ними, находя себе заделье.

Все крутилось и двигалось в заданном направлении – судьбы было не избежать.

Вместе с тем, у Александра и Ольги взгляды на самые главные вещи были противоположны.

Она считала, что полюбила мужа безоглядно и всю себя ему отдала.

Саня во главу угла ставил свои задумки по Донбассу, а семья – его тыл надежный, который он всячески укреплял.

Впрочем, конфликтов из разночтений семейных обязанностей не возникало. Пожалуй, это было самым удивительным обстоятельством. Можно было предположить, что Оля каким-то образом возмещала ему недостаток материнской любви – родителей братья лишились рано, и воспитанием младшего занимался Глеб.

Ольга могла относиться к мужу по-матерински, но это вовсе не означает, что он играл в эту игру. Сане действительно жена нравилась – в ней сошлись женское обаяние, красота внешняя и богатство души. Его магнитил целый клубок чувств к ней, возникших уже после свадьбы.

Сам Готовцев называл это страстью.

Для всех окружающих в семье Готовцевых ведущим казался, конечно, Саня, а Оля – ведомой. Её безусловно это устраивало. Она спокойно принимала то, что любила мужа больше, чем он её – у него вечно какие-то затеи: мужик таки! Но любые знаки внимания с его стороны, делали её счастливой.

В конце концов, Ольга, как женщина, имела право проявить характер – тетя Нина на этом настаивала – покапризничать, топнуть ножкой и не отпустить Саню в Донбасс. Но не было ничего такого. Воистину – любовь материнская!

Нина Николаевна пророчила:

– Твоя покорность погубит его.

Наконец, они переехали в отремонтированный коттедж.

Расставили мебель новую, разложили вещи, стерли пыль, помыли пол… А потом Ольга упала на софу и истерично расхохоталась. Ей показался смешным и нелепым тот мир, в котором она жила прежде.