И вдруг случилось чудо… Она позвонила ему, сама.

– Димочка, привет – раздался в трубке знакомый голос, от которого сразу стало тесно в штанах – Как ты там? Как служба?

– Н-нормально – От неожиданности Дима начал заикаться. – А ты как.

На том конце трубки нервный смешок:

– Всё в порядке, Дима, всё в порядке. Я чего звоню. Мне нужно с тобой посоветоваться. По одному очень важному для меня делу. Дело жизни и смерти, буквально.

Сердце Димы бешено заколотилось. Он об этом и мечтать не мог. Ей! Ей что-то от него надо. Что-то жизненно важное! Теперь она никуда не денется. Будет стонать под ним и извиваться, продажная сучка. Дай только срок. Уняв волнение, Дима сказал:

– Сейчас, минутку, подожди, надо срочно в скайп ответить по работе, это на секунду, не отключайся, я сейчас.

Он умчался в туалет, приволок оттуда бумагу. Спустил штаны и взял трубку:

– Рассказывай.

От звуков её голоса ехала крыша. Она будто висела перед ним, шевеля влажными губами, а он опускал её голову ниже, преодолевая притворное сопротивление. Когда она договорила до конца и спросила:

– Ну как, сможешь помочь?

Дима понял, что ни одно слово из её рассказа не застряло в его мозгу. Стараясь дышать не слишком громко, он важно ответил:

– Дело сложное, приезжай ко мне, обсудим детали. Возьми с собой всё, что у тебя есть. Я посмотрю, что можно сделать.

Поспешно продиктовал адрес, бросил трубку и вовремя – его выгнуло дугой, как никогда в жизни. Он схватил туалетную бумагу и дрожащими руками привёл себя в порядок. Ураганом пронёсся по своей квартирке, собирая пустые банки от энергетика и прочий мусор. Сменил бельё, открыл окна на проветривание. Заперся в душе. Через час Юля стояла в дверях его квартиры, натянуто улыбаясь

В Южном Бутово, чуть в стороне от новых жилых микрорайонов, построили стену высотой метров пять. Стена белая, бетонная, утыканная камерами и датчиками движения. Каждую вторую секцию украшает запрещающий знак с предупреждением о бесполётной зоне. Перед строительством выкупили и ликвидировали несколько СНТ в окрестностях Воскресенского и Бунинской аллеи. Местные думали, построят новые человейники, но появилась стена.

За ней сгинуло немало дронов. Всё, что успели увидеть их любопытные владельцы – аккуратный парк, несколько корпусов со стеклянными фасадами и группа небольших коттеджей, окружённых аккуратно подстриженными газонами.

Перед широкими сдвижными воротами – постоянно поднятый противотаранный барьер, выкрашенный черными и жёлтыми полосами. На проходной дежурят бойцы ФСО в цифровом камуфляже. Справа врыта бетонная плита с хромированной надписью "Федеральная служба по надзору в сфере защиты прав потребителей и благополучия человека. Реабилитационный центр". Выше, над буквами, двуглавый орёл с кадуцеем. Императорские короны на государственной символике уже год как отменили.

Кого и как реабилитировали в этом центре не знал никто. Самым удивительным было то, что вокруг этого загадочного центра возникла зона отчуждения. Бурно застраивающийся район обтекал стену, не приближаясь к ней ближе, чем на километр. Исключение составляла зона безопасности газпромовского бизнес-аэропорта Остафьево, примыкавшая к реабилитационному центру вплотную.

Мимо стены, по касательной, проходила свежепроложенная двухполоска, зачем-то перекрытая шумопоглощающими экранами. Её единственное предназначение – подъезд к реабилитационному центру, потом она делает резкий поворот на север, к Воскресенскому. В 200 метрах от ворот – современная остановка с вайфаем и полочками беспроводной зарядки, покрытыми толстым слоем пыли. Из подъехавшего к остановке автобуса вышел один человек, и это был Макс. Постоял, оглянулся по сторонам. От дороги вдаль уходили отвалы земли, раскатанные тяжёлой техникой. Ни кустика, ни деревца. Следы гигантских протекторов пересекали валы из грязи, в выемках стояла вода. Весь этот унылый пейзаж терялся в тумане. Макс поежился и двинул к воротам. У двери проходной встал в жёлтый круг, дождался пока биометрическая система идентифицирует его. Щёлкнул электрический замок. Угрюмый дежурный заставил вытащить всё из карманов, снять ремень, ботинки. Макс прошёл через рамку металлоискателя. Запищал баззер. Макс с досадой захлопал по карманам, везде было пусто.

– Кольцо – дежурный ткнул в его сторону портативным металлодетектором

– Что, простите?

– Кольцо. Обручальное. Забыли снять.

Макс сморщился. Любое напоминание о Тане рождало маленькую черную дыру под солнечным сплетением. Вернулся назад, с трудом стянул кольцо с пальца. Подумал, что снимает его в первый раз за 12 лет. Кольцо легло в лоток к остальной мелочи. Металлодетектор на этот раз промолчал.

– У входа возьмите буклет, там план территории – так же, без тени улыбки сказал дежурный – Админ-корпус раз, центральный вход, подойдите к стойке администратора.

– Спасибо, – ответил Макс, рассовывая мелочь по карманам, – хорошего дня.

Охранник молча захлопнул окошко.

Последним Макс взял из лотка кольцо, чуть заколебался. Потом тряхнул головой и сунул его в нагрудный карман куртки. Меньше напоминаний – больше уверенности. Распахнул дверь и застыл. За спиной, за стеной – гигантский грязный пустырь. А здесь, за порогом – ухоженный парк с приподнятыми над землёй деревянными пандусами, теряющимися среди деревьев, дизайнерскими скамейками и указателями. Самое странное – федеральной программе всего полгода, комплекс строили для его участников. Не могли же так быстро вырасти деревья. Их сюда пересаживали уже взрослыми? Или строили здания, не трогая участки леса? А это возможно? Макс глянул в буклет и пошёл вглубь парка.

В холле административного корпуса №1 было просторно, красиво и пусто. За стойкой из полированного алюминия никого не было. Макс присел на кожаный диван, поворошил глянцевые медицинские журналы на стеклянном столике. Перевёл взгляд на огромное мозаичное панно, занимавшее всю стенку за стойкой. С минуту он изучал фигуры, изображённые там, и вдруг понял, что это сцена из "Горящего сердца Данко". Черноволосый парень в набедренной повязке несёт в поднятой руке пылающее сердце. Огонь бросает блики на его лицо и плечи, отражается в глазах. А у него за спиной толпа измождённых мужчин и женщин со злыми и негодующими лицами на фоне тёмного леса. Когда-то давно, полжизни назад, а то и больше, Макс читал эту книгу, и был потрясён людским коварством и неблагодарностью. Эмоции, испытанные в детстве, снова охватили его. Волосы на руках встали дыбом, по телу прошла нервная дрожь. В этот момент открылась дверь в дальнем конце холла. Появилась девушка. Молоденькая, очень красивая, в деловом костюме, с кожаной папкой в руке. На шее повязан красный платок, похожий на пионерский. Увидела Макса, широко улыбнулась, помахала рукой:

– Максим Александрович! Рада вас видеть. – Шпильки зацокали по плитке, каждый шаг отдавался эхом, – Вы не долго ждали?

Девушка подошла к Максу, протянула руку:

– Меня зовут Арина, я администратор нашего центра, помогу вам со всеми процедурами. Зря вставали – Арина рассмеялась приятным мелодичным смехом, – давайте присядем и немного поговорим. Хотите чай, кофе, может воды?

Макс кивнул, усаживаясь обратно:

– От кофе не откажусь. Чёрный с сахаром.

Арина коснулась наушника:

– Чёрный зерновой кофе, сахар и стакан минералки без газа с лимоном. Два. В холл А-1.

Улыбнулась Максу:

– Скоро принесут. Буфет во втором корпусе. Максим Александрович. Мы изучили предоставленные вами документы. В первом приближении мы не видим препятствий для вашего участия в программе. Окончательное решение, разумеется, будет принято после того, как вы пройдёте медкомиссию. Но я должна задать вам несколько вопросов. И первый, и самый главный: почему вы решили реализовать своё право на уход из жизни?

У Макса резко пересохло горло, он судорожно сглотнул. Арина с лёгкой полуулыбкой наблюдала за его реакцией. Глаза ничего не выражали. Макс не сводил с неё глаз, враз осипшим голосом спросил: