Эден наклонился и поцеловал ее. Да уж, прекрасное место для поцелуев, однако другого все равно нет. И Жени растворилась в своем хрупком счастье, обвила шею Эдена руками и целовала в ответ, пока из темноты не раздалось покашливание. Принцесса покраснела и отстранилась.

— Скоро мы поженимся, и никто не станет нам мешать, — шепнул ей император, увлекая к воротам кладбища.

— Надеюсь, — пробормотала она.

И все же ступать в обитель мертвых ночью было немного страшно. Император уверенно вел ее среди высоких надгробий. Жени старалась не споткнуться, однако Эден и не дал бы ей такой возможности: стоило ей отстать, как он тут же останавливался и протягивал ей руку. Вскоре впереди показался склеп. У входа в него горели магические светильники. Женевьева даже не удивилась, что внутри тоже оказалось светло — это ведь усыпальница предков Эдена.

— Когда я вернулся из академии, — раздался вдруг его голос в голове, — то знал, что отец спрятал книгу имен, когда понял, что его травят. Мне предстояло ее найти, и я направился сюда. Книга находилась в тайнике. Одна из гробниц имеет двойное дно.

Эден наклонился у тяжелого, на первый взгляд цельного могильного камня и нажал на край. Тут же из бока выехал ящик, а в нем, покрытая магическими знаками, лежала древняя книга в коричневом переплете. Император бережно достал ее и опустил на камень.

— Здесь никто не захоронен, — сказал он. — У меня никогда не было предка по имени Арнольд, но кто будет настолько глубоко вникать в историю императорского рода? А теперь позволите мне вашу руку?

Жени протянула ладонь, и Эден прижал ее к книге.

— Духи рода, — прошептал он, — прошу вас принять мою супругу Женевьеву и скрепить наш союз. Я, Эйдинар, император Рендории, взываю к вашей милости и высшей мудрости. Аэ-Эйдинар-лиэ-ти. Проси, Жени.

— Я, Женевьева, принцесса Лидарии, прошу духов императорского рода Рендории принять меня в свою семью и раскрыть мое истинное имя, — от души произнесла принцесса. А затем оттиск ее ладони на листе засиял. Когда сияние исчезло, чуть ниже имени «Эреймис Рендорский» появилось «Эженетта Рендорская».

— Вот и все, — улыбнулся Эден. — Теперь ты моя жена. Церемония — лишь красивый обряд, а мужем и женой мы стали, когда книга рода приняла наши имена и связала воедино. Эженетта. Красиво! Никому не называй свое истинное имя.

— Хорошо, Эйдинар, — ответила Жени. — А ничего, что мы женимся на кладбище?

— Поверь, это не самое странное место. Книги имен всегда максимально защищают и прячут, как умеют. Позволите поцелуй, дорогая супруга?

Жени покраснела и кивнула. Эден привлек ее к себе так нежно, что стало тяжело дышать, и поцеловал, заставляя задохнуться от счастья и любви. Жени прижалась к нему. Она чувствовала то, о чем говорил Эден: его род принял ее, наделил новым именем. И теперь они навсегда единое целое.

— Люблю тебя, — прошептала она.

— И я, — эхом произнес император, а затем бережно спрятал книгу обратно в каменный ящик и повел невесту к выходу. Или, выходит, все же жену?

Маркус ждал там.

— Получилось? — спросил он.

Эден кивнул.

— Тогда поздравляю! — улыбнулся друг императора. — Наконец-то настал этот день. Что же, эта ночь ваша, а завтра в полдень состоится суд, не опаздывайте.

— Он всегда такой нудный, — сказал Эден Женевьеве. — И шагу не даст ступить!

И увлек ее в обратный путь. Жени держала императора за руку и чувствовала себя счастливой, растерянной и… что там Маркус говорил о ночи?

Оказалось, не шутил. И вместо того, чтобы чинно попрощаться с невестой, Эден направился за ней в ее покои. Женевьева отпустила служанок и фрейлин, надеясь, что к утру о ее свершившемся браке не будет знать весь дворец, а затем забежала в кабинет, чтобы выпить приготовленное зелье. У них с Эденом обязательно появятся дети, но позднее, когда император сдержит данное слово и покажет ей свою империю. А пока зелья, зелья…

Эден ждал супругу в спальне. Он стоял и смотрел в окно. Жени так хотелось узнать, о чем он думает! Стоило коснуться его ментально, как пришел отголосок тихого счастья и покоя. Император обернулся, протянул руку и привлек ее к себе, обнял со спины, и теперь Жени смотрела на залитый ночным сиянием сад. Так красиво… А Эден коснулся губами ее шеи, спустился чуть ниже, защекотал дыханием, и Женевьева нервно хихикнула.

— Ты хоть бы предупредил, что у тебя планы на эту ночь, — попеняла она.

— У меня планы на всю нашу жизнь, — шепотом ответил Эден, а затем ловко развязал шнуровку на ее платье, и тонкая ткань упала к ногам девушки. Хотелось прикрыться — нижняя сорочка была плотной, но казалось, что этого мало. Однако Жени позволила Эдену развернуть ее к себе и покрыть поцелуями все открытые участки кожи, а затем сорочка отправилась следом за платьем.

— В Лидарии в первую брачную ночь в спальне дежурит высокопоставленный придворный, чтобы засвидетельствовать свершившийся брак, — поделилась она.

— Обойдемся без свидетелей, — мурлыкнул Эден, подхватывая ее на руки и опуская на кровать. Жени неловко пыталась справиться с его одеждой. Император отстранился ненадолго, разделся и вернулся к ней. Дыхание перехватывало от его близости, собственного смущения — и любопытства. Жени запустила пальцы в волосы Эдена и сделала то, чего ей давно хотелось: стащила заколку.

— Подстригусь, — пообещал ее белокурый супруг.

— Только попробуй! Мне нравится, — призналась Женевьева, лаская его лицо. А затем… затем просто доверилась супругу, его губам и рукам, скользившим по коже, пробуждая в ней неведомые ощущения. Она будто горела изнутри, тянулась к Эдену, как мотылек к свече, только не боясь обжечься.

— Ты такая красивая, — шептал ей Эден, и Жени таяла от счастья и удовольствия. А потом на миг пришла боль, но разве целительница не может справиться с такой досадной мелочью? И вот уже боль сменилась совсем другими ощущениями — до звезд перед глазами, искусанных губ и сбившегося дыхания.

— Лучше бы заговорщикам не приходить на нашу свадьбу, — прошептала она, когда они с Эденом успели вымыться и расстелить-таки постель, и теперь лежали рядом, обнимая друг друга.

— И почему же? — сонно спросил император.

— Попытаются нам помешать, и я их сама прибью, — пообещала принцесса, проваливаясь в сладкий сон.

Суд и его последствия

Когда Рейму сообщили, что суд назначен на следующий день, он испытал чистое недоумение. Ему хотелось спросить: «Как, уже?» Но ведь с ним и разговаривали-то один раз. Мрак не вернулся, а о суде Рейму сказал комендант тюрьмы, когда принес ужин. Безумие… Сплошное безумие!

Принц заметался по камере. Он искал выход, но видел только один вариант: нужно доказать свою невиновность на суде. Брат должен ему поверить! Они же… братья. Как были их отец и Демиан. И это не помешало Демиану годами травить брата. Но Рейм ведь не его дядя! Главное — убедить в этом Эдена.

Как же глупо все вышло… Сначала эта выходка с Женевьевой, потом участие во встрече заговорщиков. Надо было немедленно пойти к Эдену или Маркусу, рассказать обо всем, но Рейм медлил. Дождался? Теперь придется предстать перед судом, и, признаться честно, от этой мысли стало страшно. А если не выйдет ничего доказать? Решится ли Эден его казнить? Так, как казнил Демиана. Брат сам был тогда на лобном месте и смотрел, как дядя лишается головы. Рейм не пошел — был уверен, что увиденная картина будет потом вечно стоять перед глазами. Сможет ли Эден с тем же равнодушием смотреть, как умирает его брат?

Конечно, никакой речи не было о том, чтобы уснуть. Рейм продолжал метаться по камере, а затем упал на койку и замер, глядя в потолок. Поэтому, когда провернулся ключ, сначала решил, что его поведут на допрос, а когда на пороге появилась Виктория, закутанная в темную шаль, посчитал себя сумасшедшим. Однако Вики бросилась к нему, обвила руками шею и всхлипнула.