Ослабленные чумой и сражениями с живыми и мертвыми, мятежники бились из последних сил. Даже видя неминуемое поражение, они не могли сдаться. Да, они были рабами и отступниками, но не перестали быть минотаврами и хотели, по крайней мере, умереть достойно.
Защитники же жаждали увековечить свою славу — черная волна неумолимо вгрызалась в ряды повстанцев, словно заразившись безумством Арднора.
Ботанос считал битву проигранной, но не перестал сражаться, ибо так сказал Фарос. Повстанцам нужно было продержаться, пока их предводитель противостоит Арднору. Только если он победит императора, возникнет надежда. Но моряк озирался, с тревогой понимая, — что-то пошло не так...
— Отцу не понравилось убивать твоего дядю, — бодро ревел Арднор, — но Хотак был глупцом. Мне ничего на свете так не хочется, как выпустить твою кровь...
Император ударил.
Кольцо ярко вспыхнуло, ослепляя Арднора на миг, достаточный, чтобы Фарос успел откатиться от магической булавы.
Де-Дрока с ревом вновь бросился в атаку, но бывший раб лишь увертывался, выдерживая безопасное расстояние. Саргоннас дал ему отсрочку, но меч так и рвался в бой, почти требуя применить себя, заставляя бороться с тем, с кем, казалось, невозможно бороться.
Глаза мятежника внимательно изучали гиганта, выискивая любое уязвимое место. Император издевательски кружил вокруг.
— Хочешь еще разок попробовать, прежде чем я тебя выпотрошу? — спросил Арднор, разводя руки в стороны. — Почему нет, выбирай любое место, Келин!
— Как угодно... — пробормотал Фарос.
Он прыгнул вперед так быстро, как только смог, целя клинком в горло противника. Разрез почти отделил рогатую голову — она откинулась назад, дыхание перешло в хриплый свист, и тело Арднора неуверенно закачалось...
Едва Фарос распрямился, бронированная рука вернула голову на место — от раны остался только длинный шрам. Злобные глаза Арднора восхищенно расширились:
— Ха! Классный удар! Не видел еще такого проворства, но ведь оно тебе не очень помогло, а?
Его противник не отвечал, пораженный не столько неудачей, сколько видом ужасного лица Арднора. Над глазами императора сияло клеймо Моргиона — перевернутая секира. Как только горло зажило, знак темного Бога немного потускнел.
— Слишком плохо, отродье Келина, — сказал гигант, поднимая оружие. — Теперь моя очередь!
Арднор был неуловимо быстр — булава врезалась в плечо мятежника, промалывая кости. Фарос вскрикнул и выронил меч.
— А теперь закончим, — успокоил его император. — Обещаю первым ударом разбить тебе череп. Тогда ты не ощутишь всего остального...
С мучительной гримасой Фарос дотянулся до клинка, но раздираемые болью пальцы не хотели сжиматься на эфесе.
— Интересный меч у муравья! Он станет прекрасным сувениром. — Глаза Арднора вспыхнули ярче знака на лбу. Он подошел к мечу, криво усмехаясь. — Может, мне убить тебя твоим собственным оружием? Это даже немного поэтично!
Фарос еще раз попытался дотянуться до оружия.
— Сдавайся, Келин! Я хочу, чтобы хоть один из твоей поганой семьи умер с достоинством!
Меч рванулся в бывшему рабу... и был пойман другой рукой. В ней клинок чувствовал себя неуютно.
— Отец, — задыхался раненый минотавр, — направь мою руку...
Он метнул меч.
Арднор ленивым движением отбил клинок в сторону.
— Сколько ты будешь продолжать этот фарс? Сам знаешь, конец неизбежен, но ты, видимо, самый тупоголовый минотавр на Кринне!
Фарос споткнулся, едва устояв на ногах.
— Для чистоты расы лучше избавить мир от тебя...
Измученный лидер мятежников заставил себя увернуться от булавы и в очередной раз схватить меч.
Арднор разразился смехом и даже задрал голову, подставляя горло...
В последний момент Фарос сместил клинок и вонзил меч Саргоннаса в клеймо Моргиона!
Смех гиганта сменился воплем. Эс-Келин повис на эфесе, потому что невероятная сила попыталась вытолкнуть лезвие из черепа Арднора. Каким-то чудом ему удалось увернуться от булавы, которая едва не смяла минотавра в лепешку.
Истошный крик императора сотряс землю — сражавшиеся как близко, так и далеко остановились, даже мертвецы выглядели испуганными.
Зеленый огонь окутал лезвие Фароса, но лишь заморозил, а не сжег его. Пальцы стремительно леденели, но минотавр не сдавался. Огонь перекинулся на тело, и крик Фароса слился с воплем Арднора...
...Он оказался в высокой бронзовой башне, где странные, волочащие ноги фигуры, двинулись к минотавру, их гниющие глаза молили о спасении, которого никто не мог даровать...
Сжав зубы, Фарос сосредоточился только на мече и противнике. Ужасающая башня пропала — он снова был на поле брани.
Арднор еще кричал, но выпустил булаву из рук. Оружие гиганта немедленно рассеялось в дым. Император схватился за меч и, не беспокоясь о перерубленных пальцах, пытался вытащить его. Густые потоки крови теперь хлестали из головы императора.
Несмотря на все усилия Фароса, меч начал выползать из черепа. Сын Градиса был уверен — если он позволит Арднору освободиться, все кончено. Но тут магический клинок вылетел сам, протащив мятежника несколько ярдов, словно тот ничего не весил.
Из горла гиганта вырвался низкий рев, клеймо на голове извергло зеленое пламя, а сам Арднор Де-Дрока начал стремительно усыхать. Плоть гнила и съеживалась, доспехи покрывались ржавчиной. Вскрылись раны на горле и груди — оттуда полился холодный зеленый огонь.
Рев императора истончился до визга, глаза провалились внутрь черепа. Пальцы раскрошились и осыпались, ноги с треском подломились, и Арднор рухнул вперед, едва не задавив Фароса. Но даже сейчас череп монстра силился высказать некие оскорбления врагу...
С последним звериным стоном старший сын Хотака превратился в черный скелет, на котором догорали зеленые огни. Рогатый череп хрустнул и откатился в сторону.
Когда это случилось, земля вздрогнула — армии мертвецов дернулись, и они, как один, рухнули на землю, воссоединяясь с отродьем Неферы в забвении.
Кто-то закричал, указывая в направлении гор. На северо-востоке в небеса поднимались тучи пепла. Одна, другая, третья... пятая. Пробудились главные вулканы Аргонской Цепи.
