– Да, разумеется. Не думаю, чтобы это была адекватная замена, но… в общем, я сводил их в собор на специальную предрождественскую службу, когда каждому ребенку дают по апельсину, в который вставлена свеча[6]. Кажется, им понравилось… Ну а потом мы пошли к реке кормить уток.

– Когда я была маленькой, мне очень нравилось кормить уток.

– Готов спорить, ты кормила самых обыкновенных уток. У нас в Или утки особенные. Они называются мускусные кряквы.

Я рассмеялась.

– Ты хочешь сказать, что я обязательно должна посмотреть ваших мускусных уток?

– Может быть. – Джейми тоже хохотнул. – С тобой очень приятно разговаривать, Бет. Знаешь, если говорить откровенно, то я все это время думал о тебе. Ну, то есть не все время. В общем, я вспоминал о тебе каждый раз, когда мне не нужно было искать пропавшие туфли Оливии или делить хлеб для уток, чтобы девочкам досталось поровну… ну, ты понимаешь.

– Я тоже думала о тебе, – честно призналась я. Главное, я совсем не сравнивала его с Марком. Ну, почти не сравнивала. Джейми был хорош сам по себе.

– Мне хотелось бы снова с тобой встретиться.

При мысли о том, что теперь мне есть чего ждать и на что надеяться, у меня загорелись щеки.

– Но, к сожалению, я смогу только после Рождества. В воскресенье девочки снова будут у меня, а в субботу мне надо пройтись по магазинам и купить недостающие подарки. Но после Рождества я абсолютно свободен, а ты? Впрочем, надеюсь – в ближайшее время мы еще созвонимся.

– Конечно.

Возвращаясь к коллегам, я улыбалась во весь рот. При виде моего глуповато-счастливого лица Тиа торжествующе завопила и отсалютовала мне горячим шоколадом.

– Это был он, я угадала? – спросила она. – Может, мне уже пора начинать подыскивать свадебную шляпку?

Джейми сдержал слово. Когда незадолго до Рождества я встретилась с Рози, чтобы вместе отправиться на Риджент-стрит любоваться там праздничной иллюминацией, я разговаривала с ним уже несколько раз. Фактически Джейми звонил мне чуть не каждый день.

Мы с Рози ходили на Риджент-стрит каждый декабрь – это была одна из наших рождественских традиций. В этом году иллюминация была особенно хороша. Мы шагали по тротуару, и нам казалось, будто с темного вечернего неба падают огромные светящиеся снежинки – падают и гаснут, не долетая до земли. Да и зимние пейзажи в витринах универмага «Селфриджез» на Оксфорд-стрит были, как всегда, сказочно красивы и навевали поэтическое настроение. Я была довольна еще и тем, что купила все подарки заранее и мне не нужно было в предпраздничные дни носиться по распродажам в толпе озабоченных покупателей, второпях скупая разное барахло. Особенно мне нравился подарок, который я выбрала для Рози. Это был плюшевый медвежонок в желтом комбинезончике с вышитым спереди именем «Джорджио».

Сегодня, однако, Рози казалась какой-то задумчивой, отстраненной, словно мыслями она была далеко от Риджент-стрит с его световым шоу. Похоже, у нее было что-то на уме. В конце концов я не выдержала и решила выяснить, в чем дело. Слегка подтолкнув Рози локтем, я без обиняков спросила:

– Что грустишь? С тобой все в порядке?

Рози натянуто улыбнулась.

– Я должна сказать тебе одну вещь. Боюсь только, она тебе не очень понравится…

Я почувствовала, как сердце учащенно забилось. Что с ней? Может быть Рози больна? Или с Марком случилось в Париже что-то нехорошее?

– Какую вещь?

Рози вздохнула.

– Мне очень жаль, но Рождество я встречу не дома. Джорджио пригласил меня к себе в Рим на все праздники. Я уже купила билет на один из последних рейсов. Завтра улетаю.

Моей первой – и вполне естественной – реакцией была радость за подругу.

– Так это же здорово, Рози! – воскликнула я. – Рождество в Риме – это так романтично!

Но уже в следующую секунду я сообразила, что эта романтическая поездка будет значить лично для меня. На Рождество вернутся из Парижа Марк и Грейс, и если Рози уедет, мне придется иметь дело со счастливыми молодоженами одной, без всякой поддержки. О, нет, только не это!

– Разве не ты уверяла меня, что если кто-то из нас планирует встречать Рождество где-то в другом месте, он должен предупредить Сильвию минимум за десять месяцев? – спросила я.

– Да, так и есть, – согласилась Рози. – Но… дело в том, что на этот раз мама совершенно не возражала. Возможно, потому, что дело касается мужчины. Она, кстати, тоже считает, что Рим – это очень романтично. Я… мне действительно жаль, что на этот раз мы будем встречать Рождество по отдельности, но Джорджио предложил, а я не смогла ему отказать. Он сказал, что праздники – самое лучшее время, чтобы посетить все исторические места и музеи Рима. Кроме того, на Рождество там проходит огромная рождественская ярмарка или что-то вроде того… Мне показалось, это может быть очень интересно.

– Но если ты уедешь, я не смогу вручить тебе подарок! – воскликнула я, думая о том, что медвежонок Джорджио на самом деле не такой уж замечательный подарок, как мне казалось. Кому в конце концов нужен игрушечный Джорджио, если у тебя есть настоящий Джорджио из плоти и крови? Плюс романтические каникулы в Риме.

– Ты вручишь мне подарок, когда я вернусь, – заявила Рози. – Это будет даже лучше – так праздники покажутся мне длиннее. Ну, а если тебе станет очень скучно, ты всегда можешь встретить Рождество с Джейми, не так ли? Ведь он, кажется, предлагал тебе что-то в этом роде… Послушай, Бет, мне правда очень жаль. Ну не сердись на меня, ладно?

– Как я могу на тебя сердиться, глупая?! – воскликнула я, крепко обнимая ее за плечи.

И это была чистая правда. Я действительно не могла сердиться на Рози за то, что романтические чувства оказались для нее важнее, чем я. И все же… все же я была немного разочарована.

И внезапно мне расхотелось, чтобы Рождество наступало.

Когда мы были маленькими, Сильвия каждый год покупала нам на Рождество по новой пижаме. Их полагалось надевать в сочельник, когда, в преддверии главного праздника, нам с Рози разрешалось открыть по одному подарку. Мы буквально сгорали от волнения, подвешивая на специальные крючки над камином наши чулки для подарков. Кроме того, в наши обязанности входило начистить десяток морковок для Красноносого Оленя Рудольфа, а также напомнить Ричарду не забыть налить Санте большой бокал хереса, хотя, по правде сказать, мы уже тогда не очень-то верили в этого сказочного персонажа.

Эпоха рождественских пижам давно миновала, и в этом году меня ждали в гости не в сочельник, а только в рождественское утро.

Ричард и Сильвия жили в Миддлсексе, в лондонском «пригородном поясе». Из Долстона туда нужно было ехать минут сорок пять. На нужной улице я стояла уже в девять тридцать рождественского утра – в черном с искрой платье и в полном праздничном макияже. Проезжая мимо украшенных электрогирляндами, сверкающими шарами и серпантином соседских палисадников, я невольно улыбалась. Соседи всегда старались перещеголять друг друга, поэтому с каждым годом палисадники становились все краше, но садик перед домом Сильвии и Ричарда неизменно оказывался самым лучшим. И в этом была заслуга Ричарда, у которого, как я уже говорила, были золотые руки.

Припарковав машину, я медленно пошла по садовой дорожке к дому, любуясь на ходу мерцающими в кронах деревьев огнями, мигающими на ограде снежинками, ярко-красными санями Санта-Клауса на крыше, а также расставленными по лужайке искусственными новогодними елками, под которыми виднелись фигурки снеговиков и гномов. Все это создавало атмосферу праздника, и я почувствовала, как настроение начинает потихоньку подниматься. Я даже подумала, что, быть может, нынешнее Рождество будет не таким провальным, как мне представлялось.

Дверь открыл Ричард. Он был в рождественском свитере с изображением двух целующихся пингвинов и надписью «Мои Святки». Я сразу подумала, что свитер связала для него Сильвия. Это было вполне в ее стиле.