И было бы хорошо, если кто-нибудь из них написал книгу и поделился опытом, секретами своей работы. Кстати, кто тебе больше нравится Лермонтов или Пушкин? Лермонтов, говоришь? Понимаешь, мне, как человеку, он тоже импонирует. Ведь Толстой сказал: «Если бы этот мальчик остался жив, не нужны были бы ни я, ни Достоевский». И это говорит гений. Но, как чиновник, я не могу, не должен его хвалить. Ведь ты посмотри, что он пишет о России. «Страна рабов, страна господ». Потом эти слова повторил Чернышевский. Его стихи стали оружием в руках оппозиции. Им не надо выдумывать новых лозунгов. Пиши на транспарантах и выходи на улицы. Но некоторые литературоведы утверждают, что это сказал не Лермонтов. Да, он был бунтарь, смутьян, но Родину он любил так, как никто из современников. И одна фраза не может перевесить все его патриотические стихи.

Но в этом споре точку поставил президент, который считает, что это сказал Лермонтов. Он любил Россию и имел полное право дать ей такую оценку.

И я считаю, что пусть он там на небесах не обижается на нас сегодняшних. Свое холодное отношение к нему мы показали недавно, отмечая его юбилей. Более скромного мероприятия я не припоминаю. Так обычно вспоминают о диссидентах, антисоветчиках. Сейчас, я слышал, началась работа по составлению списков писателей, которых будут в школьной программе. Интересно, останется в них Лермонтов или Есенин? Но точно знаю, школьники будут изучать Солженицына. Вот это для меня вообще нонсенс: кто среди советских писателей самый большой антисоветчик? Солженицын. Столько лжи и грязи не вылил на нашу страну никто. Именно за это он и получил Нобелевскую премию. Она за восхваление советской власти не дается. Только ярым врагам и ненавистникам.

Я тебе уже говорил, что Андропов спас этого «литературного власовца» от тюрьмы. Сейчас и всем известно, что в «Архипелаге Гулаге» полно лжи.

Об этом говорят многие узники. Эта книга стала знамением сторонников холодной войны. Но, несмотря на это, президент присутствовал на открытии памятника этому лжецу. Это еще один нонсенс.

В этом возвеличивании Солженицына я ничего не понимаю. Но чему может научиться сегодняшняя молодежь, читая «Архипелаг Гулаг»? Или его апостольское послание «Как нам обустроить Россию?»… Ладно, хватит об этом самозванце, который при жизни причислил сам себя к классикам.

Я знаю, что в своем завещании он просил похоронить его на территории Даниловского монастыря рядом с могилами патриархов. И его воля была исполнена. Как это понимать и как это называется?

Рассказывают, начальник сыскной полиции при Николае! Бенкендорф предлагал Пушкину у него поработать. Но великий поэт отказался. А зря…

Это был бы дополнительный заработок. Семья у него росла, расходы тоже увеличивались и денег, естественно, не хватало. Ну, а какой доход от стихов? Главный сыскарь об этом знал и хотел просто купить поэта. Но просчитался. Он плохо знал Пушкина. Почему я тебе все это рассказываю? Потому что я считал и считаю, разведчик-агент – инженер человеческой души. А потом все остальное.

И сейчас, когда у нас нет никакой идеологии и мы строим черт знает что, в работе нам нужно брать на вооружение психологию, становиться психологами. Хотя в мире, где все продается и покупается, главный помощник кто? Ну ты меня понял.

Две недели я ждал звонка от шефа. Наконец он раздался. Что я испытал за это время, не передать словами. Это сплошные мучения и переживания. Спасал только «черный человек». Только он сумел меня успокоить. Чего только не лезло в голову. На генерала надавили, узнав, что он взял меня к себе, в бригаду экстрасенсов. Ему приказали изменить это решение. Теперь он сам в растерянности и не знает, что со мной делать. Кстати, по телеку почти неделю показывали «Битву экстрасенсов». Подкидывали им разные ситуации и головоломки. Некоторые даже очень быстро справлялись с заданием.

И если генерал это видел – вот готовые кадры для его нового отдела. «Но у вас же разный хлеб, и то, что испытывает разведчик, они никогда не испытают. Они никогда не выдержат ваших нагрузок», – успокаивал меня «черный». Прекратил мои мучения звонок и голос секретарши. «Завтра, завтра», – повторял я всю ночь и еле дождался утра. Генерала я первый раз увидел в форме. Очевидно, он собрался на какую-то встречу. Форма всегда преображает человека. Мне кажется, она заставляет его мыслить по-другому и говорить. Это я сужу по собственному опыту. Думая, это относится и к генералу. От волнения я его мало слушал. Надежда была на магнитофон, он все запишет. А у меня в голове крутилась одна мысль, как заезженная пластинка: «Что он скажет? Обрадует или убьет одной фразой?». И она наконец прозвучала: «Все, дорогой», – наконец услышал я, – «едешь на юг. Не бойся, не в зону боевых действий. Тебе там делать нечего.

Едешь в Минеральные воды, в знаменитый циковский санаторий «Родина». Будешь набираться сил после этой нервотрепки и одновременно работать.

Работать заместителем директора этого лечебного заведения. Войдешь в курс дела, узнаешь все его тонкости и детали, а, главное, познакомишься со своим материалом: с людьми. Директора мы хотели давно менять, но как-то руки не доходили. Он за время чеченских событий показал себя с очень плохой стороны. У него лечились даже раненые боевики. Вначале я этому не верил, но, когда мне положили на стол неопровержимые доказательства, фотографии, вопрос с ним был окончательно решен. Кроме того, он превратил санаторий в филиал «Черкизона». Слышал о таком московском рынке? Торгашей и всякого криминала там было больше, чем отдыхающих. И руководили всем этим бедламом его дочь, сын и прочие родственники. Твоя задача – войти к нему в доверие и собрать необходимую достоверную информацию. И чем быстрее ты это сделаешь, тем раньше сядешь в его кресло, если, конечно, захочешь, я не настаиваю на этом. Здесь есть одно «но»: у него до сих пор сохранились связи с бывшим окружением Ельцина.

И он это не скрывает, а даже козыряет этим. У него в санаторном музее долгое время на стене висела фотография, где он стоит с автоматом рядом с Ельциным, Ростроповичем и другими в Белом доме.

Говорят, что это туфта, фотомонтаж. Не был он там никогда. А когда в санаторий приезжал Ельцин фотография исчезла со стены. Так что можно выезжать туда хоть завтра».

Генерал требует создавать сеть осведомителей.

Чем больше, тем лучше. Прослушка – это хорошо: знать о разговорах в комнатах. А вот о чем люди говорят на прогулке, в спортзале, у источника? Ведь жучки не прикрепить к каждому человеку. Поэтому в каждой компании должен быть свой человек, свои уши. А как уговорить человека стать ушами, то есть, стукачами? Это надо уметь. Не всякий на это согласится. Это раньше люди за идею готовы были мать и отца продать.

Сейчас Павликов Морозовых уже нет. Естественно, трудности добывания информации возросли многократно. Но это касается новичков. Но ты не первый год в разведке, как говорят, дай Бог каждому иметь школу, которую он прошел. Поэтому и спрос к тебе повышенный. А с твоими экстрасенсорными способностями еще больше.

Мне кажется, ты слабо их используешь. Согласен, материал зарубежный и родной здорово отличаются. Но у тебя богатый опыт работы именно с соотечественниками. Ты уже в Домах Дружбы кого больше слушал? Наших работников, которые положили глаз на западные ценности и только думали о них, забывая о Родине. Я читал отзывы о твоей работе. Твое умение читать мысли других позволило обезвредить мысли «кротов» и даже тех, кто пытался ими стать. Но, как говорят, зигзаги в судьбе бывают у всякого. Тебя они тоже не обошли. Давай вместе выходить из очередного виража. Я уверен, у тебя получится, ты справишься. Поэтому принимайся за работу, которая для тебя не новая. Я думаю – отдохнул, привел в порядок мозги, успокоил нервы и в бой. Я тебе скажу одно. Западная разведка копает на нашем огороде уже давно и очень успешно. И она откапывает нужные ей плоды. Она ищет то, что с гнильцой. Они ей нужны. А как она их использует, за примерами ходить далеко не нужно. Ты сам свидетель событий 90-х годов. Их совершили именно гнилые души, которые были завербованы по указанию Запада, подкапывали и подгрызали наш фундамент. Ты можешь подумать, что я нагоняю страху. Нет, я констатирую факты, о которых ты знаешь не хуже меня, а, чтобы это не повторилось, нам надо работать и работать, ежедневно и ежечасно помнить о прошлом.