А потом просто взял и растворился — прямо из машины Пончина и Набутылко, когда они везли его в отделение. Исчез и всё, словно его и не было.

Чёртовы колдуны. Тоже какой-нибудь клановский фрик, как и все эти… Устроили тут себе войнушки и в ус не дуют, а начальство звереет, не в состоянии ничего с ними сделать.

Набутылко покосился на холодильник с пивом, но нет; ещё одну выпить он точно не успеет. Пора было ехать и заниматься делами.

— Вот кому я точно завидую, — заключил он, вставая (Пончин тут же поднялся вслед за ним), — так это тому парню… ну, ты понял, кого я имею в виду.

— Ты про того?.. — сразу догадался напарник, почесав в затылке.

— Ага, про этого.

— Который вечно с какими-нибудь бабами!

— Он самый, да.

Напарники помолчали; они вышли из забегаловки, и колокольчик звякнул над их головами.

— Интересно, где он сейчас?.. — вздохнул Пончин. — Что-то мы давно его не видели. Я даже волнуюсь.

— Брось, — отозвался Набутылко. — Снова веселится, небось — что ему ещё делать?

Он мечтательно и слегка завистливо покачал головой.

— Хотел бы я сейчас быть на его месте.

Совсем недавно, кажется, я жаловался на то, что не попал на похороны.

Что ж. Сейчас мне жаловаться точно не о чем.

За все эти дни я и сам стал причиной других похорон — великого их множества, если быть точнее. Если подумать об этом, то случившееся с мамой становилось, в какой-то степени, закономерным, обретало некую кармическую осмысленность.

Но вот только легче от этого не становилось.

Наверное, мне было бы чуть полегче, если бы мир вокруг разделял мои чувства. Ну, знаете — гром вокруг, молнии, занудный дождь. Всё прямо как в фильмах. Но вокруг светило солнце — ярко, издевательски, точно подчёркивая, что миру нет дела до моей утраты.

Тошнит от этого солнца.

Я сжал в руке букет цветов; шипы роз до боли врезались мне в руку.

Каждое моё действие, каждое новое решение лишь сплетается в очередной гордиев узел и ведёт к ещё большим бедам и проблемам.

Заявился к Тёмным на вечеринку, чтобы заработать? Стал «главой Культа». Решил связаться со Славиком? Спровоцировал кражу Сферы, разозлив Зиминых. Принял новую роль и попытался разрешить проблемы? Развязал клановую войну на улицах города.

И вот я здесь. Пожинаю плоды собственных действий, глядя на свежий холм земли, что вырастал над могилой моей матери.

Народу на кладбище было не очень много; всё-таки последние три года моя мама не вставала с постели, и знакомых у неё было не очень много. Ну не Грачёвых же ожидать на похоронах.

Здесь и сейчас находились и Славик с Эрикой — впрочем, с того самого утра в больнице они были при мне почти всё время. Занятно, но они никому и словом не сказали о том, что я Грачёв. Не знаю, почему, из доверия к главе или по каким-то своим соображениям, но я был благодарен им хотя бы за это.

Прочие Тёмные — те, кто вообще был в курсе — решили, судя по тому, что я слышал, будто моя мать любовница Виктора Эрмита, отца Александра Эрмита. Некоторые из них сейчас были здесь — скорее их уважения ко мне, чем к ней, но большинство предпочло заняться делами, которых и так было навалом.

Кавадзаки… вслух он, само собой, ничего не говорил, но его взгляд давал понять, что всё происходящее он считает фарсом. Наверное, даже логично, учитывая обстоятельства… хотя и довольно обидно для меня. Сейчас он стоял поодаль, прислонясь спиной к большому дереву, и наблюдал за тихой похоронной церемонией.

Единственным, кто пришёл, чтобы действительно поддержать меня и почтить её память, была, разумеется, Алиса. Она неплохо знала маму, ещё по старым временам, и она стояла тут, возле меня, непривычно тихая и смирная.

А ведь она же первая — без моей просьбы, без напоминаний — метнулась рыть носом землю в поисках гадёныша Роблена и его новой подружки Вивианны. Мы, конечно, тоже не тормозили; Тёмные весь город перевернули в поисках этой чёртовой парочки.

Тщетно. С того самого дня его никто не видел — совсем никто. Роблен словно растворился.

Больжедор… этот во всеуслышание объявил, что отрекается от сына и от всего, что тот делает, после чего просто заперся в резиденции Грачёвых, окружив себя охраной. Дядюшка, узнав о смерти моей матери, наверняка пересрал за свою жизнь, поняв, что никакие сила, власть и деньги теперь его защитят его от такой простой и банальной вещи, как смерть.

Пусть трясётся; я займусь им чуть позже.

Зимина, напротив, начала атаковать в ответ, огрызаться и прощупывать нашу оборону. Пошли первые потери… но это были только мелочи, ничего серьёзного.

Пока — ничего серьёзного. Зимина входила во вкус, ещё не разобравшись, что где.

Нет, на данный момент сука Роблен и Вивианна оставались гораздо более серьёзной проблемой. Даже если забыть о том, что они сделали… а забыть уж точно не выйдет. Так вот, даже без этого, как закроешь глаза на остальное?

Семью Вивианны — того самого Высокого Консула с роднёй — нашли мёртвыми в их собственном особняке. Даже не мёртвыми, а… расчленёнными на куски. Жёстко жёстко.

Конечно, убийц так и не нашли… но имеющий глаза да увидит. Роблен и Вивианна оставили там несколько весьма жирных намёков, давая понять, что это именно их рук дело.

Учитывая, что одновременно с этим счета Консула были опустошены, как и тайники в доме… выглядело логично. Кто же откажется ударить по врагу и одновременно с этим заполучить прорву денег? И я бы не отказался от такого шанса.

Но, делая всё это, Роблен умудрялся оставаться невидимкой. Проклятие… мне бы хоть что-то. Хоть крохотную зацепочку, улику, которая приведёт меня к нему… и я не остановлюсь, пока не достану его.

Больжедор, конечно, тоже это понимает. Потому и превратил свой дом в полноценную крепость, способную выдержать хоть лобовую атаку, хоть длительную осаду.

Пусть понервничает, сходя с ума и превращаясь в параноика. Атаковать Грачёвых пока смысла не было — где бы ни скрывался Роблен, он точно не там. А тратить силы, пока он не найден, я не хотел.

Гордиев узел… с такими вещами есть одна проблема.

…визг тормозов; машина с тонированными стёклами резко подъехала к нам, оставляя следы покрышек прямо на могилах, свежих и постарше.

Тёмных не нужно было просить дважды. Машина ещё не успела остановиться, как в неё ударил целый залп всего — и пуль, и боевых заклинаний. Бесполезно, машина надёжно защищена от всего этого; толкнув Алису на землю, я тут же встал перед ней, на случай, если дело примет совсем скверный оборот.

Вот он, гордиев узел, и вот эта самая проблема. Если ничего с ним не делать, он будет неумолимо затягиваться прямо у меня на шее.

Дверца тачки распахнулась; оттуда на землю вылетело что-то большое, а машина тут же рванула отсюда, так же резко и быстро, как появилась. Я поглядел ей вслед; затем — на то, что из неё выбросили.

Тело.

Я помог Алисе подняться; затем поспешил к телу, выброшенному из машины. Вокруг него уже собралась толпа, разумеется, Кавадзаки впереди всех. Тёмные расступились, пропуская меня и давая мне увидеть лежащую там покойницу.

Карина оставалась красивой, как и всегда — даже мёртвой. Наклонившись, я подобрал записку, приколотую к её груди.

'Ты вечно бегаешь от смерти, но раз ты так хорош, смогут ли от неё убежать твои друзья?

— твой двоюродный брат ٩(｡•́‿•̀｡)۶'

Да уж. Гордиев узел затянулся крепко, не развяжешь.

А значит, выход один.

Этот узел нужно разрубить.

Автор завёл себе телеграм-канал и теперь будет настоятельно просить вас на него подписаться в каждой главе. https://t. me/oroshitpost

Смерть смерти рознь; даже становясь причиной чьей-то смерти, можно относиться к этому по-разному.

Есть те, кого ты ненавидишь. Вот Роблен или Вивианна — их смерть стала бы для меня (и станет) величайшим подарком. А есть… рядовые Светлые. Немного странно осознавать, что я стал причиной смерти стольких людей, которые ничего не сделали мне лично — и даже особо не сожалею.