— Ты этого не сделаешь, — предупреждает Джиллиан, и я протягиваю руку.

— Сколько в твоем трастовом фонде? — спрашивает Дашер, и я отвечаю. Его глаза расширяются, а затем он кивает.

— Никакие деньги не заплатят за предательство, — говорю я. — В тот момент, когда они найдут тебя, ты умрешь.

— Тогда я позабочусь о том, чтобы они меня не нашли. — Пол встает, будто готов уйти. — Ты можешь отправить банковский перевод сегодня вечером, и я уйду навсегда.

Я пристально смотрю на него мгновение, думая обо всем, что узнал о нем и его делах.

— Я бы отдал тебе его много лет назад, если бы ты попросил. — Нет, просить было ниже достоинства Пола. Он предпочел просто взять.

— Она не позволила бы мне, — шипит он, и я думаю о его сучке матери и о том, какой она была властной. — Наконец-то мне надоело, и я подсыпал ей слишком много лекарств. — Джиллиан снова ахает, но Пол не обращает на нее внимания. — Как только она убралась с дороги, все перешло ко мне. Кроме контроля над трастовым фондом. Сломать его было невозможно, так что мне пришлось ждать.

Я качаю головой в ответ на его признание. У него закончились деньги в ожидании.

— Это того стоило? — Мой голос звучит устало, когда я оглядываю его. — Все это стоило того?

— Да, — шипит он сквозь стиснутые зубы, но даже не может убедить себя поверить в эту ложь.

— Это все, что мне нужно знать, — говорю я, отступая в сторону, и двери в офис открываются.

Трое мужчин в черных костюмах заходят внутрь, и Пол начинает пятиться, выставив руки перед собой.

— Нет, нет, нет, нет. — Его голос едва громче шепота, когда черные костюмы движутся вперед и ближе к нему.

— Что происходит? — спрашивает Джиллиан, и я притягиваю ее в свои объятия.

Я киваю Дашеру, когда он следует за нами из офиса, и мы оставляем мужчин позаботиться о Поле.

— Я сделал несколько звонков, как только вышел. Знал, что он придет за трастом, это была единственная карта, которую ему оставалось разыграть. Я не был уверен, кому звонить — федералам или мафии, но на самом деле это две стороны одной медали. Я сделал выбор, который был для нас более безопасным.

Мы на мгновение останавливаемся в коридоре, когда трое мужчин выходят с Полом без сознания, перекинутым через плечо одного из них.

— Ты принял правильное решение, — торжественного говорит Дашер, когда они закрывают двери и забирают с собой Пола.

Джиллиан

Мы все сидим вокруг островка на кухне, потягивая горячий шоколад, который приготовила для нас Ив.

— Когда я сказала, что тебе следует начать ходить на свидания, я понятия не имела, что это будет так волнующе, — поддразнивает меня Ив, пытаясь разрядить обстановку.

Все разошлись, но я все еще несколько в шоке от всего, что произошло. Я знала, что Пол был ужасным человеком, но это было совершенно отвратительно. Меня не волнует, если он никогда больше не увидит дневной свет.

— Это ты мне говоришь? Когда что-то касается моей личной жизни, я замечаю, что это немного экстремально. — Я издаю тихий смешок, в то время как мой брат и Айзек сохраняют стоическое выражение на своих лицах.

— Может, нам стоит оставить их одних, чтобы они могли поговорить. — Ив тянет Дашера за руку. — Мы должны проверить, как там дети.

Дашер кивает.

— Будь добр к моей сестре и Рэй. Они через многое прошли.

— Он тоже. — Я бросаюсь на защиту Айзека. Он сидел в тюремной камере из-за Пола.

— Я знаю, — говорит моему брату Айзек. — И могу обещать тебе, что я совсем не похож на своего брата.

— Поверь мне, я знаю, иначе ты бы здесь не сидел. — Я напрягаюсь, не желая, чтобы они ссорились.

— Спасибо, что присматриваешь за ними, — говорит Айзек Дашеру, который все еще не до конца потерял бдительность. — Я буду вечно благодарен тебе за это.

И снова мои глаза начинают гореть от слез. Айзек — такой великий человек, и, наконец, Дашер смягчается, тоже видя это.

— Это то, что делает моя семья. По крайней мере, наша семья. — Айзек кивает в знак согласия. — Добро пожаловать. — Мой брат жестом предлагает Айзеку встать, и когда он это делает, мой брат обнимает его. На этот раз я не могу сдержать слез.

Мой брат тоже обнимает меня и требует, чтобы я перестала плакать. Это заставляет меня засмеяться, затем они с Ив уходят, оставляя нас с Айзеком наедине.

Он обхватывает мое лицо ладонями и вытирает мои слезы большими пальцами.

— Отныне у нас должны быть только слезы счастья. — Он целует мои мокрые щеки.

— Думаю, это они и есть. У меня эмоциональная перегрузка. — Он заключает меня в свои объятия, и я плачу еще сильнее, потому что ничего не могу с собой поделать. Айзек поднимает меня и несет в мою спальню.

— Возможно, это беременные гормоны.

Я смеюсь, обнимая его крепче. Мне хочется этого, и чтобы Айзек был здесь на каждом этапе. Судя по тому, как он прикасается ко мне, не думаю, что тот злится на меня за то, что я скрывала от него Рэй.

— Мамочка? — Айзек останавливается, и я поднимаю голову, чтобы увидеть Рэй, стоящую в коридоре. — Почему ты плачешь?

Айзек ставит меня на ноги, и я хватаю его за руку. Когда смотрю на него, он кивает, что не против того, что мне хочется сделать, когда дело касается Рэй. Я так чертовски сильно люблю этого мужчину.

Я подхожу к ней и опускаюсь на колени.

— Есть кое-что, что я должна сказать тебе, милая.

— Это о Санте?

— О Санте? — Дерьмо. Она уже знает, что он ненастоящий? Это отстой. Я надеялась, что будет еще несколько лет.

— Я не уверена, что он настоящий. Он не дал мне того, о чем я просила. Так вот почему ты расстроена? Ты тоже узнала, что он ненастоящий? — У меня такое чувство, что я знаю, о чем она просила.

— Рэй, братику или сестренке нужно немного подрасти, — говорит ей Айзек, думая о том же, о чем и я. Насколько знаю, я могу быть беременной, если исходить из нашего опыта.

— Нет. — Она качает головой. — Я сделала тайный запрос. — Ах, теперь я понимаю.

— Пробный? — Я приподнимаю бровь, глядя на нее, и она кивает.

— О чем ты просила? — спрашивает Айзек, опускаясь на колени рядом со мной.

— О моем папочке, — шепчет она, и земля уходит у меня из-под ног, когда я оседаю на задницу. Черт возьми. Она никогда не говорила о том, чтобы у нее был папа или что она его хочет.

— Когда ты попросила об этом Санту? — Я заправляю прядь волос ей за ухо, стараясь сохранять спокойствие. Моя прекрасная маленькая девочка. Я уверена, что она видит Дашера с его сыном, что заставляет ее задуматься о ее собственном отце и о том, где он.

— В канун Рождества, когда я легла спать. Может быть, были слишком поздно. — Она морщит свой миленький носик.

— Как ты думаешь, кто твой папа, Рэй?

— Я не уверена. — Она украдкой бросает взгляд на Айзека. — Это не тот человек Пол.

Выдыхаю, сама не понимая, что задерживаю дыхание. Я не была уверена, помнила ли она его вообще, и все еще беспокоилась по этому поводу.

— Ты помнишь Пола? — Я отчасти надеялась, что она не помнила. Это не то, что хочется от нее скрывать, но мне действительно хочется, чтобы она была старше, чтобы я могла лучше объяснить ей это.

— Не совсем. Но это не он. — Она непреклонна в этом, и мне приходится проглотить смех, который хочется вырваться наружу. Она поворачивается к Айзеку и наклоняет голову. — У нас одинаковые глаза.

— Так и есть, — соглашается Айзек, когда она протягивает руку и тычет его в щеку.

— У нас обоих есть ямочка на одной щеке, но на другой нет. — Он хватает ее за запястье и целует кончик пальца, которым она тыкала в него.

— Моя мама говорила, что с этой ямочкой я могу добиться чего угодно. — Айзек улыбается, когда говорит это. — У нее тоже была ямочка.

— Моя мама тоже так говорит! — Рэй загорается, когда признается в этом секрете.

— Ну же. Эти большие голубые глаза и ее сверкающая ямочка на щеке — моя слабость, — признаюсь я, пока Рэй продолжает.