И это опять нервирует…

Кусаю губы. Размышляю о том, как же мне теперь самой с этим человеком распрощаться.

Так же молча?

Тоже пожать ему руку?

Сказать «Спасибо»?

Или попросить прощения за беспокойство?

Да, так и сделаю!

Всё и сразу.

Мой план почти гениален. И прост.

А ещё он разбивается вдребезги, стоит директору вновь открыть кабинет и выпустить нас, а нам самим – выйти из здания и оказаться на улице. Перед крыльцом красуется белоснежный Maserati, мимо которого пройти мне не удаётся. Нет, не потому, что он охренительно дорогой и красивый, а я вдруг решаю полюбоваться. Я за все годы обучения здесь на местной парковке подобных суперкаров видела множество. Но ни у одного из них не открывалась дверь. Прямиком перед моим носом. Неумолимо и безвозвратно преграждая мне дальнейшую дорогу. Тогда, когда хозяин автомобиля – за моей спиной.

Как в ловушке оказываюсь…

И в ещё большей западне вместе с тихим, но жёстким:

– Где твоя мать?

Вполне закономерный вопрос, если уж на то пошло. Ответ на него тоже простой. Но мой язык будто к нёбу прилипает. Не поворачивается сразу вот так просто взять и сказать…

– Её нет.

Раз уж пройти прямо дальше не удаётся, поворачиваюсь на девяносто градусов и собираюсь проскользнуть между железом и мужчиной. Не тут-то было. Чужая рука ложится на боковую сторону дверцы, оказываясь перед моей грудью, почти соприкасается, и я невольно вжимаюсь обратно. И даже тогда его дыхание слишком горячее, опасно близкое, а у меня от этого нарушающего мой покой ощущения предательские мурашки по коже моментально ползут, как если бы в самом деле прикоснулся.

– Что значит, её нет? И где же она тогда есть?

В голове разом десятки молоточков начинают стучать, подобно сигналу тревоги. Все мои прежние ощущения стираются в одночасье. Я просто-напросто засовываю их куда подальше, ведь не до них совсем сейчас. А разум между тем подсовывает одна другой хлеще вероятности того, зачем ему спустя столько лет могла бы понадобиться моя мать.

– А что? Соскучился? Давно не виделись? – выдаю всё подряд из того, что наполняет моё сознание. – Или, может, она и тебе что-то должна? Деньги? Взяла в долг и не отдала? Может, что-то украла у тебя? Испортила? Сломала? Зачем она тебе? Сказала же, нет её.

Грубо?

Возможно.

Но, если вспомнить всех тех мужчин, которые искали Джемре Эмирхан и приходили ко мне по этому поводу, я, в общем-то, перечисляю как раз все основные стандартные варианты.

Разве он другой?

Чтоб варианты иными были…

Сомневаюсь.

Они все в большинстве своём одинаковые.

Вот и он…

Молчит. Опять. И смотрит. Снова – пристально, будто в душу самую пробраться собирается. Или же банально какую-то головоломку решить пытается, а она никак не поддаётся, и ответ на мне написан, нужно только тщательнее поискать.

– Если это всё, то мне пора, – не выдерживаю первой затянувшейся тишины. – Я правда опаздываю, – смягчаю собственную резкость.

А то мало ли, психанёт.

Такие, как он, непременно с гонором.

– Извините, не хотела вам грубить, просто у меня был очень сложный день. Я устала, перенервничала, – подбираю придуманное, относительно более или менее сносное оправдание и даже добавляю в благодарности: – Спасибо вам за содействие. И за помощь. Спасибо за то, что приехали. Обещаю, я вас больше не побеспокою.

Я, честно, очень стараюсь!

И даже улыбку виновато-сконфуженную цепляю, пока несу эту пустую чушь в качестве извинений и расплаты.

Только это не помогает. Вообще никак. Мужская рука ни на дюйм не сдвигается. И даже хуже.

– Садись в машину, – непонятно чему усмехается мужчина.

– В машину? – переспрашиваю.

А то вдруг я ослышалась?

– Зачем мне садиться к вам в машину?

Надеюсь, этот растерянный голос принадлежит не мне!

– Хотя бы потому, что время позднее, скоро будет темнеть, услугами такси ты явно не пользуешься, да и оно в этом городе не всегда безопасно, не пойми кто вокруг ходит, а ты без сопровождения? – отвечает вопросом на вопрос. – Да ещё и в таком виде. Сомневаюсь, что ты живёшь по другую сторону дороги или где-нибудь через пару-другую домов отсюда. К тому же действительно собираешься идти босиком?

Собираюсь!

И пойду!

Или нет.

Он же до сих пор не пропускает!

А раз так…

– Хорошо, – вынужденно примиряюсь с ситуацией.

Временно!

Пригрозила бы, что буду звать на помощь и кричать, чтоб он не проявлял такое странное упорство, а просто-напросто отстал от меня, но это же всё равно не поможет, всем нутром чую.

Вот и капитулирую…

Асия

Внутри суперкара… просто блаженство.

Благодаря кондиционеру и мягкой коже сиденья, которая, кажется, не просто поддерживает, а фактически обнимает, стоит мне усесться в пассажирское кресло.

Чем только не отвлечёшь себя и свою психику, чтобы не думать о том, как быстро машина под чужим управлением набирает скорость, а смелости пребывать наедине с этим человеком у меня так и не прибавляется. Тем более что названный мной адрес банально игнорируется. Мы едем в совершенно другую сторону.

– Я в самом деле опаздываю, – напоминаю ему.

– Куда? – отзывается невозмутимо.

Выдыхаю. Коротко. Зло.

Какое ему дело?

– На работу, – цежу сквозь зубы.

Предел моей вежливости опять заканчивается.

– Ты сейчас о той полуночной забегаловке на набережной? – заинтересованно проговаривает он.

И откуда только знает?

Ах да. Вероятно, директор просветил его и на этот счёт, не только по поводу инцидента с Кааном Дикменом. Явно же подготовленные к моему допросу пришли в кабинет, тут и гадать не обязательно. Наверняка о моей подработке вне школы есть информация в личном деле. Случалось, я отпрашивалась с последних уроков ради того, чтобы не потерять то место. Там довольно неплохо платят. Наличными. Сразу по окончании смены. И никогда не задают неудобных вопросов.

– Именно о ней, – сознаюсь.

Мужские губы трогает лёгкая полуулыбка. Вот только никакой мягкости чертам она не придаёт.

– Ты там больше не работаешь.

Вероятно, у меня реально начинаются проблемы со слухом и восприятием.

Или же…

– Как это? – непонимающе таращусь на него.

Это что, шутка такая?

Неудачная.

– Вот так. Не работаешь. И всё.

Ага. Простой такой. Как один куруш[3].

Издевается, что ли!

– С чего бы это вдруг?

– Эта работа тебе не подходит.

Ну, точно издевается!

– А какая, по-вашему, мне тогда подходит? – язвлю с расстройства.

– Ты должна учиться. Сдать экзамены. Потом посмотрим.

Должна…

Учиться.

Сдать экзамены.

Потом…

Чего?!

– Посмотрим? И куда, позвольте узнать, смотреть будем? – начинаю злиться уже в открытую. – А главное, кто это – мы?

Он… молчит. По этому поводу. Зато о другом заговаривает.

И вот… лучше бы он и дальше молчал!

– Давай-ка мы с тобой начнём всё-таки иначе, – выдыхает и морщится почему-то с усталостью. – С самого начала, – поворачивает руль, перестраивая машину на соседнюю полосу, снижая скорость. – Поскольку твоя мать, мы оба это знаем, чаще всего не в состоянии позаботиться даже о себе самой, с сегодняшнего дня ты под моей ответственностью, Асия, – ничуть не церемонится. – Директор твоей школы посодействовал. Меня назначили твоим временным опекуном, поскольку я являюсь твоим отчимом и, соответственно, ближайшим родственником после твоей матери, других всё равно нет, насколько я понял, – сбрасывает скорость ещё ниже и тянется к верхнему бардачку, щёлкает кнопкой, достаёт оттуда какую-то бумагу, которую тут же протягивает мне. – Только на этом условии старший комиссар позволил ограничиться самым элементарным допросом и тебя не забрали в полицейский участок. За пределы города пока выезжать нельзя. По крайней мере, пока не будет закрыт вопрос с Кааном Дикменом. В наших общих с тобой интересах, чтобы это не заняло много времени. Будешь вести себя хорошо, постараешься не посещать сомнительные заведения и не попадать в сомнительные ситуации – всё закончится быстрее, – замолкает, но ненадолго, а завершает уже с лёгкой, непонятно с чего вдруг довольной полуулыбкой: – И да, можешь обращаться ко мне на ты, как с самого начала, не обязательно притворяться, что в тебе вдруг просыпается уважение.