– Вы мне говорили про рапорт об инциденте, который не попал в дело.

– Да, вон те фото, – показал Гэхаловуд. – У меня есть копия отчета пожарного инспектора, можете взять себе, если хотите.

Он порылся в бумагах, рассыпанных на журнальном столике, и протянул несколько листов Патрисии:

– Еще один факт, не вошедший в дело как несущественный, я обнаружил в заметках моего бывшего напарника: свидетель утверждает, что видел машину синего цвета с массачусетскими номерами на главной улице города в час сорок ночи.

– Чем важна эта информация?

– Синяя машина с массачусетскими номерами была у Аляски Сандерс. Что она там делала? Хотела забрать вещи у Уолтера? Или это как-то связано со свиданием, которое она назначила Эрику? В свое время эта машина вызвала много вопросов. К сожалению, показания были недостаточно точны, чтобы приобщить их к делу, прокуратура не приняла бы их во внимание.

– Но для нас это ключевое свидетельство, – заметила Патрисия. – Если в час сорок ночи Аляска была еще жива, это подтверждает, что Уолтер Кэрри мог быть убийцей, хоть и сидел еще в час сорок три в “Нэшнл энфем”. Время смерти установлено точно?

– Никаких причин сомневаться в этом нет, – сказал Гэхаловуд. – К тому же машина двигалась в направлении Грей Бич. Через десять минут, то есть в час пятьдесят, она была уже на берегу озера. Все сходится. А главное, это, по-моему, подтверждает, что убийца наверняка ждал ее на месте и убил, как только она приехала. Сперва он наносит ей жестокий удар по голове дубинкой, потом душит. Уолтер мог приехать только позже. Оставьте этот след, Патрисия, вы ходите по замкнутому кругу.

– Трудно отказаться от мысли, которая меня преследует одиннадцать лет. У вас есть еще что-то неофициальное?

– Бурная ссора между Уолтером Кэрри и Аляской 22 марта 1999 года у супермаркета в Конуэе.

– Что вы называете бурной ссорой?

– Ссору, из-за которой управляющий супермаркета вызвал полицию. Они провели проверку. Это занесено в регистрационный журнал: “Пара в машине, никаких видимых следов насилия. Вмешательство не требуется”.

Лорен взглянула на документ, на который показывал Гэхаловуд.

– Но имена Аляски и Уолтера здесь не названы, – заметила она.

– Рапорт неполный, – признал Гэхаловуд, – поэтому его тоже не приобщили к делу. И потом, для расследования это мало что давало.

– Но откуда вы знаете, что это были Аляска и Уолтер? – настаивала Лорен.

– Управляющий супермаркета узнал Аляску, когда ее фото появилось в прессе.

– А Уолтер?

– Это была его машина, – ответил Гэхаловуд.

– Но его самого опознали?

Гэхаловуд не ответил: он был озадачен.

– Писатель, – сказал он, – эта пресловутая ссора Эрика с Аляской, о которой нам говорила Салли Кэрри. Она сказала, что Эрик выходил из машины Уолтера…

Гэхаловуд стал рыться в своих заметках и вдруг просиял:

– В день ссоры Уолтера не было в Маунт-Плезант! Он был на той конференции в Квебеке!

– Да, и что?.. – произнес я.

Гэхаловуд еще раз сверился с заметками:

– Салли Кэрри сказала, что ссора случилась за неделю до убийства. Значит, это заседание рыболовов состоялось на той же неделе, что и 22 марта 1999 года!

До Лорен дошло:

– 22 марта полиция проверяет машину Уолтера на парковке супермаркета в Конуэе! А сам Уолтер в тот день, наверное, уже в Квебеке!

– Точно! – воскликнул Гэхаловуд.

– Но тогда кто же был в машине с Аляской? – спросила Патрисия.

– Если верить Салли Кэрри, то Эрик. По-моему, нам настоятельно нужно с ним поговорить, – заключил Гэхаловуд.

В тюрьме штата Эрик радостно встретил нас, но когда Гэхаловуд сообщил, что мы в курсе истории с шантажом, улыбка сразу сползла с его лица.

Конкорд, штат Нью-Гэмпшир

Пятница, 16 июля 2010 года

– Откуда вы узнали? – пролепетал он. – Небось, Салли рассказала…

Мы находились в небольшом зальчике, отведенном для встреч с адвокатами. Гэхаловуд с Патрисией сидели за столом напротив Эрика, а мы с Лорен держались в углу, как наблюдатели.

– Я показала Перри и Маркусу фотографию, – заявила Лорен, с трудом сдерживая гнев. – Почему ты просил никому не говорить про это фото, Эрик? Чтобы не всплыли все те гадости, какие ты сделал Салли Кэрри? Я за тебя бьюсь одиннадцать лет, а ты мной манипулировал!

– Блин, – простонал Эрик, – мне самому противно от того, что я сделал. Я был ничтожеством. Влюбился в Салли, она меня кинула, мне хотелось отомстить.

– Вы всегда так реагируете, когда вас кидают? – загремел Гэхаловуд.

– Нет, конечно.

– Тогда у вас попросту мстительный характер. Еще того лучше! Эрик, вы сознаете, что все это говорит не в вашу пользу?

– Ну сержант, это же было двадцать с лишним лет назад! Я был совсем мелкий! Жалкий идиот!

– Что еще? – сухо спросила Патрисия. – О каких еще эпизодах своей жизни ты умолчал, при том что они могли быть важны для расследования?

– Не знаю, – растерялся Эрик, – по-моему, все может оказаться важным.

– Это верно, – вступил Гэхаловуд. – Тогда позвольте освежить вам память: это вас проверяла полиция в понедельник, 22 марта 1999 года, на парковке супермаркета в Конуэе, когда вы находились с Аляской в машине Уолтера Кэрри?

И снова Эрик насупился, как будто его уличили в проступке. Он не удержался и спросил:

– Откуда вы знаете?

Патрисия раздраженно передернула плечами, а Гэхаловуд взорвался:

– Потому что в конце концов все становится известно, Эрик! Такова жизнь. Так что рассказывайте теперь, причем подробно. А будете снова грузить меня своим враньем и провалами в памяти, я закрою дело, и можете гнить тут дальше!

– А что мне было делать, сержант? Вы же меня одиннадцать лет назад двадцать часов кряду мариновали! Ни поесть, ни поспать! Орали на меня, говорили, что мне крышка и что меня казнят, и совали мне в нос мой пуловер, весь в крови Аляски, да еще эти угрозы, напечатанные на моем принтере! Что, по-вашему, у меня творилось в голове? Меня же явно подставили. Это был какой-то кошмар, все улики против меня! Как мне было защищаться? Я криком кричал, что невиновен, но вы и слушать не хотели. Каждое мое слово оборачивалось против меня. Вы получили готовенького преступника, сержант, и поволокли меня прямо в ад. Так что не надо сейчас читать мне мораль и объяснять, что я должен был делать! Нечего попрекать меня тем, что я не доложился о не самом похвальном эпизоде своей юности. Какая могла быть связь между ним и этим делом, я бы только выставил себя шизиком! И подумаешь, забыл вам рассказать о полицейской проверке аккурат во время ссоры с Аляской!

Повисла долгая пауза. Эрик с Гэхаловудом глядели друг на друга, словно два льва, готовые вцепиться друг другу в глотку. Наконец Патрисия мягко спросила:

– Эрик, можешь рассказать про эту ссору? Что у вас с Аляской случилось у супермаркета?

– Дело было в понедельник. Точную дату не помню, но коль вы говорите 22 марта, значит, тогда. Помню день недели, потому что по понедельникам у меня был выходной. Я поехал в Конуэй, в этот самый торговый центр, там продавали бэушную фотоаппаратуру по бросовым ценам. Там вообще много всяких магазинов, в том числе этот супермаркет.

Конуэй

Понедельник, 22 марта 1999 года

Выходя из фотомагазина, Эрик заметил машину своего приятеля Уолтера: она как раз вставала на парковку торгового комплекса. Автомобиль сдавал назад, водителя Эрику не было видно, но номера, которые он бы узнал из тысячи, читались четко. Его позабавили жалкие потуги втиснуть “форд таурус” между фургоном и минивэном. Он стоял поодаль и уже готов был проехаться насчет неловкости Уолтера, как вдруг с удивлением увидел, что из машины выходит Аляска и направляется к супермаркету. Одна, без Уолтера. Он перехватил ее у входа.