Когда Александр нагнал меня, я уже рыдала на песке, уткнувшись носом в собственные колени. Кажется, у меня была истерика, потому что остановиться никак не получалось. И сказать ничего толком не получалось, из меня выходили одни всхлипы.

– Ну что же ты, Маша, расклеилась? Мы ведь выжили, спаслись, – сел мужчина рядом и приобнял меня за плечо.

– Это пока выжили, пока спаслись, – всхлипывала я, представляя, как тигр доедает моего нанимателя, а я в этот момент сижу высоко на пальме и бросаю в него кокосы.

Не в тигра, естественно. В нанимателя, чтобы он потерял сознание и не мучился.

– И дальше будем жить. Очень даже долго и счастливо. Потом еще внукам рассказывать будем.

– Вашим или моим? – поинтересовалась я исключительно для порядка.

– Может, и общим, – ответил он со смехом, а я все-таки толкнула его в плечо за его намеки. – Не дерись. Давай укладываться спать. При свете дня попробуем еще раз отыскать какую-нибудь протоптанную тропинку.

За неимением лучшего спать мы устроились прямо на песке. Впрочем, полноценным сном это трудно было назвать. Я прислушивалась к тому, что происходило в джунглях, и толком не могла заснуть. Дремала и тут же вскакивала, чтобы вглядеться в абсолютную темноту зеленых зарослей или проверить, не подползает ли к нам любопытная змея. Или какое-нибудь юркое насекомое!

Что же касалось моего нанимателя, то рядом со мной он спал как младенец. Его будто и не интересовало происходящее вокруг, а еще он, кажется, ничего не боялся. Совсем ничего. Даже того, что я могу накинуться на него и немножко придушить.

И вот это он зря. Расправиться с ним хоть как-нибудь хотелось очень даже. Сидя рядом с ним, наблюдая за восходом солнца, я чувствовала злосчастный песок даже у себя в трусах. И ведь не помыться же! А вдруг акула? Или осьминог? Или вообще неведомое науке морское чудище?

Рядом со мной активно полз большой черный жук, который выглядел устрашающе. Где-то по кустам наверняка лазил голодный тигр, а мы…

Мы приехали не на пикник. Мы выпрыгнули из терпящего крушение самолета, едва не утонули и теперь просто ждали, когда нас сожрут.

– Я твой буравящий взгляд даже сквозь сон ощутил, – сонно пробурчал Александр, переворачиваясь от меня на другой бок.

Обойдя его, я села с другой стороны, чтобы видеть лицо этого бессовестного.

– И как спалось? – ехидничала я. – Сны какие-нибудь снились?

– Отлично спалось, – перевернулся он опять, и я снова его обошла. – Мне снилось, как ты меня целовала. Может, повторим?

– С рыбами повторять будете. Хватит спать, солнце уже высоко. Пора идти искать спасение.

– А чего сама не идешь, раз пора? – усмехнулся он и потянулся, а потом и вовсе сел.

– Не хочу стать закуской для тигра. Все, пошли. Вы меня в это втянули, вы и вытаскивайте.

Первые метров пятьдесят по берегу я шла, преисполненная надежд, но, кроме нашего парашюта, прибитого волнами к песку, мы больше ничего не нашли. Его Александр разложил сушиться, сверху придавив тяжелыми нагревшимися на солнце камнями.

Не представляла, зачем он ему. Улететь на нем отсюда точно не представлялось возможным.

Еще шагов через пятьсот я начала конкретно так беспокоиться о нашей выживаемости. О дорогах для автомобилей или каком-нибудь захудаленьком отеле не могло быть и речи. Мы не отыскали ни одной тропинки, ни одного домика или хотя бы шалаша. Даже человеческого следа на песке – и то не увидели.

Меня отсутствие следов и хоть какого-нибудь производственного мусора вроде пакетов или пластиковых бутылок напрягало больше всего.

– Маша, все, стой. Я не вижу смысла идти дальше. Мы так скоро весь остров по кругу обойдем, – окликнул меня Александр.

Я ушла от него шагов на тридцать вперед. И то потому, что не хотела с ним ни о чем разговаривать. Это он был виноват во всем! Я бы сейчас уже могла лететь на самолете в другую страну!

– И что в этом плохого? Может, там дальше люди живут! – громко ответила я, продолжая шагать.

Босым ногам уже было горячо от нагревающегося на солнце песка, но обуви у меня не имелось. Мои новые туфли безвозвратно канули в пучине морской, а от своих дорогущих ботинок мой наниматель избавился сам, как только оказался в воде.

– Да не живет здесь никто, Маш. Если бы кто-то был, мы бы уже хоть что-то нашли. Вероятно, это один из новых, еще пока необитаемых островов. Такие иногда появляются, когда воды становится меньше. Пойдем, нам лучше вернуться и обустроить лагерь.

– Лагерь? Вы здесь жить собрались, что ли! – психанула я и наконец остановилась.

Разумом понимала, что он прав. Видела все своими глазами и не могла спорить, но сердце… Сердце верить в происходящее отказывалось напрочь.

Если остров необитаем… Если здесь нет людей…

Нам просто не выжить. Без еды, без питья, без медикаментов. Нам просто не выжить, даже если нас будут искать. И когда нас будут искать? Когда кто-нибудь поймет, что мы пропали?

– Нам нужно как-то жить, пока нас не найдут, – подошел Алексндр ко мне и попытался взять за руку, но я не далась. – Пойдем. Первым делом стоит поесть. Будем надеяться, что к завтрашнему дню нас уже отыщут.

– А кто им сообщит об авиакатастрофе? Морские котики?

– Здесь не водятся морские котики, Маша. Держись меня, и тогда мы обязательно выживем.

Глядя в его синие глаза, на его обаятельную улыбку, я не верила ни единому его слову. Он просил меня доверить ему свою жизнь, но…

Я знала его всего несколько часов. О нем самом я знала только обрывки.

– Я не поняла, вы нашу авиакатастрофу подстроили, что ли? – внимательно следила я за тем, как мужчина разгружает свой рюкзак.

Сам рюкзак был черным, выглядел объемно и внушал уважение только потому, что пережил заплыв и при этом не потянул своего хозяина ко дну.

Для утренней трапезы мы выбрали место под ближайшей пальмой. На соседней досушивался парашют, частично прикрывая нас от палящего солнца. А жарило оно, не щадя, отчего хотелось немедленно скинуть и юбку, и блузку, и кожу вместе с ними. Потерявшие свой эстетичный вид чулки уже сушились, повиснув на кустах.

– Ну ты, конечно, скажешь, Маша, – улыбнулся Александр, продолжая выгружать свое добро.

Среди добра имелись небольшая аптечка, складной нож, внушительный тесак, веревка метра три длиной, три пакета крупы, миниатюрная кастрюлька, ложка, чай, три банки консервов, соль, сахар, плитка шоколада, длинные странные спички и две упаковки армейского пайка. Мы с Катькой один раз подобный пробовали, когда на природу в лес ездили с ее очередным ухажером. Нам хотели показать охоту, но показали исключительную попойку.

– Да, по-моему, все сходится. Вы куда с таким боекомплектом собрались?

– В лес на сутки. Мне там лучше думается. Хотел после семейного ужина сразу отправиться, нервы подлечить, – ответил он невозмутимо, доставая из боковых карманов маленькие бутылки с водой.

Одну из шести я схватила сразу же и жадно присосалась, стоило только отвинтить крышку. Это не есть я могла целый день и даже чуточку больше, а вот без воды обходиться уже было сложнее.

Правда, напиться как следует мне не дали. Бутылку без стыда и совести отобрали.

– Чистую воду надо беречь, – ответили мне на мой укоризненный взгляд. – Как только найдем здесь пригодную для питья, так сразу и напьешься вдоволь, а пока извини.

Сделав пару глотков, он отставил бутылку в сторону, а остальные убрал обратно в рюкзак, но уже в основной отсек, а сам рюкзак спрятал в кусты.

– А если мы так и не найдем питьевую воду? – проводила я его рюкзак алчным взглядом.

– Найдем. Здесь есть животные, а им необходима пресная вода. Для очистки используем активированный уголь, вату и бинт. Это лучше, чем ничего.

– Лучше было бы, если бы мы здесь не оказались, – проворчала я, рассматривая свой паек.

Мне были щедро вручены две коробочки. На одной имелась надпись «Рисовая каша с говядиной», а на второй «Сыр плавленый». Упаковка деревянных галет, пакетик чая, пакетик сахара, дезинфицирующая салфетка и пластиковая ложка. Растерянно рассматривая привалившее добро, я наблюдала за тем, как Александр разжигает небольшой костер и устанавливает кастрюльку, фиксируя ее палками.