– Я хотел проверить… – пробормотал Костя, постепенно оживая. – Нажал на красную кнопку… оно бахнуло… наверно, это какое-то силовое поле.

– Умереть, не встать! – мотнул головой Редошкин. – А если бы ты попал по своим коллегам?

– Не попал же? Я целился в «берёзу»…

Лес вокруг внезапно загудел, прерывая ботаника.

Максим вздрогнул, вслушиваясь в этот гул и волевым усилием выходя мыслью за пределы рощи.

– Африканцы! Идут сюда!

– Услышали взрыв, – ощерился Редошкин. – Спасибо, пацан, нам только стычки с негритосами не хватало!

– Дом, на периметр! Действуем по обстановке! Гранат не жалеть!

– Понял! – Лейтенант растворился в глубине рощи.

– Вика, стрелять умеешь?

– Н-нет…

– Вениамин Витальевич?

– Служил когда-то, лет тридцать пять назад.

– Держите. – Майор сунул ему свою «беретту». – Вот предохранитель, сдвигайте и стреляйте, если что.

– Дай лучше мне, – заикнулся Костя.

– Ты уже отстрелялся. Прячьтесь во мху под «ракитами», зайдите в болотце поглубже, там мох толще.

– Вы думаете, они…

– Они уже близко! Быстрее, мать вашу!

Трое участников экспедиции ЮНЕСКО кинулись к кустам, окружавшим болотце.

Максим прыгнул к аэробайку между шарами «ракит». Сбросил на траву поклажу, сунул поглубже в кусты связку «фаустпатронов», но задумался на секунду и один «фаустпатрон» взял с собой.

Аппарат бесшумно поднялся в воздух.

С окраин рощи послышались крики, раздалась автоматная очередь. Затем громыхнул взрыв: Редошкин использовал гранату.

Максим поднял аэробайк вровень с кронами «ракит», направил его левее того места, где разгорелся бой между лейтенантом и боевиками.

Прозвучали ещё две очереди, треснул выстрел из карабина, кто-то истошно завопил. Второй карабинный выстрел оборвал этот вопль.

Иноземный байк обогнул густую крону «берёзы», и Максим увидел под собой двух африканцев, крадущихся к «раките», под которой что-то двигалось, раскачивая её кривоватый ствол. Разбирать, кто прячется под деревом (если Редошкин, то он сделал непростительную ошибку!), было некогда, и Максим спикировал прямо на боевиков, умудрившись сделать выстрел.

«Шёпот смерти» выполнил свою задачу, поражая первого верзилу в камуфляже.

Его напарник шарахнулся в сторону, поднимая голову, и аэробайк сшиб его передним «колесом».

Максим прыгнул с седла, как барс на добычу, отбил ногой ствол автомата и вогнал в переносицу чернолицего африканца, между широко открытыми чёрными глазами, лезвие ножа. Не теряя ни одного мгновения, вернулся к аппарату, ввинтил его в воздух.

В полусотне метров заработали автоматы.

«Не увлекайся, Жора! – мысленно попросил лейтенанта Максим. – Я рядом!»

Аэробайк мотнуло: краем левого диска он задел верхушку «берёзы». Максима едва не скинуло с седла! Удержался он чудом. И увидел, как по прогалине между стволами исполинских «фикусов» ползёт, извиваясь в траве, как ящерица, Редошкин (маскер его «Хамелеона» почему-то не работал), а к нему бегут с трёх сторон четверо жёлто-коричневых комбезов, поливая кусты автоматными очередями.

Руки включились в дело, не дожидаясь приказа сознания. «Фаустпатрон» удобно лёг на тумбу перед рулём, палец вдавил красный грибок на торце «ручки метлы»… и Максим едва не слетел с седла второй раз!

«Ракета» «фаустпатрона» развернулась хвостом прутиков (чистой воды метла!), и вниз понёсся сгусток прозрачно-голубого вихрения. Мгновенно расширяясь, он снёс часть кроны «ракиты», крепь кустарника, ствол «берёзы» и раскатал в неглубокую ложбину всё, что росло на земле, а также трёх африканцев, не успевших ни отреагировать на нападение, ни сообразить, что происходит.

Четвёртый боевик уцелел. Его только отбросило в сторону на несколько метров. Это был всё тот же великан, предводитель группы, везению которого не было границ. Не ввязываясь в схватку, он метнулся в глубь зарослей подлеска и ломанулся прочь из рощи, спасая свою жизнь.

Из травы в десятке метров поднялся Редошкин с измазанным зеленью и грязью лицом. Глаза лейтенанта горели восхищением.

– Вот это базука, командир!

Максим прислушался к вернувшейся в лес тишине. Мелькнула мысль догнать босса «борцов за свободу Африки» и добить, но тот уже скрылся в лесу, и тратить время на его поиски не хотелось.

– Это не базука.

– Как-то же надо называть этот излучатель? Похоже, он действительно стреляет силовым полем, как сказал наш учёный-ботаник. Жаль, что он одноразовый, как наша «семёрка»[6].

– Сколько их осталось?

– Негритосов? Только этот чёрный зверь и уцелел. Чуйка у него отменная. Гул слышал?

– Лес помогает нам. Возвращаемся.

Через пару минут Вероника, выбравшаяся из-под «ракиты», бросилась Максиму на шею.

Идею Плащинина с запуском дрона, одну из камер которого повернули «на спину», удалось осуществить только к обеду. Грянувший утром ливень был таким сильным, что не спасали ни плащ-накидки, ни прозрачные пластиковые пузыри-зонтики, укрывающие людей с голов до колен. Подстегнул товарищей генерал, получивший сообщение из Центра о том, что в Баире резко изменилась политическая ситуация.

– Правительство Баира свергнуто, – поделился Плащинин информацией с Сергеем Макаровичем. – Власть захватила армия «Союза освобождения Африки».

– То есть ультраправые отморозки, – помрачнел Савельев, выслушав генерала. – Те самые, что захватили экспедицию археологов. Сколько у нас времени?

– До вечера приказано свернуть все работы и возвращаться. За нами пришлют две «вертушки».

– Но мы только начали подбираться к решению проблемы.

Плащинин поднял на полковника похолодевшие глаза.

– Сергей Макарович, если «борцов за свободу» не остановил флаг ЮНЕСКО, то нас они просто перестреляют, как перепёлок. Короче, сообщи Егору Левоновичу о приказе командования. Ещё один дрон запустить мы успеем, а дальше будем действовать по обстановке.

Новость Карапетяна не обрадовала.

– Я останусь! – заявил он приятелю категорическим тоном. – Мы у порога великого открытия, которое перевернёт науку! К тому же надо спасать людей, попавших в другую Вселенную.

– Если только они действительно попали в эту Вселенную и выжили, – проворчал Сергей Макарович.

– Надеюсь, выжили.

Дрон исчез в горловине иномерианы ровно в час дня.

Дождь слегка ослабел, но вымокли все до нитки, и лишь ожидание новых чудес и открытий удерживало участников экспедиции от ворчания и негативного проявления чувств в адрес африканского климата.

Операция запуска прошла успешно. Шнур длиной в те же самые сто метров натянулся струной, завибрировал, едва видимый в пелене дождя, затем через несколько минут его начали наматывать на вал лебёдки, выпавший из серо-белёсой мути беспилотник доставили в палатку и провели процедуру ознакомления с блоком видеозаписи. Всех в первую очередь интересовала камера, повёрнутая «на спину» аппарата, её и проверили первой.

Запись произвела на собравшихся впечатление разорвавшейся бомбы. Конечно, после просмотра первых записей, доставленных дронами, все уже были подготовлены к новым видам чужой природы, но камера выхватила не только кусочек ландшафта с петлёй реки, а ещё катер на берегу, и палатка задрожала от ликующих криков:

– Они!

– Катер!

– Там палатки, смотрите!

– Костёр дымит!

– Тихо! – рявкнул Плащинин, перекрывая шум.

Крики смолкли. Устыдившись, военспецы и учёные смущённо отводили глаза, впиваясь взглядами в экран компьютера.

Пейзаж действительно был знаком: излучина реки, два десятка свободного от кустов песчаного берега, две палатки и три шалаша, слепленных из пожелтевших стеблей тростника. Но главным было наличие людей, что намного увеличивало ценность полученной информации.

Камера запечатлела двоих мужчин в пятнистой униформе, прохаживающихся у палаток, одного чернокожего на палубе катера – австралийского «Пацифика», вооружённого пулемётом и двадцатимиллиметровой пушкой, вытащенного наполовину на берег, и трёх женщин, сидевших на корточках под корпусом катера. Судя по всему, они умывались.