Когда же мы с Финни все-таки встречались, нам было практически не о чем поговорить. Каждый миг, проведенный в тишине, ложился очередным кирпичом в стену, что росла между нами.

Почему-то мы больше не были друзьями.

Мы не выбирали этот путь. Мы почти ничего не выбирали.

Когда автобус подъезжает, я все еще смотрю на серебристые ботинки и криво обрезанный подол. Все заходят в салон, опустив голову. Мы молча рассаживаемся в автобусе, где все разговаривают. У меня не было никакой уверенности, что встречу Сашу здесь, но теперь я вижу ее в середине салона, и мне становится легче. На ней черная футболка, и глаза тоже густо подведены.

– Привет, – говорю я и сажусь на соседнее сиденье, положив сумку на колени.

– Привет, – отвечает она.

Раз уж я отказалась краситься в красный, она сама придала волосам этот неестественный цвет. Мы улыбаемся друг другу. Преображение свершилось. Вроде как.

Я отлично понимаю, почему я и Саша больше не дружим с Алексой Майерс и другими девочками.

Я не пошла в чирлидеры.

На самом деле я собиралась. Хотела быть чирлидером. Хотела быть популярной, встречаться с кем-нибудь из футбольной команды и вообще делать все необходимое для того, чтобы остаться в «Банде». Но не смогла собраться с силами, чтобы подготовить выступление для соревнований, и на этом все кончилось.

Алекса, Тейлор и Виктория прошли в основной состав, а Саша – нет. Официально нас не исключали из «Банды», но за обедом остальные девочки говорили исключительно о чирлидерском лагере и старших по команде, которые «ну таки-и-ие милые».

В последний день перед каникулами Алекса, Тейлор и Виктория пришли на занятия с волосами, заплетенными в косы. Они не сказали нам, что сегодня день косичек. Мы всегда заплетали их все вместе в один день. За обедом мы спросили их, почему они нас не предупредили, но они только переглянулись и захихикали. Я догадалась, что они наконец-то раскусили истину, которую я скрывала: я хорошенькая, но не популярная. Я другая. Я странная. Так что я решила не упорствовать и снова стать странной девочкой, и Саша поступила так же.

В автобусе Саша наклоняется ко мне и говорит:

– Круто выглядишь.

– Ты тоже, – отвечаю я.

Я поворачиваю голову и вижу, что в мою сторону идет девочка в сине-красной форме. Светлые волосы забраны в хвостик и качаются из стороны в сторону. Становится неприятно, когда она садится рядом с Финни. К концу месяца они будут вместе гулять, а мама скажет, что Финни познакомился с Сильвией Уайтхаус на стадионе, куда пришел на футбольную тренировку, а она – с другими чирлидерами.

– Что, по-твоему, скажут остальные? – спрашивает Саша. Я чуть было не огрызаюсь, чтобы она перестала нудеть.

– Не знаю, – говорю я.

Первые несколько дней мы с Сашей обедали в одиночестве в месте, которое я называла «Ступени в никуда», – на бетонной лестнице, ведущей со двора к поросшему травой и сорняками заброшенному полю.

Алекса и остальные носят чирлидерскую форму и ухмыляются при виде нас, как будто наш новый имидж вызывает у них неприязнь. Новая девочка, Сильвия, сидит за их столом. Почти все новоиспеченные старшеклассники перешли сюда из одной и той же средней школы, но есть несколько новеньких из католической школы Сент-Джонс, чьи родители не смогли отправить их в более дорогие частные заведения. С детского сада они учились с одними и теми же детьми и теперь испытывают восторг и трепет перед обширными просторами школы Макклюр-Хай. Первые несколько дней все чувствуют неловкость, пытаясь разобраться, кто есть кто. Затем постепенно образуются новые компании и устанавливаются негласные правила поведения, которым все будут следовать до конца этого года, а может быть, и до конца старшей школы.

Саша познакомилась с девочкой из Сент-Джонс, которая носит на одной цепочке распятие и кулон в форме черепа. Они вместе ходят на физкультуру и несколько дней будут бегать бок о бок, прежде чем Саша предложит ей обедать с нами. Девочку зовут Брук, и с собой она приведет своего парня Ноя и двоюродного брата Джейме. На следующий день подтягиваются их знакомые, кто-то с репутацией «крутого» и его приятели, и скоро на «Ступенях в никуда» уже собирается целая компания. Кто-то уходит и присоединяется к другой группе, кто-то остается. К концу второй недели на «Ступенях в никуда» формируется наша компания.

В ней четыре девочки и три мальчика. Брук и Ной уже встречаются. Они похожи даже внешне: оба веснушчатые шатены, а когда они смеются, у обоих вокруг глаз залегают морщинки.

А значит, остаемся я, Саша и Энджи для Джейме и Алекса. Энджи, немного полная блондинка, все еще сохнет по какому-то парню из своей старой школы. У Алекса красивые глаза, но он низенький, придурковатый и немного рохля. По тому, как Саша смотрит на Джейме, я понимаю, что она моя конкурентка.

Как только я впервые взглянула на Джейме, у меня в животе запорхали бабочки; у него зеленые глаза, обрамленные невероятно длинными ресницами. К тому же у него темные, немного вьющиеся и вечно взъерошенные волосы. Он высокий, худой и бледный.

Джейме бойкий, забавный и много улыбается. Он напоминает мне Пака[5] из «Сна в летнюю ночь». Джейме подстрекает других мальчиков на какую-нибудь шалость, а девочки в это время сидят на «Ступенях», наблюдают за ними и хихикают. Они играют на поле в футбол ботинком Брук, бросают бумажные шарики в открытые окна кабинетов и поют песни, пародируя школьный хор. Джейме запрокидывает голову и смеется, если шалость удалась. Я смотрю на него и вспоминаю, как Питер Пэн говорил Венди, что всегда кукарекает, когда доволен собой.

Я и Саша пытаемся обратить на себя внимание Джейме, каждая по-своему. Саша подшучивает над ним и демонстрирует, какая она задиристая милашка. Я то держусь сдержанно, то флиртую с ним. Она сбегает по лестнице и играет вместе с мальчиками. Я улыбаюсь его шуткам и бросаю взгляды из-под ресниц. Саша дает ему пять. Я одобрительно кричу ему с лестницы. Это честная борьба, мы никогда не подставляем друг друга. Мы обе знаем, что, когда все закончится, по-прежнему будем друзьями.

Постепенно и в то же время внезапно, потому что все происходит за считаные дни, я опережаю Сашу. Она несколько раз героически пытается взять верх, но вскоре становится очевидным, что Джейме ухаживает за мной. Он сидит рядом со мной на «Ступенях». Он делится со мной картошкой фри. Он щекочет меня. Он улыбается мне, когда я сижу на лестнице, а он с другими мальчиками пинает ботинок, и у меня внутри все трепещет. Джейме. Джейме. Джеймс. Джейме.

Однажды в понедельник на «Ступенях в никуда» Джейме берет меня за руку, как будто его руке давным-давно разрешено брать все, что ему вздумается, и все ведут себя так, словно это в порядке вещей. Я держу его руку и смотрю вниз, на бетонные ступеньки, изо всех сил стараясь не улыбнуться и не выдать своих чувств. Внутри я вся дрожу, снаружи я спокойна, как и он. Конечно, мы вместе, конечно. Конечно.

В тот день Алекса и прочие с интересом проводили меня взглядом, когда мы с Джейме прошли по коридору мимо них, а потом отвернулись, будто им все равно. Но они не могли нас не заметить. Джейме великолепен, в этом не может быть сомнений. Это темноволосый Адонис[6], это готический принц. И теперь он мой.

Джейме хочет пойти дальше, и я говорю ему, что не готова. Мы начали встречаться на третьей неделе учебы, а сейчас только начало ноября, и я поражена, что мы уже обсуждаем такие вещи. Несколько дней назад он сказал по телефону, что любит меня; я ответила, что не готова сказать ему то же самое, а теперь, лежа рядом с ним и глядя в потолок, спрашиваю себя, с какой целью он признался мне в любви.