Магию использовали только для покидания порта, а затем паруса, которых было очень много — и прямые, и косые — поймали ветер, корабль набрал хорошую скорость. Матросы с обезьяньей ловкостью лазили по мачтам и реям, выполняя команды шкипера и боцмана.

Оставшуюся часть платы за проезд с пассажиров взяли сразу же и больше своим вниманием не докучали, чему Андрей оказался несказанно рад. От других пассажиров он тоже отделался, подчёркнуто равнодушно отреагировав на их попытки завести разговор. Этому помогло и то, что торговцам достались каюты на юте, и часто сталкиваться нос к носу не приходилось.

Любуясь следом, оставляемым кораблём на морской поверхности, заметил непорядок — один из канатов свесился с борта в воду. Андрей остановил пробегавшего мимо юнгу и указал на это. Тот сначала не понял, о чём ему говорит пассажир, а потом заразительно рассмеялся.

Оказывается, размочаленным концом свесившегося каната, вытянув его, удобно вымыть задницу, а для тех, кто при качке или перепив вина выпадет за борт, он послужит средством спасения. Даже если не хватит сил самому подняться на борт, воспользовавшись навязанными на толстой верёвке узлами, можно криками привлечь к себе внимание.

— Век живи — век учись. — философски заметил Андрей, обратившись к стоявшей рядом с ним у заднего фальшборта Сельме. — Пойдём, я тебе орехов дам.

Девушка после ухода из таверны успокоилась, а в глазах у неё застыла задумчивость.

Возле причалов Немченко прикупил тканевый узелок арахиса, привезённого с южного континента, и вернувшись в каюту вручил его рабыне.

— Грызи, только шелуху тут не разбрасывай, самой же здесь убираться. Садись на сундук и переставай ходить за мной хвостиком.

Оставив рабыню, явно уже что-то начинавшую подозревать, особенно, в свете того, что землянину надоело изображать хрипоту, и он стал говорить своим обычным голосом, поднялся на площадку к рулевому.

— Не помешаю? — спросил у вахтенного.

Обветренный краснолицый молодой матрос ответил ухмылкой. Андрей расценил его молчание как знак согласия.

Судно шло на виду берега, милях в пяти полосой тянущегося по левому борту. Компас размером с баскетбольный мяч для ориентирования в море сейчас был не нужен, поэтому его прикрыли медным колпаком.

С заходом солнца, когда землянин хотел полюбоваться звёздами, поднялись волны, и бриг стало сильно качать.

От морской болезни, пытавшейся напасть на ола Рея и его спутницу, спас амулет.

— Пожалуй, романтики океанов мне хватит. — сообщил сидевшей на полу каюте девушке вернувшийся с палубы попаданец. — Спать при такой качке и этом ужасном скрипе не хочется. Собирайся, мы уходим.

Сельма что-то промычала, но Андрей поторопил её тем, что сам поставил её на ноги и извлёк из сумы плащ. Ночами становилось довольно свежо.

О чём подумают утром капитан и члены экипажа, когда обнаружится исчезновение пассажира с его служанкой и всем багажом впридачу? Собрались и выпрыгнули за борт или неудачно сходили по нужде? Пусть думают, что хотят, решил землянин. В море много странного происходит. На одну байку станет больше.

— Готова? Не пугайся.

Благородный Анд взял девушку за руку и переместился с ней сразу на три десятка миль вглубь приграничных лесов Далиора, оставив морской берег далеко за спиной.

Они оказались на небольшой поляне вблизи — шагов десять — перекрёстка лесных дорог. В слое сумрака всё было видно достаточно отчётливо. Ни людей, ни зверей вокруг не наблюдалось. Немченко поспешил выйти в реальность, пока бьющаяся в страхе Сельма не оторвала ему руку, которой он её держал.

— Хватит! — громко приказал ол Рей. Его разнёсшийся по лесу в ночной тьме голос напугал какую-то птицу, с шумом выпорхнувшую из зарослей среди ельника. — Успокоилась! Ну? Вот так, молодец. И не нужно на меня смотреть с таким страхом. Вначале делаю раз. — он сменил облик Пустынника на свой. — Теперь два. — извлёк мощный лечебный амулет, подарок шурина, приложил к шее девушки и внимательно посмотрел, как её дёрнуло от внезапного наслаждения при почти полном исцелении тела. — На счёт три садимся, отдыхаем.

Отпустил руку рабыни, и та стекла на траву, бессмысленно глядя перед собой.

Звёзды светили ярко над головой, а вот луну закрывали деревья, и на поляне было довольно темно.

— Господин. — пролепетала девушка. — Кто вы? — и зажала рот ладошками.

Прозвучало это: хошпошин, хто фы. Язык у Сельмы уже восстановился, но вот полноценно владеть им у неё получится далеко не сразу. У Андрея уже был перед глазами пример исцелённого им в Хатине Зипа, бывшего дворового раба в особняке Манелов.

Беспомощный шепелявый лепет слушался смешно, однако веселья у землянина не вызвал. Жалко девчонку. Двадцать лет всего, а столько страданий перенесла, что иному и за всю жизнь не выпадет.

— Меня зовут Анд ол Рей. — присел он перед служанкой на корточки. — Для тебя всё страшное уже позади. Считай, теперь новый хозяин, который не станет тебя обижать.

— Вы меня украли? — по прежнему с трудом произносила она слова.

— А то. — Немченко улыбался, чтобы спутница успокоилась. — Спрячь за высоким забором девчонку, выкраду вместе с забором. Такой вот я. Вставай, нечего на земле рассиживать. Лежанка сама себя не сделает. Пошли лапник собирать. Поспать нам всё равно требуется.

Девушка оказалась не очень исполнительной. Вместо исполнения полученного приказа разревелась и уткнулась лицом в колени нового господина.

Тот погладил её по волосам, подумав, что надо с Джисой посоветоваться насчёт статуса рабыни Пустынника. Как ни крути, а Сельму к разряду трофеев никак не отнести. Она ведь числится нииторкой, договора купли-продажи на неё нет. Кража в чистом виде.

— Вставай. — повторил он. — Решила на траве спать или думаешь благородный маг за тебя станет работать?

До неё дошло наконец-то. Вскочила и, говоря извинения вперемешку с благодарностями, бестолково заметалась вокруг поляны, стаскивая всё подряд, будто бы собиралась и на сухих ветках спать.

Прервав этот процесс, Андрей сделал его организованным. Сам стал мечом обрубать нижние, более пышные лапы елей, а Сельма оттаскивала его порубку к центру поляны, где господин ол Рей выбрал место для костра.

— Перестань трещать как сорока. — ему пришлось немного приостановить разговорившуюся девушку. — Успеешь ещё потренироваться с отросшим языком. Меньше шума, больше дела. Вот эти ещё забери, и нам, думаю, хватит. Костром займёмся, ночью довольно свежо.

Готовить Немченко ничего в этот раз не стал. Ограничились окороком, лепёшкой и разбавленным вином. Приятно было смотреть — землянин, чтобы не смущать бедолагу бросал на неё взгляды украдкой — с каким удовольствием Сельма ест. И дело вовсе не в качестве пищи, хотя капитан Рантин постарался своему сюзерену собрать наиболее хорошие продукты, а в том, что она могла теперь пользоваться языком и ощущать вкусы заново.

Из лапника соорудили две лежанки по разные стороны небольшого костра. Дежурить не требовалось, Таня всегда бдит. Вот и в этот раз, когда её адепт только начал укладываться и заворачиваться в плащ, подруга-стихия его потревожила, точно указав направление, откуда приближается опасность.

Спутница тоже уже легла, но спать и не думала. Улыбалась своим мыслям и смотрела на звёзды. Она что-то почувствовала и повернула голову к хозяину, тихо извлекавшему меч.

— Спокойно. — шепнул Андрей, медленно поднимаясь с лежанки.

Свою ауру он открыл ещё на бриге, когда готовился к перемещению путём тени, так что внезапной магической атаки, во всяком случае, первых двух-трёх ударов можно было не сильно опасаться. Резерв восполнился полностью, и защитный амулет восьмого уровня дополнял парочку кристаллов попроще. А вот арбалетный болт мог причинить неприятности, даже при том, что лечилки были наготове. Реакция на летящий снаряд могла ночью оказаться не такой мгновенной как днём.

Сельма, несмотря на предупреждение, пискнула и стала отползать с лежанки подальше от костра.