Герцог на него закашлялся, причем так экспрессивно, что Де Бар почти мгновенно опомнился.

– Да-да, друг мой! – торопливо сверкнул он черным стеклом в очках и протер его неизвестно откуда вытащенной замшевой тряпочкой. – Сейчас. Сейчас… Сей… С-с-с… скоты!

Как интересно. На зря я заподозрила, что его окуляры вовсе не просты. Кажется, черное стекло – что-то вроде местного рентгена. Потому что «Паганель» в цилиндре прищурил тот глаз, который был за прозрачным стеклом, и сканировал лежащего Кена непрозрачным. И ругался. Здорово ругался, наш человек!

Только муж, поморщившись, дотянулся и дернул друга за пиджак. А потом повел подбородком в мою сторону, напоминая, что мужчины в комнате не одни.

– Ах да, – опомнился Де Бар. Надо, кстати, узнать, как его имя. – Простите, сударыня. Вы ведь…

– С сегодняшнего дня герцогиня Майбар, – кивнула я. – Не буду вам мешать, господа. Посижу за ширмой, вдруг вам понадобится помощь.

И сама скользнула за расписной шелк – зачем в спальне герцога притаилась эта красивая штуковина явно в азиатском стиле, неизвестно, но сейчас пригодилась. Я подвинула ее к окну, туда же отправился стул. Совсем выходить из комнаты мне не хотелось. Что-то удерживало.

Мужчины как-то странно переглянулись, пока я двигала мебель. Только после этого до меня вдруг дошло: не стоило делать это самой. Наверняка нежная леди из здешних аристократов будет ждать, пока все удобства ей обеспечат кавалеры. А я по старой привычке самостоятельность проявляю… ну да ладно, поздно об этом жалеть.

Сначала за ширмой, где остались мужчины, было слышно только сиплое дыхание герцога и какие-то невнятные хмыки и мычания его друга. Потом последний вдруг натурально зарычал.

Я не выдержала. Ширма была сделана из резных деревянных рам, затянутых расписным шелком и соединенных медными петлями. Щели между рамами были в волос, но через них все равно можно подглядывать.

Неспортивно? Я старая любопытная бабка с опытом следователя. Мне все можно.

Тем более если этот, как его… о, вспомнила имя! Оливия о нем слышала. Гаспар Де Бар. Красиво и в рифму. Так вот, этот Гаспар рычит абсолютно по делу.

Потому что на теле Кена были следы не только от кнута, но и от других пыток. Например, большой ожог на животе, сине-багровые полосы на руках от запястий до самых плеч. Это значит, Кена связывали и подвешивали на дыбе. Сволочи…

Что там особенно зверского Гаспар разглядел через свое стекло сильно ниже талии Кеннета, я уже высматривать не стала. У меня от размеров ожога сердце сжалось.

Все-таки не постороннего человека осматривают, а типа мужа. Мне с ним какое-то время вместе жить под одной крышей и, возможно, консумироваться. К тому же я терпеть не могла такие методы дознания. Это глупо и непрофессионально.

Гаспар между тем окончил осмотр, покосился на ширму и прикрыл пациента одеялом до пояса. Потом полез в саквояж, который принес с собой, и, пока там копался, начал негромко выдавать последние новости:

– Я прилетел только утром и сразу отправился в комитет дознания. Но пока громил канцелярских крыс, пришло известие, что казнь отменили. Причины никто не знал, и у всех было столько разных версий! – судя по смешку, Де Бар пытался пошутить. – Так что я вернулся к себе и закинул в свою сумку все, что могло пригодиться! Поэтому уже был полностью готов, когда ко мне ворвался господин Рокруа. Он так торопился, что даже воспользовался правом сотрудника королевской библиотеки на телепортацию!

Из услышанного я сделала сразу два вывода. У Оливии очень хороший и ответственный брат, но это и так было ясно. А еще тут действительно есть телепортация. Правда, пользоваться ею могут не все, а только те, кто служит в королевских учреждениях.

– Да! Ты не переживай, вещи твои из академии я лично перевезу. – Гаспар плавно сменил тему со сбора собственной сумки к сумкам друга.

– М-м? – вопросительная интонация у Кена получилась очень выразительная. Он беспокойно ерзал в подушках, стараясь умоститься в них поудобнее. И тоже косился в сторону ширмы.

Я ее поставила очень продуманно: возле окна, но плотно зашторенного. А у изголовья кровати Де Бар зажег еще два светильника. Так что мне было прекрасно видно в мою щелочку, а мужчинам меня – нет.

Наверное, поэтому, когда я затихла, они не то чтобы забыли обо мне. Нет. Просто постепенно самую малость расслабились и начали разговаривать несколько свободнее.

А я пожалела, что не догадалась захватить сюда блокнот и карандаш. Очень полезная привычка была во время работы следователем. Пора к ней вернуться. Краткие тезисы, стрелочки по наитию, имена, даты… легче сразу записать, чем по двадцать раз переспрашивать.

– Сам понимаешь, Кеннет, тебя туда уже не пустят. Не теперь, когда ты не оправдан, а лишь помилован благодаря старому обычаю. Там уже новый ректор свои порядки наводит и, кстати, нормально справляется. Я ожидал худшего.

Кашель и недовольное хмыканье из подушек стали громче. И это никак не относилось к голубым и зеленым лучам, которыми Гаспар облучал ожог из какой-то трубки. Хотя это было явно больно, потому что Кен вздрагивал и морщился. Но все равно старался сосредоточиться на разговоре.

И Де Бар с готовностью этот разговор поддерживал, отчасти ради того, чтобы отвлечь пациента от неприятных ощущений. После облучения пришел черед каких-то мазей, шипевших на коже и тоже заметно неприятных.

– Да ты с этим господином несколько раз встречался, он был заместителем ректора в нашем филиале в Артреджи. Лысоватый такой, похож на печального гоблина с западных болот. Но администратор толковый.

Ага. Значит, в этом мире есть гоблины. И западные болота. Когда доберусь до собственной комнаты (ее еще надо организовать себе в этом доме), обязательно все запишу куда-нибудь.

– Твоего заместителя из академии убрали, как и того новенького парнишку с кафедры артефакторики. Вы в последнее время слишком много времени проводили вместе. К тому же эти двое громче всех выступали в твою защиту. Но с ними все в порядке, – тут же успокоил Де Бар разволновавшегося Кена. – Уехали на время из столицы, отсидятся немного, пока шумиха не уляжется, отдохнут. Ты вот тоже все в отпуск хотел, ну и наслаждайся теперь. – Гаспар закончил обрабатывать все следы от пыток, даже те, что прятались под одеялом. И старательно переводил тему.

Подмигнув, он демонстративно покосился на мою ширму:

– Молодая жена, медовый месяц. Где ты раньше эту красавицу прятал?

В ответ из подушек так сердито зашипели, словно там поселился целый прайд злющих камышовых котов. Правда, Де Бар не впечатлился:

– Что значит «не знаешь»? Сам не знаешь? Да ты, Кеннет, везунчик! К тебе даже на виселице женщины пристают! Ладно, молчу-молчу. А чтобы голос вернулся, тебе надо вот эту настойку принимать по чайной ложке три раза сегодня и завтра, будешь как новенький! – Тут Гаспар снова стал серьезен и еще раз пощупал горло друга. – Повезло, что только мягкие ткани травмированы.

В этом я была согласна с доктором. Если бы мое попадание задержалось еще хоть на минуту, герцогу пришлось бы гораздо хуже. Как вовремя я, однако, померла.

– Кстати, невеста наследника поспешно покинула нашу страну, хотя свадьба была назначена на следующий месяц. Это подтверждает слухи, что с принцем что-то произошло.

Я навострила уши, а Кен на подушках вскинулся и тут же рухнул обратно, застонав сквозь зубы. Почему он не может сесть нормально? Местные извращенцы от следствия его и по заднице кнутом приложили? Сволочи.

Но реакция красноречивая. Запомним. Конечно, ничего по-настоящему секретного эти двое не скажут. Но я-то вообще ничего не знаю, мне все полезно. Например, то, что на лице предполагаемого заговорщика явственно проступило досадливое выражение. Даже рука дернулась, будто он хотел по лбу себя стукнуть, но сдержался.

– Я насторожился, еще когда узнал о казни. Его высочество никогда бы не допустил подобного без неоспоримых доказательств. – Де Бар, сначала спокойно рассуждающий вслух в присутствии умного слушателя, начал потихоньку кипятиться. – Да это вообще полный абсурд, обвинять тебя в заговоре против короля! Тем более неудачном!