– Сеньорита должна нас простить, – продолжал говорить негр. – Дом разгромлен. Если не возражаете, я покажу, где вы сможете поселиться. Правда, придётся немного прибрать. Все уехали с хозяевами, один я остался. Идёмте.

Габриэла оглядела комнатку. Она выходила окнами в сад. Он был прекрасен. Ничего не тронуто, у многих деревьев и кустов были цветы. Благоухание смешивалось с запахами пыли, битой штукатурки и запустения.

– Надеюсь, белья хоть немного осталось в этом доме? – спросила девушка. – И хоть какая одежда. Я в ней нуждаюсь.

– Я попытаюсь это устроить, сеньорита. Хозяева должны скоро приехать. Вот будут рады вас видеть!

Девушка подметила некоторое неуверенное отношение негра к ней. Это не удивило её. В его глазах вертелись вопросы. Она не собиралась его просвещать, а тот не осмеливался пускаться в расспросы.

К вечеру комнатка была прибрана. Габриэла с удовольствием оглядела её. Некоторая гордость за себя наполнила её грудь. Вспомнилась проклятая долина, где она страдала от унижения, непосильного труда и побоев. Но польза всё же была и от этого. Она больше не сторонилась труда по дому, могла обойтись без прислуги.

Негр Бонито где-то раздобыл простыни. Они требовали стирки. Габриэла с удовольствием теперь глядела на дело своих рук. Выстиранные простыни белели на кровати. Из обрывков москитной сетки она соорудила полог, можно надеяться, что ночью ей не будут досаждать крохотные вампиры.

Хозяева появились в доме после обеда. Дядя Анисето довольно радушно встретил племянницу. Он был лет на десять моложе матери Габриэлы, был сух телом и очень молчалив. Это больше всего устраивало Габриэлу.

Его жена, донья Мария, оказалась полной противоположностью мужу. Пустая болтовня доставляла ей огромное удовольствие. Она мало слушала. Даже история Габриэлы её не заинтересовала, собственные приключения занимали её куда больше. Она битый час рассказывала Габриэле про их бегство из города и жизни на дальней усадьбе в широкой долине среди гор.

Зато донья Мария подробнейшим образом поведала о письме, что пришло ещё три месяца назад.

– Милочка, мне так жаль тебя! – восклицала донья Мария, всплёскивала руками, ахала и постоянно вытирала пот надушенным платочком с морщинистой шеи и лба. – Потом пришло ещё одно письмо, да тут эти еретики заявились! Я так и не успела его прочитать. Что там было? Я просто сгораю от любопытства!

Габриэла поведала о своих приключениях только поздно вечером. Дон Анисето пригласил её к себе в кабинет. Он потягивал вино из простой кружки и со вниманием слушал трепотню племянницы.

– Боже! Габриэла! И эти несносные еретики мучили тебя столько месяцев?

– Дядя! Я благодарю Господа за то, что он всё же вызволил меня от их гнусного общества! Сколько я претерпела от них, дядя! Только не передавайте этого маме. Это может ей сильно повредить. У неё столько горя! Боже! Как я всё пережила? Вспомнить жутко!

– Прости за грубость, Габриэла. Ты ещё девственница?

Габриэла опустила голову. Долго молчала, пока не прошептала:

– Простите, дядя! Уберечь себя я не смогла. Это было выше моих сил.

Дон Анисето хмуро молчал. Было видно, что признание племянницы сильно его расстроило. Габриэла на другое и не рассчитывала. Она скромно молчала, предоставив дяде самому решать.

– Печально! Печально! Но теперь ничем не поможешь. Живи у нас. Я постараюсь переслать письмо моей кузине. Пусть не волнуются хоть за твою жизнь.

– Спасибо, дядя! – живо отозвалась Габриэла. И добавила бодро: – Я у пиратов многому научилась. Надеюсь не быть обузой в доме.

– О чём ты говоришь! И не думай! Вот отремонтируем дом, обновим обстановку, и только воспоминания останутся об этом ужасном нашествии.

– Я не собираюсь долго у вас гостить, дядя. Всего с неделю. Очень хочется побыстрее оказаться дома! Так скучала всё это время. Правда, особо времени у меня не было...

– Понимаю! И не хочу тебя расстраивать лишними расспросами. Это больше ни к чему. Только твои душевные раны разбередим. Иди отдыхай, набирайся сил.

Габриэла была благодарна дяде за его понимание и удалилась довольная. Впервые за несколько месяцев она почувствовала прилив радости и спокойствия. Скоро она сможет отправиться домой! Вот только найти оказию.

И тут в голову словно ударило. Она вспомнила сестру. Миру! Эта девчонка ворвалась в мысли так неожиданно и стремительно, что заставила вздрогнуть. И Хуан! Он тоже предстал перед глазами ясно, зримо, возбуждающе. Уже два месяца Габриэла не испытывала подобного ощущения. Подумала: «Где бы я могла его найти? Как он пережил пиратов? Цел ли он или погиб? Нет! Он не мог погибнуть. Слишком осмотрителен и прыток. А Мира? Что с нею? Уцелела ли в той кутерьме?»

Она села у окна в сад и предалась мыслям. Они вертелись вокруг одного и того же. Мира и Хуан! Где их найти? И странное дело – она не испытывала к девчонке ничего мстительного. Лишь любопытство и некоторую ревность. И острое желание познакомиться поближе.

К вечеру у неё появилась хорошая мысль. Ей казалось, что их дом должен находиться где-то в приличном районе. И она решила завтра же попросить дядю дать ей тарантас и раба для сопровождения.

– Попробую поискать её... и Хуана! – воскликнула она вслух. – Чем чёрт не шутит! Вдруг найду!

Дон Анисето удивился просьбе племянницы, но уважил её желание.

Молодой высокий негр был за кучера. Габриэла с интересом рассматривала улицы и дома после ухода пиратов. Она пропускала кварталы бедноты и богатых людей. Помнила, что Хуан был противником подобных мест для жительства.

Оказалось, что поиски могут затянуться. Габриэла этого не учла. К тому же было монотонно и нудно проезжать по пыльным улицам, высматривать, расспрашивать и злиться.

Два дня поисков ничего не дали. Настроение быстро падало, как и желание отыскать сестру с Хуаном. И всё же она упёрлась и продолжала искать. В то же время интересовалась возможностью уехать в Понсе.

И вдруг к обеду четвёртого дня, когда Габриэла уже готова закончить бесполезную работу, ей указали домик, где жила молоденькая девочка-мулатка.

– Господи! Неужели мне всё же повезло? – Габриэла даже заволновалась. Почувствовала, как порозовели щёки. – Эй, обезьяна! Остановишь возле того домика! – ткнула она пальцем в спину кучеру.

Она долго сидела, не осмеливаясь выйти и приблизиться к двери домика.

Неожиданно за оградой заговорили детские громкие голоса. Из калитки со смехом вышли две девочки. Габриэла тут же узнала в одной из них Миру.

Та бросила взгляд на экипаж, перестала улыбаться и застыла на месте.

– Кто это, Мира? – спросила подружка не очень громко.

– Какая встреча! – Габриэла медленно сошла на землю, сделала несколько шагов, протянув руки в радушном приветствии. – Мира! Вот не думала тебя встретить! Ты жива и здорова! Я рада. А Хуан? Где он?

Мира продолжала стоять. Лицо медленно бледнело. Ей стало неуютно в обществе этой сеньоры. Она растерялась, вспомнив ту первую встречу. Беспокойство нахлынуло холодной волной. Захотелось уйти, не разговаривать, спрятаться.

– Ты вроде бы испугалась? С чего бы так? Я не хочу тебе зла, – продолжала Габриэла. – Что-то случилось?

– Случилось! – наконец воскликнула Мира и добавила: – Хуан не вернулся.

– А куда он уезжал?

– Не знаю. Обещал недели через три вернуться. Прошло уже почти два месяца, а его всё нет. Я сильно волнуюсь, сеньора.

– Я для тебя не сеньора, Мира. Просто Габриэла. Можно даже Габи. Но что могло задержать Хуана?

– Думаю, что он уже далеко. И вернуться скоро не сможет, – Мира грустно опустила глаза.

«А она его любит! – подумала Габриэла с лёгкой завистью. – А он как к ней относится? Наверное, тоже если и не любит, то определённо неравнодушен. Недаром поселил её в хорошем квартале, хоть и не богатом».

Вслух же спросила:

– Откуда такая уверенность?

– Объяснить не могу, сеньора. Просто знаю.

– Чудно, Мира! Разве ты можешь знать скрытое от тебя расстоянием?