Она проснулась рано утром, ещё затемно. В ожидании рассвета в окно всё ещё светили звёзды. Постепенно начинали зажигаться фонари тусклым голубоватым светом, словно просыпаясь ото сна вместе со всем городом. Снег, как и вчера вечером, снова был синим…

– Да, – вздохнула Ирина Сергеевна, – скоро Рождество…

Родилась в Москве в августе пятьдесят третьего. Получила высшее образование: техническое и экономическое.

В советские времена работала в Москве и на Украине: инженером путей сообщения, начальником отдела кадров, инженером организации строительства.

В лихие и нищие 90-е пришлось переквалифицироваться: работала в Москве и в Карелии главным бухгалтером, директором ООО, аудитором.

Теперь живёт в тихом поволжском селе Наровчат. Поняв всё о настоящем, с лёгкостью изучает и описывает прошлое, чтобы читатель с умом планировал своё будущее.

(По воспоминаниям последнего головы дореволюционной Пензы)

Вспоминаю детство. Рождество, а также самое весёлое время Святок и Нового года в семье родителей праздновались особенно торжественно. Весь сочельник 24 декабря, по обычаю, обед в доме не готовился. Все в семье, включая детей, соблюдали пост. Только вечером, когда в небе загоралась первая звезда, на стол ставился самовар с чайным сервизом и подавался винегрет из овощей на постном растительном масле. Почётное центральное место на столе занимал белоснежный «папушник» – пшеничный белый каравай хлеба.

Спать все ложились рано, поскольку назавтра, 25 декабря, в 4:30 утра все взрослые с подростками отправлялись в церковь на рождественское богослужение. Возвращались домой ещё до рассвета, где их уже ждали в зале одетые и умытые нянями малыши. Теперь славили Христа перед образами уже всей семьёй во главе с отцом: пели праздничные молитвы «Рождество Твое Христос Боже наш…», «Дева днесь Пресущественнаго рождает, и земля вертеп Неприступному приносит…». Отец у нас был очень религиозный человек. Три десятка лет он прослужил церковным старостой в пензенском Спасском кафедральном соборе, и мы, дети, были постоянными посетителями всех праздничных богослужений.

После молитвы все по очереди подходили поздравлять отца, который каждому давал по новенькому, блестящему, заранее приготовленному серебряному рублю, малыши же получали по 20 копеек.

Из зала все проходили в столовую, где садились за чайный стол со сдобными булками и сливками. Тут уже ожидали служащие отцовского магазина со взаимными поздравлениями. Отец благодарил работников за их годовую работу и вручал подарки, которые обыкновенно представляли собой отрезы материала на костюм или брюки.

В день Рождества мы посещали церковь дважды. Уже в 9 часов утра в соборе начиналась торжественная обедня, на которую съезжалась вся губернаторская администрация. В это время церковь наполнялась таким количеством людей, что туда было трудно войти. Храм был полностью освещён люстрами, пел великолепный хор певчих.

Дома после торжественной службы всех членов семьи ожидал парадный обед. За большой, во всю комнату, стол усаживались по старшинству от отца, который занимал почётное место во главе.

Подавался праздничный обед с пирогами, бульоном, было жаркое из птиц, соленья и пирожные. Шло разговенье после Рождественского шестинедельного поста. А после – мы, все усталые, но умиротворённые и наполненные благодатью, отправлялись в свои комнаты на отдых.

Вечером на второй день Рождества на нашу усадьбу приглашалось духовенство кафедрального собора, и славление Христа происходило всем причтом. Старик протоиерей с густым басом, три священника, колоритный протодиакон и пятеро диаконов наполняли дом мощным хором торжественных песнопений. А после короткого богослужения, на котором присутствовала вся наша семья и близкие родные, духовенство приглашалось отцом в столовую, где был накрыт богатый праздничный стол.

Остальные вечера Рождества и Святок были заполнены домашними балами и поездками к родным и близким знакомым на ёлку. А поскольку таковых людей было очень много, поздравительные визиты плавно перерастали и в новогодние.

Приглашения на праздник от старших по возрасту родственников и более высоких чинов развозились по домам с курьерами, а молодые и подчинённые наносили визиты сами с оставлением визитных карточек.

Яркие, красочные визитки и поздравительные открытки готовились горожанами, чаще, на заказ. В Пензе оформлением таких заказов занимались фотоателье. С конца XIX века в моду вошли фотографии с завезённых европейских открыток, которые раскрашивались вручную. Ещё казалось оригинальным в поздравительные карточки превращать фотографии самих хозяев предстоящего торжества или фотографии с фасадами собственных домов. Такие открытки посылали родным с почтовой связью, их берегли и коллекционировали.

Рождественский бал. Особо запомнился один из праздничных балов, когда я, окончив уже Московский коммерческий колледж и получив в пензенском пехотном резервном батальоне первый офицерский чин прапорщика, только начинал работать в магазине отца. Мне было 20 лет, и я слыл одним из самых завидных женихов в городе.

Мы с братом и сёстрами с большой фантазией готовились к этому балу: придумывали оформление, новые игры, причуды, разрабатывали правила для пышных танцев – котильона и кадрили-монстр. С количеством кавалеров всегда были у нас проблемы, поэтому приглашения рассылались и знакомым по службе офицерам.

Но вот в восемь часов вечера наш зал, освещённый люстрой и канделябрами с газовыми лампами и стоящей большой нарядной ёлкой, начинает постепенно заполняться подъезжающими гостями. Поздоровавшись и перекинувшись парой слов, гости постепенно расходятся по комнатам, собираясь группами по интересам.

В столовой к этому часу был накрыт чайный стол с различными печеньями, сладостями, тортами и сладкими пирогами. Так что часть гостей начала свой праздничный вечер отсюда.

Мужчины и старики в детских комнатах, освобождённых от лишней мебели, расположились за ломберными столами для карточной игры.

Бабушки и мамаши большей частью отправились в малиновую гостиную, затянутую большим ковром, где царил полумрак от шёлковых абажуров настольных ламп. Здесь шёл неспешный дамский разговор. Отсюда же через распахнутые двери в зал дамы могли наблюдать и за танцами своих сыновей и дочерей.

В десятом часу в зале, где пол был натёрт воском, начались танцы под духовой оркестр. В начале бала мы раздали расписание танцев, где были написаны слова на кадрили. Кадрилей было две, а между ними танцевали падекатр, венгерку, краковяк.

После чая в столовой накрыли стол закусочный, что внесло заметное оживление в среду старшего поколения мужчин. В то же время для дам и молодёжи в зале и в гостиной прислуга на подносах разносила сладкую воду, мороженое, фрукты, орехи и прочие угощения.

В середине бала стали приезжать компании ряженых. Так развлекалась городская молодёжь. Одевшись почуднее, в масках, они разъезжали по домам знакомых с весёлыми поздравлениями, а хозяева старались угадать, кто под маской. К нам тогда заехали компании четыре, одна была из дворян. В повседневной жизни люди из дворянского сословия от прочих держались особняком. Но вот в этот рождественский праздник некоторые из них, сняв маски, тоже присоединились к нашим танцам.

Для барышень у нас были изготовлены из папиросной цветной бумаги всевозможные боа – украшение из лент и перьев. А для молодых людей – картонные ордена. Этими бутафорскими штучками юноши и девушки украшали друг друга по симпатиям. И когда в двенадцатом часу началась наконец кадриль-монстр, молодые люди и девушки выглядели разукрашенными, как рождественские ёлки.