– Утащим в трюм катера.

С трудом вытащили её на палубу катера. Мало что тяжёлая, так ещё скользкая от слизи. Уволокли, бросили в трюм. Зашли в тёплый трюм катера, включили свет.

– Николай Иванович, у тебя бинт весь в крови, давай перебинтую.

Попили горячего чаю и легли спать. Толстолобик до самого утра колотил хвостом в борта катера. Утром поделили пойманную рыбу.

– Как с этим поступим?

– Поделим напополам, вдоль.

Заехали ко мне домой, затащили рыбину в мешке на кухню.

Положили на стол.

– Давай так: охотничьим ножом разрежем вдоль спины от головы до хвоста, до рёбер, потом посмотрим.

– Может, сначала взвесим его?

– Давай, а как?

– У нас есть весы, на которых сами взвешиваемся. Я встану на них, а ты мне рыбу дашь, сам посмотришь. Мой вес вычтем.

– Давай.

Оказалось, весил толстолобик двадцать пять килограммов.

У хребта разрезали спину. Рёбра оказались в два пальца толщиной.

– Топор есть?

– Есть маленький.

– Тащи.

Когда осталась голова, Николай Иванович попросил ножовку. С её помощью рыбину и располовинили.

Коломников дома её нарубил на куски, наморозил и всю зиму пёк пироги. Я засолил в большую эмалированную кастрюлю. Оказалось так вкусно, что когда я принёс её под Новый год на работу, Целицо съел даже рёбра.

Летом в субботу и воскресенье за редким исключением я был на рыбалке. В основном ночами сплавлялся один. Редко кому это нравилось – всю ночь не спать, а плыть по реке с сетью. И не всегда была хорошая погода. В этот раз со мной согласился порыбачить водитель моего персонального автомобиля.

Немец по национальности, он родился в Тюмени и жил здесь. Считал себя местным, разбирался в большинстве приёмов рыбалки, за исключением сетей, и тем более сплавом. Мои рассказы заинтересовали его, и он решился пойти со мной.

Под вечер мы приехали на лодочную станцию, закрепили на лодке видавший виды лодочный мотор «Вихрь», собрали необходимые принадлежности и отправились вверх по течению реки в район Каменки.

На место прибыли уже затемно. Я достал сеть в мешке, крестовину, поднялся на нос лодки, привязал к крестовине сеть, бросил в воду около левого берега. Водитель плавно грёб вёслами к противоположному берегу. Сеть вытянулась поперёк реки. Я фонариком посветил на поплавки, они стояли, словно солдаты в строю.

Вода была спокойная, погода стояла тихая и тёплая. Я держал сеть за поводок, лодка по течению шла вдоль берега. На крестовине стоял маленький фонарик, можно было наблюдать, как он двигается относительно берега.

Иногда сеть задевала за дно, топляк или кусты на дне реки, дёргалась, тогда казалось, что попалась рыба. Я светил по поплавкам фонарём, но они по-прежнему шли ровно. Если бы была рыба, то на этом месте поплавок бы или дёргался, или утонул вовсе. Когда происходил зацеп, то сеть в месте зацепления останавливалась, лодка и крестовина шли по течению вперёд, и если не соскакивала с зацепа, надо было или попытаться рывками её снять, или вытаскивать до места зацепа с обоих концов, хорошо потянуть, попробовать поплыть на вёслах против течения, снять сеть, если этого не удавалось – резать нижний поводок. Потом, конечно, сеть следовало ремонтировать. Иной раз бывало больше радости не оттого, что поймал много рыбы, а оттого, что за ночь рыбалки не было ни одного зацепа, хотя и рыбы не поймал.

За время своих сплавов я так хорошо изучил дно от деревни Речкино до Тюмени, что настоящих зацепов не допускал или это случалось очень редко.

Этот отрезок реки я хорошо знал. От линии электропередач до деревни Каменка серьёзных зацепов быть не должно, но вот при входе в деревню сети необходимо вытащить из воды, так как там на дне утоплен трактор. На нём я сидел в своё время не один раз. До этого места было далеко. Сеть можно было ставить дважды.

Ночь была тёмной, звёзды ярко горели на чёрном небе.

Можно было расслабиться.

– Давай, Коля, чаю попьём с бутербродами.

– Нет, я не хочу. Дайте мне лучше кружку, пить хочется.

Я дал ему большую железную кружку. Он зачерпнул из реки воду, поднёс ко рту.

– Ты что делаешь? Микробы кругом.

Он не ответил, с удовольствием выпил до дна.

– Геннадий Евгеньевич, мы местные, всю жизнь из реки пьём и ничем не болеем. Особенно здесь, выше города, вода вообще чистейшая.

Прошло около получаса нашего сплава.

– Пора вытаскивать сеть. Поводок играет.

Я опять на носу лодки, водитель вёслами сдерживает лодку. Улов оказался неплохой. Из горы сетей я на ощупь, без света, вытаскивал солидных лещей и складывал в мешок.

– Килограммов двадцать есть. Ставим ещё раз.

Мы снова поставили сеть поперёк реки. Течение несло вниз, из-за поворота показался свет деревни.

– Скоро будем вытаскивать.

Перед затонувшим трактором, не доплывая до элеватора на правом берегу, я приступил к поднятию сети. Как и предыдущий раз, шли лещи. Неожиданно в темноте мои руки натолкнулись на крупную, килограммов в пять, колючую рыбу. Отложил сеть с рыбой в сторону. В темноте сразу не разберёшь, что это за рыба. Закончил поднимать сеть и опять без света выбрал рыбу. Осталась одна – колючая.

– Коля, посвети фонарём. Ты не знаешь, что это за рыба? Вроде окуня, но не может же он быть таким большим. Да и чешуя не гладкая, похожа на напильник.

Николай потыкал её пальцем.

– Нет, не окунь. Они такими большими не бывают.

– Давай попробуем выпутать её из сети.

Я попытался взять её в одну руку, а другой снять намотанную сеть. Рыбина ожила, начала прыгать, открывать большой рот, полный острых больших зубов. Острыми шипами плавников я переколол себе руки. Бросил бесполезные попытки.

– Словно чёрт, кончилась на сегодня рыбалка. Греби к берегу. Будем спать. Утром засветло разберём сеть. Что за чудище нам попалось?

Разложили на дне лодки спальные принадлежности, подняли тент, переспали до первого света.

За ночь рыба околела, но даже при этом её с трудом удалось выпутать из сети.

– Коля, ты же местный. Неужели никто в Туре такую рыбу не ловил?

– Честно говорю, ни разу не видал. Поплыли в город, там спросим у лодочников. Может, кто знает.

Кому бы не показывали свою рыбину, никто не мог определить, что это.

– Не выбрасывать же.

Тут подошёл пожилой местный житель.

– Судак это, ребята. В нашей реке вы первые его поймали. Прекрасная рыба. Надо ждать, что скоро её много будет у нас.

Первым навыкам рыбалки сплавными сетями, неводом, как ставить сети на дно, меня учил Сараев. В то время он работал главным инженером телефонной фирмы в Тюмени, я – главным инженером ДСК. У него была моторная лодка «Обушка», у меня «Казанка-5М». Только у него были профессиональные сплавные речные сети, а у меня – нет. Я у него их увидел впервые в жизни. До этого я только гонял бесцельно по реке. Ему, видимо, показались неправильными мои забавы, и он меня пригласил на рыбалку. Под осень, к вечеру мы на его лодке поднялись до Метелёва. Он достал ящик с сетями, меня поставил за вёсла.

– Подходи к левому берегу. Метров за десять останавливайся, я опущу крестовину, а ты потихоньку кормой иди к правому берегу. Смотри на меня.

Не прошло и пяти минут, как сеть полностью была в реке.

– Теперь помаленьку греби вниз по течению, бортом вдоль берега, так, чтобы поводок в моих руках был немного натянут.

До Воронинского моста оставалось метров сто. – Будем вытаскивать. Дальше зацепы.

Рыба была. Так мы повторили дважды.

В следующий раз мы пришли днём в деревню Луговая, пробрались по ручью, заросшему кустарником, в озеро Кривое, там установили две сети обе длиной по сто метров. Неожиданно пошёл дождь. Сараев из носового отсека достал маленькую палатку. Мы установили её и быстренько в неё залезли. Выпили по кружке чая из его термоса. Дождь шёл недолго. По его окончании мы вылезли из палатки.