— Я бы хотела посмотреть, как ты попытаешься, И.

Она не звала меня «И» уже много лет. Большую часть времени было придурок или сволочь-засранец.

Кладя руки ей на бедра, я притягиваю ее к своей груди:

— Это вызов?

Она улыбается в знак одобрения.

Игра начинается.

11

Мия

Что я делаю? Приставать к Итану, как какая-нибудь похотливая студентка колледжа в клубе, не в моем стиле. Даже близко нет. Так почему же я не могу удержаться от того, чтобы не потереться задницей об его член? Мне нравится, что из всех людей именно из-за меня Итан твердый. Из-за девушки, которая была влюблена в него с детства. Из-за младшей сестры его лучшего друга. Сестры, которая под запретом.

Я поднимаю взгляд на балкон, чтобы проверить, нет ли Уилла. По крайней мере, он нас не поймал. Еще. Если мы продолжим в том же духе, это лишь вопрос времени, когда Уилл поймет, что старые чувства, которые мы когда-то разделяли, вернулись и стали сильнее, чем когда-либо.

Двигая бедрами взад-вперед в такт музыке, я откидываю голову назад и смотрю на Итана. Его мощные мускулы обхватывают меня, его руки скользят вниз по моим бокам. Он смотрит на меня с открытым ртом, его зубы нежно касаются нижней губы. Я хочу прикусить ее, пососать. Девушки рядом с нами кричат друг на друга. Одна из них врезается мне в руку. Но ни один из нас не может отвести глаз друг от друга.

Из-за жара от огней и устойчивого темпа, который мы поддерживаем, я задыхаюсь. Или, может быть, это Итан делает это со мной. Моя кожа горит от огня, который Итан оставляет после себя. Он проводит руками вниз по моему телу, ощущая каждый изгиб. И я позволяю ему. Хотя нам следовало бы остановиться. Мы оба знаем, что это неправильно.

Когда песня переходит на более техно-ритм, я работаю усерднее, двигаюсь быстрее. Итан наклоняется, чтобы провести губами по моей шее и попробовать меня на вкус. Его язык слегка касается моей кожи, и когда он делает это, его мужественный запах проникает в мой нос. Я впитываю его, позволяю себе прочувствовать все, что связано с Итаном.

Я завожу руку за спину и провожу пальцами вниз по его груди, пока не нахожу его твердый член. С тех пор, как я увидела его обнаженным утром, я хотела его. Как бы ни пыталась это отрицать, я лгу только себе. Он становится тверже для меня, заполняя мою ладонь, и делает то, чего я меньше всего ожидаю. Итан кусает меня за шею, впиваясь зубами в плоть.

Сначала это больно, но потом я понимаю, что мне нравится эта боль. Я хочу большего. И Итан дает мне это. Мои соски, как кинжалы, торчат сквозь тонкую ткань топа, и когда Итан скользит рукой вверх по моему животу, чтобы нащупать крошечные бутоны, я стону. Так чертовски громко, что чувствую себя неловко. Пока я не понимаю, что меня никто не слышит. Никого не волнует, что мы практически трахаемся на танцполе. Как ни странно, никто не узнал Итана. Шокирующе.

Пот заливает мне глаза и стекает по лицу, размачивая тушь. Из-за макияжа и света, ослепляющего меня, я с трудом различаю лица перед собой. Итак, я закрываю глаза и кладу голову Итану на грудь. Он настолько крупнее меня, что никто даже не может меня увидеть, когда меня прикрывает мускулистое тело Итана. Не тогда, когда его руки и язык заявляют о своей власти надо мной.

Итан стоит спиной к балкону, обеспечивая нам некоторую форму уединения от моего брата. Сейчас Уилл, должно быть, занят своим перепихоном. По крайней мере, нас это выручает. Я открываю глаза, чтобы перепроверить, поворачиваюсь ровно настолько, чтобы заглянуть за плечо Итана в поисках Уилла. Все хорошо. Пока.

После того, как песня переходит в более быстрый, оптимистичный темп, толпа меняется вместе с ней. Все двигаются так быстро, что их тела и лица становятся одним гигантским размытым пятном, мешаниной волос, цветов и закрученных изображений. Я не пьяна, даже не под кайфом наркотиков. Я под кайфом от Итана. Одного представления о том, каково было бы быть с Итаном, мне достаточно, чтобы опьянеть от удовольствия.

Итан берет обе мои руки и заводит их мне за спину, удерживая меня. Я смотрю на него, растворяясь в нем и этом моменте и желая, чтобы он никогда не кончался. Но время проходит, хочу я этого или нет. У меня нет понятия о времени. Все, что я знаю, это то, что мое сердце ноет от желания с тех пор, как мы вышли на этот танцпол. Как бы давно это ни было.

Теперь, держа меня за руки одной рукой, Итан убирает волосы с моей шеи и обхватывает мой подбородок другой рукой. Он оставляет дорожку из поцелуев вдоль моей челюсти, прежде чем добраться до моего рта. Оттягивая мою нижнюю губу большим пальцем, Итан облизывает губы. А потом он начинает поглощать меня, как будто он хищник, а я его добыча.

Его губы впиваются в мои с такой силой и страстью, что я почти теряю равновесие. Но Итан здесь, чтобы поймать меня, прижимая к своей груди. Он берет мою губу и посасывает ее, прикусывая зубами. Мне нравится боль, которая пронзает мои руки. Мне нравится, как он заставляет меня жаждать этой близости. Когда Итан скользит языком по моему рту, я растворяюсь в нем, как будто наши тела слиты воедино.

Я десять лет ждала этого поцелуя. Десять лет этот мужчина не прикасался ко мне так, как я могла только мечтать. Итан больше не мечта. Но идея о том, что мы вместе — не более чем видимость. Уилл никогда не согласился бы на это. Так что, у нас есть только сегодняшний вечер. Одна ночь, чтобы наверстать упущенное за последние десять лет тоски.

Мы остаемся в таком положении до тех пор, пока не погаснут стробоскопы и толпа не утихнет вместе с музыкой. Итан, наконец, отпускает меня, удерживая на расстоянии вытянутой руки. Он изучает мое лицо и качает головой.

— Хотел бы я сделать это десять лет назад, — говорит он. — Я многого хотел бы.

— Я тоже, — признаюсь я. — Почему мы так долго ждали?

Он хмурится, как будто Итан, который был со мной всю ночь, исчез:

— Ты знаешь почему.

Я киваю:

— Уилл.

Больше нечего сказать.

Итан ведет меня наверх за руку, от его прикосновения по всему моему телу пробегают ударные волны, за которыми следует грусть. Теперь, когда у меня был Итан, я хочу большего. Реальность — отстой.

Когда мы добираемся до верхней площадки, то обнаруживаем Уилла, целующегося с двумя блондинками в VIP-зоне. Бутылки с алкоголем стоят на столе, пол усеян бокалами и шейкерами. Что, черт возьми, здесь произошло? Одна девушка прижимается к моему брату, зажав его ноги между своих худеньких бедер. И они оба целуют другую девушку.

— Кажется, меня сейчас стошнит, — я наклоняюсь к Итану и шепчу: — Они занимаются сексом?

Он склоняет голову набок, как будто не уверен:

— Ммм… я так не думаю. Но кто бы знал, с твоим то братом.

— Может, нам стоит уйти. Это как-то отвратительно. Я не могу оставаться здесь и смотреть, как мой брат трахает случайных телок на публике. Что, черт возьми, с ним не так?

Я поворачиваюсь на каблуках, выскальзывая из хватки Итана, и он подходит ко мне сзади. Он сжимает мои бедра, чтобы удержать меня на месте, наклоняясь, чтобы прошептать мне на ухо:

— Оставайся здесь. Я позабочусь о твоем брате. Не двигайся, ладно?

Я вздыхаю:

— Хорошо.

К сожалению, это не первый раз, когда я вижу своего брата с двумя или даже тремя девушками. Он серьезно мужик-шлюха, и всегда им был. Его популярность у женщин только возросла, когда он стал профессиональным хоккеистом. Уилл десятки раз появлялся в газете с разными девушками. И каждый раз моя мама умирала от стыда. В какой-то степени я тоже.

Но это также делает меня лицемеркой, потому что я практически позволила Итану трахнуть меня на танцполе. Я бы позволила ему это. Это печальная часть. Несмотря на то, что он был груб и агрессивен, я чувствовала его сдержанность. Он не хотел заходить с нами слишком далеко. Его нерешительность была очевидна, и время от времени кто-нибудь из нас оглядывался через плечо, чтобы проверить, нет ли Уилла, напоминая нам, что то, что мы делаем, запрещено. Неправильно. Настолько неправильно, что казалось абсолютно правильным.