— Госпожа Бэйхуа очень высокого мнения о тебе, Отшельник. — говорит она: — и я понимаю почему. Ты ведь это не для себя делаешь, не так ли? Если бы речь шла о тебе, то ты бы в любой день предпочел смерть позору и бегству. Ты простой человек, Отшельник, и ты так предсказуем. Скажи, кто такая Сакура? Дочка господина Акэти? Тпру… стоп, стоп, стоп… убери руку с меча. Я могу вскипятить тебе мозг раньше чем ты вынешь его из ножен.

— Кто ты⁈ Тебя послал Хидёоси⁈

— Да успокойся ты! Это просто догадка! Неужели и в самом деле? Подумать только, Сакура — дочка Акэти Мицухидэ… невероятно… — бормочет Сяо Тай: — да прекрати уже за свою железку хвататься. Я твой союзник, Отшельник Шибуки, во всей это стране только я и думаю о тебе и твоем благополучии, так что отложи заточенную железку в сторону и подумай хорошенько, ты и в самом деле хочешь поссориться со мной? Единственной, кто может обеспечить безопасность дочери твоего господина? Твой долг еще не завершен, самурай! Ты обязан жить. Ты дал клятву, что позаботишься о ней, не так ли? Да… вот так. — Сяо Тай с облегчением смотрит как Шибуки медленно откладывает свой меч в сторону. Она далеко не уверена, что сумеет что-то сделать до того, как он разрубит ее пополам, но блефовать так блефовать. Кроме того, она все поняла! На чем именно она может сыграть… ай да Шибуки, ай да сукин сын! Так убедительно играть наемника, ронина, человека без принципов, а сам рыцарь и самурай до глубины души. Что же… она знает как разговаривать с людьми у которых все еще остались принципы и вера. С людьми, верными своему долгу.

— Я надеюсь, что эта информация останется между нами… — говорит Отшельник: — Госпожа Седьмая?

— Клянусь что никому и никогда не скажу кто такая на самом деле твоя ученица. — отвечает Сяо Тай: — только если ты сам расскажешь или это будет уже общеизвестной информацией. Но речь сейчас не обо мне, самурай. Речь о тебе и твоем долге. Твоем настоящем долге.

— Седьмая Сестра, я знаю в чем мой долг, — кивает Шибуки, откидываясь назад: — но я готов выслушать разбойницу. Которая захватила это чудесное заведение силой и обманом. Которая подстроила собственное похищение. Которая захватила управление Братством, убив одного из братьев. Которая подстроила устроила показательную казнь «Тысячи Порезов» одного из своих подчиненных. Подчинила себе Главу Вон Ми, взяв в заложницы его родную дочь. Уговаривала меня сменить сторону в конфликте. В этом разница между мной и тобой, Седьмая. Ты — просто оппортунистка, когда ты видишь возможность — ты хватаешься за нее. И зная тебя, чувствуя твою силу — ты можешь стать новым Хидёоси для этой страны. Подняться до самых вершин. Может даже начать новую династию, ведь Мандат Неба, выданный старому Императору Хань, уже поизносился. Наверное, ты можешь убить меня. Наверное, ты можешь отдать меня своему палачу Гу Тин. Но поучать меня в чем именно состоит мой долг — ты не смеешь. Таким как ты, таким как вы, все вы, ханьцы — неведома лояльность. Вы готовы предавать за кусок мяса, за серебряную монету, за место при дворе. Жалкое зрелище. — он складывает руки на груди: — но я выслушаю тебя.

— Спасибо. — Сяо Тай наклоняется вперед и поднимает чайник с жаровни, аккуратно придерживая крышку — наливает горячего чаю в чашку Отшельника. Ставит чайник на место и молчит, собираясь с мыслями.

— Ты прав. — говорит она наконец: — верность своему слову и верность сюзерену — это главные доблести самурая. Главное качество. То, что определяет его. И ты прав, что в Поднебесной эти качества не так ценятся, как умение вовремя сменить сторону. Как говорят тут, вовремя предать — это не предать, это предвидеть. И… наверное я оппортунистка. Человек возможностей. Но сейчас, сейчас речь не обо мне! Речь о тебе, Шибуки Ай и о твоем долге. Твой самый главный и единственный долг — уберечь эту Сакуру Номоки! И ради этого, как настоящий самурай ты должен суметь пойти на все. Даже на нарушение своего слова. Нарушение контракта. Как сорок семь ронинов, которые совершили месть в Ако! А что делаешь ты? Устраиваешься на службу к Клану Фениксов. В тот самый момент, когда ситуация в провинции хуже не придумаешь. Я понимаю, что изначально эта служба казалась безопасной и удобной, но что сейчас? Ты видишь, что творится внутри клана, ты видишь каких врагов они себе нажили, ты понимаешь, что до войны кланов остались считанные дни. И… это я уже не говорю о том, что заметила, как одета Сакура. Она же еще не понимает, почему ты ее так одеваешь, правда? И эти гэта, визуально увеличивающие размер ступни, и мешковатая одежда, мужской хвостик на затылке… ты делаешь все, чтобы она не привлекала к себе внимание как женщина. Потому что молодой девушке небезопасно быть в Клане Феникса, с их евгеническими программами по воспитанию следующего поколения. Что если молодой наследник положит на нее глаз? Или сам Глава Шао? Ты уверен, что сможешь ее защитить от посягательств?

— Потому я и попросил Седьмую… или ты отказываешься от своих слов? — вскидывается Шибуки и Сяо Тай поднимает руки, откидываясь назад.

— Ни в коем случае. Сделка остается. С тебя — нейтралитет, а я не трогаю Сакуру, и все мои союзники тоже не трогают. Я думаю о том, как помочь тебе исполнить свою клятву и обеспечить ей безопасность… и мне кажется я знаю, что можно сделать.

— Что же. С удовольствием послушаю Седьмую Сестру как именно самураю исполнить свой долг. — скептически усмехается Шибуки: — но сперва ответь мне на вопрос — кто такие эти сорок семь ронинов?

— Ах, да. Здесь этого события еще не было. Что же… однажды дайме Асано Такуми-но-Ками Нагатори, родом из Ако… — начала историю Сяо Тай. Мысленно она улыбнулась. История о сорока семи ронинах всегда вправляет мозги особо упертым и повернутым на своем долге. Эта история о том, что исполнить свой долг — важнее чем выглядеть исполнившим его. Эта история о том, что в конце концов имеет значение не то, как ты выглядишь, не то, как ты себя ведешь, даже не то, каким позором ты себя покроешь, а то — исполнил ты его или нет. Господин Шибуки Ай — хочет исполнить свой долг, нужно только указать в чем именно он состоит.

Глава 22

— Какая жалость, что я не застал уважаемого господина Шибуки, — огорченно вздыхает Гуань Се: — а ведь мы с ним знакомы еще по прежним временам, когда я служил во Внешнем Кольце Запретного Города. В период ранней осени, когда евнух Минтан, бывший начальником комиссии по назначению младших евнухов на должности — был зарублен в уличной потасовке. Обвинили одного из младших офицеров, который в ту ночь отлучился из казармы. Интересное было дело… меня привлекли к расследованию, а господин Шибуки доказал, что младший Лао никогда не сумел бы разрубить человека вот так — от плеча к бедру. Но конечно же господин Шибуки не мог сделать это… общественно приемлемым способом.

— Хм. Зная господина Шибуки… он вполне мог притащить в комиссию свиную тушу и попросить разрубить ее этого подозреваемого. Кровь, кишки, ошарашенные лица членов комиссии… — ухмыльнулась Сяо Тай, наклоняясь над доской и, придерживая широкий рукав левой рукой, правой — кладет камушек черной стороной вверх.

— Седьмая не знает даже доли истины. — качает головой Гуань Се, запуская руку в свой керамический горшочек с камушками для игры в го: — он привел в комиссию по расследованию трех преступников, приговоренных к смертной казни.

— Серьезно? — Сяо Тай поднимает бровь. Она знает об обычае «проверять клинок» на случайном прохожем в Островной Империи, так меч Анджин-сана и обрел свое имя «Продавец Масла». Какому-то бедолаге на дороге в Эдо не посчастливилось попасться навстречу самураям, один из которых решил проверить новый меч Анджин-сана. И да… именно таким и был разрез — от плеча и до противоположного бедра. Наискосок. Словно перечеркивая человека красной чертой.

— Серьезней некуда. — Гуань Се аккуратно ставит фишку на доску, блокируя следующий ход Сяо Тай: — этим ребятам была назначена мучительная смерть, кого-то через Тысячу Порезов, кого-то через четвертование, кого-то через растворение в бочке с уксусом… словом они были рады такой замене. Господин Шибуки привел троих человек в комиссию и попросил любого — не самого младшего Лао, который намеренно мог бы ослабить свой удар, но любого — проверить, сможет ли он одним ударом меча цзянь — рассечь так, как рассекли старого евнуха, господина Минтана. Начальник стражи, господин Мун взял меч и нанес удар… ты права, Седьмая, кровищи было хоть отбавляй, да и разрубил он его знатно, почти до половины грудины.