— Какое еще семя? Мы же все тут женщины? — хмурится Сяо Тай: — или я чего-то не понимаю в механизме всего этого обряда плодородия?

— И мужчина и женщина участвуют в зачатии. Жизненные соки, проистекающие из них в этот момент наполнены энергией зарождения новой жизни, пропитаны Инь и Ян в высшей степени. Эти соки должны упасть в Землю и наполнить ее энергией. Дать ей силу для рождения нового урожая. Помочь ей в благородном деле выращивания пропитания для нас всех.

— Ясно. — кивает Сяо Тай: — то есть для вас не обязательно чтобы вот прямо мужчина и женщина? Это вот потому ты ко мне под ханьфу своими ладошками лезешь? Там завязки сложные, один мечник уже пробовал развязать.

— О, какое-то время назад я путешествовала по Южным морям на корабле и умею вязать узлы. И развязывать их. — горячо дышит ей на ухо Ли Цзян: — это… не так сложно.

— Сакура, радость моя. — обращается к мечнице Сяо Тай: — присмотри за этой Джиао, ладно? Она во всем этом разбирается как коза в апельсинах, моральный компас ей править и править. Хорошо? А мы с этой, несомненно, благодетельной и непорочной девушкой Ли Цзян отойдем в сторонку… в какой стороне тут у вас поля? Чтобы так сказать, не ошибиться.

— А у нас куда не пойдешь — везде поля. — улыбается Ли Цзян: — деревня ими окружена.

— Довольно удобно. — кивает Сяо Тай: — главное по дороге ни на кого не наступить. Как там у Бернса? «Если кто-то звал кого-то сквозь густую рожь и кого-то обнял кто-то — что с него возьмешь? И кому какое дело, если у межи целовался с кем-то кто-то вечером во ржи?»

— Хорошие стихи. — говорит Ли Цзян, вставая и подавая руку Сяо Тай, помогая ей встать на ноги: — я люблю хорошую поэзию. Даже сама написала несколько стихотворений. Хочешь — прочту потом?

— Обязательно. — Сяо Тай принимает предложенную ей руку и, уже встав — поворачивается к Сакуре. Та смотрит на нее снизу вверх округлившимися глазами.

— Присмотри за Джиао, ладно? — говорит она: — мы быстро.

— А вот насчет этого я бы не была так уверена. — мурчит Ли Цзян своим низким, вибрирующим голосом: — я довольно вынослива. И искусна.

— Вот и проверим, насколько. Где там у вас самое красивое поле? Веди меня. Что же за гости мы такие, если не поможем деревне хороший урожай вырастить? На молодых надежды нет, сама видишь. Эх, все сама, все сама. — вздыхает Сяо Тай: — нет покоя грешникам.

— Бедненькая. — жалеет ее Ли Цзян: — но не переживай. Я помогу… как-нибудь. Ты можешь делать со мной все, что захочешь…

— Фу! Слышать не хочу! Противно! — затыкает уши Сакура: — уходите уже! Присмотрю я за Джиао, пока вы… что бы вы там не делали! Извращенки!

— СТОЯТЬ! — гремит голос и все вокруг затихает. Сяо Тай с легким сожалением поворачивается на голос. Посреди площади стоит молодой человек в доспехах и с обнаженным мечом. Его вид, его лицо, его манеры — все отличается от юношей деревни.

— Именем Небес и Императора, я очищу эту деревню от скверны! — поднимает он меч вверх: — готовьтесь и…

— Что ты там сказал? — Сяо Тай и глазом не успела моргнуть, как Сакура сорвалась с места и обнажила свой клинок. Ну конечно, думает она, Сакура может ничего не понимать в путях любви и играх уточек-мандаринок, переплетении ног на шелковых простынях, но она прекрасно понимает язык обнаженных клинков. И сейчас ей выдался случай поговорить.

— Ты кто такая? Я — Ри Номозоки, странствующий даос, очищающий мир от тьмы и зла! Кто ты, вставшая на сторону Зла и обнажившая клинок в его защиту? Скажи свое имя и я клянусь написать его на твоей могиле!

— Что⁈ Сейчас ты сдохнешь как собака и я ничего не буду писать на твоей могиле, а помочусь на нее! — вскипает Сакура, поднимая свой меч.

— Похоже экскурсия на самые красивые поля откладывается. — вздыхает Сяо Тай.

Глава 27

— Дорогой гость! Добро пожаловать к нам в деревню на Свадьбу Соломенной Королевы и Соломенного Короля! — говорит вставший со своего места староста Ван, но его никто не слушает. Место посредине площади как-то само собой освободилось, танцующие пары — расступились в стороны, и между двумя стоящими на ней мечниками не осталось ничего, кроме утоптанной земли.

Сяо Тай поспешно нашаривает на поясе маленькую шкатулочку, подаренную Хитрым Братом Лу, открывает ее и бросает в рот коричневую горошинку. Прожевывает ее, чувствуя, как рот наполняет вяжущая горечь, а по телу толчком начинает расплываться теплое чувство наполненности. Она расправляет плечи, энергия бьет в виски, пульсирует в кончиках пальцев, заставляя сжать кулаки, ища выход наружу. На короткое время она чувствует себя всемогущей, всесильной, выше всех на голову.

Но это ложное чувство, нельзя позволить ему затуманить разум, энергия вовсе не равно неуязвимость или боевая эффективность. Это просто энергия. Главное тут — как ей распорядится.

С ее пояса срываются металлические жала коротких дротиков, начиная вращаться вокруг своей оси, шестнадцать острых наконечников с зеленоватым оттенком. Вспыхивает точка щита, начиная очерчивать круги вокруг ее тела, превращаясь в обруч, а потом — обруч вращается, превращаясь в сферу, исчезая из оптического диапазона, но оставаясь на тонком плане энергий. Вокруг щиколоток и ступней вспыхивают синие лезвия Ци, разрывая обувь в клочки, и она перепрыгивает через стол и скользит над утоптанной землей площади, одним рывком становясь перед Сакурой Номоки.

— Ты… вы что творите! Госпожа Седьмая!

— Назад. Я обещала твоему наставнику что с тобой ничего не случится. — коротко бросает Сяо Тай: — я не знаю, насколько он силен. Я не знаю, насколько ты сильна. И… в любом случае… — она хочет сказать, что сперва нужно поговорить, что сражаться на пустом месте — глупо, а она знает этих, которые с мечами, их же хлебом не корми, дай подраться. Сяо Тай не такая, она всегда предпочтет худой мир доброй драке, лучше, когда все живы и здоровы и все конечности на месте и пальцы, где им положено расти растут, да и кишки из живота не лезут, в общем мир, дружба, жвачка. Уж порубить друг друга в куски они всегда успеют, дурное дело нехитрое, а вот собрать человека из кусков никому еще не удавалось. Необратимое это дело. Порубил человека на куски, а может из него союзник вышел бы? Вот с Первым Братом… она его не то, чтобы сильно любит, он к ней идиосинкразию испытывает, но гляди-ка, сработались. Даже что-то вроде «удачи тебе там» на прощание буркнул.

Так думала она, пока в воздухе не блеснул клинок Ри Номозоки и ее щит не треснул и не раскололся, рассыпавшись на тысячи мелких осколков, тут же истаявших, словно снежинки на жаре.

— Тц! — она тут же отпрыгивает назад, вложив в ноги достаточный выхлоп энергии, разрывая дистанцию. Как он достал ее? Он же стоял не менее чем в шести метрах, вне зоны действия ее Сферы Ци! Никакой меч не может так… понятно, он режет продолжением лезвия, удлиняя его своей Ци. Артефакт или умение? Какая, в сущности, разница, сейчас это неважно

Она привычно подает импульс и дротики срываются со своих мест и несутся туда, где стоит этот неприятный противник, который предпочитает рубить вместо того, чтобы говорить. Шестнадцать дротиков. Она не желает, чтобы его разорвало на куски, не хочет его убивать, просто вывести из строя, а потому только двое из ее дротиков должны ударить на поражение. Остальные просто отвлекают. И еще она намеренно снизила скорость вдвое к дозвуковой, ей не нужен гидравлический шок от попадания в тело боеприпаса с сверхзвуковой скоростью.

— Цзинь! Звяк! — мечник с какой-то показной легкостью парирует оба ее дротика, не обратив внимания на те, что должны были отвлечь.

— Умри! — срывается с места Сакура и Сяо Тай понимает, что оставила ее там на месте. Сама отпрыгнула от последующей атаки, а свою союзницу оставила на месте. И конечно же мечница сорвалась в атаку. С замирающим сердцем она увидела, как эти двое обмениваются ударами, она ничем не может помочь Сакуре сейчас, она — боец дальней дистанции, в ближнем бою ее порубят на кусочки раньше, чем она «мамочка» успеет сказать. А атаковать с дистанции, когда подопечная рубится с незнакомцем, они обмениваются ударами постоянно перемещаются с места на место — это небезопасно для самой Сакуры.