– Это нужно видеть. Они не… господи, Бенджи, они ни за что не держатся. Они просто прижимают ладони к стенке прицепа. Словно это толпа человеков-пауков… людей-пауков… Не знаю, как правильно. Блин!

Прицеп раскачивался из стороны в сторону. Путники лезли и лезли – крыша прогибалась, но не оставалась прогнутой. И вот наконец последний спрыгнул на землю.

Путники двинулись дальше – неумолимо.

– Похоже, у нас появились новые данные, – пробормотала Касси.

– На первом месте гроза. О новых данных будем думать завтра утром.

Связавшись по рации с остальными, Бенджи сказал, что нужно выгонять тягач обратно на дорогу и ехать следом за стадом. Очень хотелось надеяться, что они разминутся с грозой.

Потому что никто не мог сказать, что будет в противном случае.

19 ИЮНЯ

Бернсвилль, штат Индиана

Мэттью собирался позвонить насчет Дикарло, но вместо этого он сидел, держа в руке телефон, и снова прокручивал в голове разговор с Озарком Стоувером. Его рассудок был подобен кролику, застрявшему в кустах шиповника. Даже по прошествии нескольких часов Мэттью не знал, как отнестись к этому разговору. До сих пор Стоувер никогда не бывал в церкви, никогда не заходил к нему домой. И вот сегодня он был здесь. Невозможно огромный, буквально доисторический, и своими размерами, и своим поведением. Мэттью хотел понять этого человека, потому что в глубине души именно этим он и занимался – нередко неосознанно, потому что это являлось неотъемлемой частью его профессии. Хотя высшим судией был Господь, он, Мэттью, был в этом Его посредником, разве не так? Он оценивал людей, чтобы понять, кто они такие, кем могут стать – как они подводят самих себя (и тем самым подводят Бога) и как помочь им добиться успеха. Что сможет привести их к свету? К великолепию Царства Божьего? Вот как Мэттью помогал людям.

Однако Стоувер представлял собой загадку. Он был диким, неухоженным. По сути дела, зверем. Он собирал ненужный хлам. Не был религиозен, насколько было известно Мэттью. Однако Стоувер был бизнесменом, занимал хорошее положение в обществе – не был преступником, не пил. (А если бы это было не так, Мэттью об этом знал бы. Жители этого городка, как, наверное, и всех маленьких городков, были неисправимыми сплетниками. Особенно когда дело доходило до пасторов и преподобных – люди исповедовались не только в своих собственных грехах, но и в грехах всех вокруг.)

«Но у кого можно об этом спросить?» – вдруг осенило Мэттью.

Он прошел в комнату сына.

Комната Бо, как всегда, представляла собой настоящее болото. Скудное освещение от единственной настольной лампы. На полу одежда. На стене плакаты с автогонщиками и рок-группами, о которых Мэттью никогда не слышал, висящие криво или наполовину оторванные. И как только Мэттью перешагнул порог, ему в нос ударило терпкое болотное зловоние: судя по рассказам его знакомых, это был фирменный запах многих подростков, однако у него в сознании этот смрад вызывал…

Ну, запах грязных носков и вспотевших промежностей. И Мэттью не мог сказать, что было хуже: сам этот запах или то, чем Бо пытался с ним справиться, – ядовитый дезодорант, чем-то напоминающий спрей для уничтожения ос. И если судить по тому, как яростно поливал им себя под мышками Бо, там у него были самые настоящие осиные гнезда.

Мальчишка валялся наискосок на кровати, наушники у него в ушах едва сдерживали тяжелый рок. Он спал? Мэттью не мог сказать.

– Бо! – окликнул он. – Сынок!

Ничего.

Подойдя к мальчишке, Мэттью встряхнул его за плечо. Вздрогнув, Бо очнулся и выдернул наушники из ушей.

– В чем дело? – раздраженно спросил он.

– Извини, просто хотел задать тебе один вопрос.

– Прямо сейчас?

– Ну да, прямо сейчас.

– Блин! Что там у тебя?

– Я хотел спросить насчет твоего друга.

Бо скорчил гримасу, по виду очень напоминающую беспорядочную кучу грязных трусов на полу его комнаты.

– Какого еще друга?

Печальный вопрос, подумал Мэттью, поскольку у его сына, к сожалению, друзей было мало. И с теми немногими, какие у него были, ему запрещали общаться: Ли Бодрик, маленький мерзавец, торговал наркотиками, и его выгнали после первого семестра, а мальчишка Блевинс обожал бросать петарды в унитаз. (Мэттью пришлось объяснять сыну: «Это совсем не смешно, фаянс может разбиться, и осколки кого-нибудь убьют».) И Бо не играл ни в какой команде и не был членом никаких клубов.

– Я имею в виду мистера Стоувера.

– Он не мой друг, он мой босс.

– Но вы с ним ладите.

Бо замялся, словно его придавила большим пальцем святая инквизиция.

– Нуда.

– Что он собой представляет?

– А что?

– Сегодня он задержался, и мы с ним долго говорили.

– Считай, тебе повезло. Быть может, он станет твоим другом.

Бо собрался воткнуть наушники обратно в уши.

– Так, я сдаюсь! – Мэттью поднял руки вверх. – Я не собираюсь на тебя нападать – я тебя ни в чем не обвиняю. Просто мистер Стоувер показался мне интересным человеком, только и всего. Тебе он нравится?

Наушники застыли примерно в дюйме от ушей Бо. Мальчишка отодвинулся ближе к стене.

– Мне он очень нравится, – наконец пробормотал он. – Он относится ко мне хорошо. Платит прилично, работа классная. Иногда мы вместе рыбачим. Стреляем в консервные банки из его мелкашки и маленького ружья – ну, на белок.

– Ты стреляешь вместе с ним?

Судя по всему, Бо почувствовал, что отцу это не нравится, потому что он сказал:

– Я не знаю.

– Ты же только что сам сказал…

Из коридора донесся голос жены Мэттью:

– О господи!

Отец и сын переглянулись.

И снова:

– О господи!

Торопливо выскочив в коридор, Мэттью поспешил на голос в спальню. Жена сидела на краю кровати и смотрела в плоский телевизор, водруженный на комод. Мэттью всегда был против того, чтобы ставить телевизор в спальню, однако жена настояла на своем – а когда Отом чего-то хотела, она, верная своему имени[53], становилась неудержимой стихией.

На экране разговаривали двое.

«Опять выпуск новостей!» – раздраженно подумал Мэттью. Они отравляют жене мозги. Гниль текущих событий. Если Отом не смотрела телевизор, она сидела в своем телефоне и листала плохие новости, словно курсы апокалиптических акций.

– Дорогая, я…

– Тише! – остановила его Отом. – Смотри!

На экране появились новые кадры, судя по всему, повтор – залитая дождем дорога, а снизу надпись: «Новое развитие ситуации с толпой лунатиков, в десяти милях от Уолдрона, штат Индиана».

Почувствовав, как в него что-то воткнулось, Мэттью оглянулся и увидел за спиной своего сына. К его сожалению, взгляд мальчишки также был прикован к телевизору.

На экране была видна дорога. Прицеп. Серое небо и дождь – дождь еще не начался, но он должен был вот-вот хлынуть, поскольку тучи имели цвет угольных брикетов. Прицеп стоял поперек дороги, перегораживая ее. Мэттью понял, что место ему знакомо – это было шоссе на Полдарк, в том месте, где начиналась грунтовая дорога, ведущая к автостраде номер 74. За Полдарком располагались несколько ферм, и Мэттью знал тех, кто там живет: Уиллисы, Хикоки, Берманы.

– Они перегородили дорогу! – возбужденно воскликнула Отом, словно новость не только расстроила ее, но и вызвала у нее восторг. – Они хотели, чтобы путники свернули в сторону. Пошли по другой дороге. Но у них ничего не получилось.

– Почему? – спросил Бо.

– А вы смотрите!

Они прильнули к экрану.

И увидели, как двое, мужчина и женщина, машут руками, стараясь отогнать путников. Увидели, как те подошли к прицепу.

После чего Мэттью завороженно смотрел, как лунатики поднимались на прицеп и переходили через него. Легко, без особых усилий, прижимая ладони к мокрому борту прицепа, они взбирались на крышу – сначала девушка с мокрыми волосами, липнущими к бледным щекам, затем остальные.