Артем, Фиолетовый Бог, немного схитрил со смертью князя Гриши, он помог ему остаться живым и подменил его на восковую фигуру…

На юге приближалась свадьба Ленки и Артема, но с каждым днем им все меньше хотелось жениться, да и князь отошел в мир иной. Ленка не хотела подчиняться, Артем не хотел слушать женских просьб, а сама любовь у них выветрилась. Ирина и Серж, приехав из столицы, сразу заехали к ним. Им было заметно, что свадьба, как-то затихает, хоть ее время не наступило.

Вечером все собрались в комнате Ленки и почувствовали свободу от того – что их теперь некому подслушивать, но и говорить особо не хотелось. Всем было скучно и грустно. Помянули князя и замолчали. Ленка не делилась новостями с Ириной, а та лишнего ей не говорила. Серж понял, что пора уезжать, и первый позвал Ирину во дворец Павлина, поскольку другого общего жилья у них не было.

Такси, со знакомым таксистом явилось достаточно быстро. Таксист, вспомнил историю с Ириной и ее браслет, но в присутствии Чаркина промолчал, так молча доехали они до дворца Павлина на берегу моря. Январская погода теплом не баловала, но Ирине казалось, что на улице тепло для этого времени года. А вот среди служащих дворца царило унынье, все вновь помянули князя. Ирина пошла к павлину, тот проявил радость своим криком, а в целом тоска царила во дворце, когда появлялся князь, дворец оживал.

– Серж, сейчас подадут ужин, есть одна просьба: надень халат с павлинами на спине, есть совсем новые халаты. Я очень тебя прошу. В картинной галерее, на первом этаже, жду тебя.

– Согласен, Ирина, я надену халат.

Через десять минут оба в халатах, они встретились среди картин с павлинами на полотнах. Серж ощутил разницу существования на земле. В халате ему стало хорошо и по-домашнему уютно. Он готов был поклясться, что в него перешла душа хозяина, и он стал сильнее. Странное чувство власти появилось в его взгляде.

Ирина это мгновенно поняла и улыбнулась:

– Все хорошо, Серж?

– Удивительно, Ирина, но мне на самом деле хорошо.

– Теперь ты хозяин, и Виктория это поймет при следующей встрече с тобой. Она все отдаст, в твои руки, вот посмотришь, но людей не усыпляй порошком.

– Не буду, а то сам от него и погибну. Я знаю свойство этого порошка.

– Вот мы и получили благословение князя.

Повар сам принес еду, он хотел познакомиться с новыми хозяевами. Ирину он уже хорошо знал, при взгляде на Чаркина повар понял, что хозяин во дворце есть, и у него отлегло от сердца. Повару нравилось работать во дворце. Служащие при виде Чаркина в халате пришли в хорошее настроение. Дворец ожил. Ирина предложила занять Сержу две смежные комнаты на втором этаже. Ей не хотелось быть одной, но относительная свобода была необходима. Легли они спать в разных комнатах, но ничего так не притягивает, как желание двух людей, находящихся друг от друга через стенку, имеющую дверь. Оба они встали и столкнулись в дверях. Серж впился в губы Ирины, она ему ответила всеми фибрами своей души.

Они сели на диван, который был собран, казалось бы, просто поговорить, но Серж завалил ее, а она не сопротивлялась. Две постели стояли пустыми, а два человека с большой любовью изучали друг на половинке дивана. Как они там вообще уместились? Без большой любви на полуметровой ширине не поместишься. Они поместились в два этажа, потом эти два этажа перемешались, Ирина и Серж переплелись так, что казались единым целым. Диван новый и мягкий скрипов не издавал, два тела перемещались в пространстве с присущей молодости активностью.

Серж упивался от наслаждения быть мужчиной, она любила без воспоминаний о Викторе и камнях на пляже, она видела и чувствовала только Сержа. Они радовались удовольствию обладания друг другом. Ирина проснулась от ласк Чаркина. Утро сияло февральским солнцем, обогреватель пел свою песню, дополняя тепло в комнату.

Ирина улыбнулась Сержу радостно и просто. Он просветлел от ее улыбки:

– Ирина, а где у нас будет завтрак?

– Обед в подводном ресторане, а завтрак подадут в столовую, возражения есть?

– Есть, это не по-домашнему, а уютнее можно?

– Трудно, дворец Павлина большой, площади надо использовать.

– Давай здесь филиал санатория откроем, для хорошо обеспеченной публики, а себе квартиру приобретем без дворецких и поваров. Ты и я.

– Отличная идея, но где деньги возьмем?

– У меня есть однокомнатная квартира, добавим доходы от санатория и дворца, и купим приличную квартиру.

– Виктория будет против твоего решения.

– Моя сестра согласиться, главное, чтобы ей отстегивали от доходов санатория или не пугали расходами на ремонты и обновление интерьера.

– Интерьерами я займусь, а сейчас умываться и завтракать.

– Согласен.

Серж и Ирина, не были избалованы жизнью, много они не требовали, но решили улучшить быт своих отдыхающих, а о женитьбе они дружно молчали. Между ними возникли добрые отношения. Они устроили себе день отдыха, потом им надо было ехать на свадьбу, и на третий день они могли подумать о переделке дворца Павлина под филиал санатория. Место расположение дворца было очень хорошее для отдыхающих, но для жизни он явно не подходил.

Худощавый Серж с улыбкой смотрел на Ирину, которую трудно было отнести к худосочным женщинам. Она не была пышкой, но приятное нежное тело, явно его привлекало. Да и его сестра Виктория была стройной и худощавой, может, поэтому его тянуло к теплу Ирины, которое от нее словно излучалось в зимний, солнечный день. Еще Серж заметил, что она мало ходит на шпильках, в отличие от Виктории и Ленки, но это его не смущало, в ней было спокойствие, а не взвинченность походки на шпильках. Он смотрел, как она готовится к свадьбе подруги, и при этом явно не старалась быть красивее невесты. Все тона ее одежды были спокойные, каблук на обуви умеренный, прическа гладкая. Серж подошел и обнял теплое тело Ирины, она прижалась в ответ, он протянул ей три нитки белого жемчуга…

Ленка думала лишь о том, что стоит ли выходить замуж, если и князя уже нет. Ей стало грустно, работа зимой в ломбарде радости не приносила. Артем к ней явно охладел. До свадьбы оставались считанные дни. Она лежала, смотрела в потолок, потом в окно, моросил февральский дождь, она заметила, что Ирина с Сержем хорошо вместе смотрелись, было в них нечто такое, отчего хотелось им завидовать.