Банников пытался что-то доказать, но Федчишин был упрям и своё явно несправедливое решение не отменил. Он должен был сразу поставить меня перед выбором, прыгать на рекорд или в зачёт соревнований или просто разрешить мне третий прыжок.. Не знаю, что ним двигало, но он лишил меня очень важной победы.

В абсолютном зачёте чемпионом стал П.А.Банников, я занял опять четвёртое место, что для Украины было очень неплохо. Интересно, что чемпионка среди женщин, Люба Мазниченко, по сумме набранных очков опередила мужчин, чем очень гордилась. Об этом она мне сказала через 25 лет при встрече в Киеве. На этих соревнованиях в одном из прыжков мне в глаза посмотрела дама с косой, но о самих соревнованиях и моих прыжках я, если смогу, расскажу в другой книге.

Так или иначе, но участвовать в дальнейших сборах меня взяли включив в сборную Украины. Включили по недосмотру, который обнаружили перед самой поездкой на чемпионат СССР в Краснодар. Но, чтобы мне остаться на сборах, я из Днепропетровска отправил телеграмму в Управление В телеграмме я написал, что включён в сборную команду республики, но не указал какой, понимая, что если напишу Украины, мне не разрешат. На следующее утро я получил ответ, телеграмму, за подписью начальника штаба, заместителя Примина, с разрешением остаться на сборах, и участвовать в соревнованиях .Радости моей не было конца.

Сборы и тренировки наши продолжались до средины сентября, и, когда уже должны были ехать на соревнования, а я по всем параметрам подходил в команду, досмотрели, что я военнослужащий, но главное, участвовал в соревнованиях в Сибири и поэтому мандатная комиссия может меня не допустить к соревнованиям. Киевлянин. Володя Бутов дразнил меня тем, что говорил что я служу в штукатурных войсках. Я тоже смеялся. Какие это войска?

Мне нужна была справка подтверждающая моё участие в сборах, я её составил сам таким образом что я был на сборах до конца соревнований в Краснодаре. Дал её на подпись начальнику авиационного отдела генералу Кутихину и он не глядя подписал. Таким образом, у меня было ещё две недели, которые я провёл дома, где отсутствовал два месяца.

За это время Серёжа подрос и был уже большим парнем.

Пробыв две недели дома поехал на вокзал уезжать. Провожали меня все Эмма, мама, Сестра Валя, её муж Анатолий.

Мы прибыли на вокзал примерно на час раньше. Мне нужен был билет на поезд Одесса-Новосибирск. Когда подошло время брать билеты оказалось, что у меня неправильно выписаны проездные документы.

Кировоград в тридцатых годах несколько месяцев назывался Кирово-Украинский. И когда его переименовали в Кировоград, станция осталась Кирово-Украинская. (Переименовали в Кировоград только в девяностые годы). Дикий бюрократизм железнодорожников не позволял мне выписать воинский билет, хотя в Томске мне его дали. Платить самому за билет было дорого, а исправить проездные документы могли только в областном военкомате, который находился примерно в полутора километрах от вокзала. Здесь мне пригодилась ненавистная подготовка в беге, который включили в программу всех рангов соревнований парашютистов. Я еле успел вернуться с исправленными документами к приходу поезда, и тут мы только успели наспех распрощаться. Я запыхавшись сел вагон. Со мной в одном купе ехал из Одессы дирижёр Кемеровского театра музыкальной комедии с женой и артистка того же театра Эльза. Путь у нас был долгий. Я смотрел на своих соседей по купе и не мог вспомнить, где я видел эту красивую женщину. Я спросил её, не снималась ли она в кино? И получил отрицательный ответ. На второй день мы пошли с ней в вагон-ресторан обедать. Она, как-то странно улыбаясь, сказала мне.

– Ты так и не можешь вспомнить, где меня видел?

– Не могу, – ответил я.

– Ты помнишь площадь в Северске, с которой убирали снег "декабристы"?

– Теперь я вспомнил, где я Вас видел!

– Прошло уже девять месяцев, а я не могу забыть того ужасного вечера, а потом и десяти суток, которые нам присудили.

– А за что?

– Перед самым новым годом мы давали в Северске концерт.

Под утро первого января мы собирались домой и нас угостили коньяком, шампанским. Было ещё темно, когда мы возвращались в гостиницу. Мы шумели, дурачились, бросались снежками. И тут появилась милиция и потребовала у нас документы. Мы, конечно, документы оставили в номере, в обычной одежде, а на нас была концертная. Нам предложили пройти в отделение, а мы заупрямились.

Сказали: "Пройдёмте 100 метров к гостинице и мы вам предъявим документы". А один из милиционеров схватил нашего музыканта за рукав, тот оттолкнул легавого, и он упал в сугроб. Мы сдуру стали убегать, а они начали свистеть, подъехал "воронок", и мы оказались за решёткой. Второго января нас судили. Мне присобачили 10 суток, мужчинам по 15, а музыканта судили через неделю и дали год заключения. Так что нам ещё повезло. Правда, в театре нам на полгода уменьшили зарплату. А тебя, Толенька я тоже запомнила.

Мне Эльза подарила фотографию. Она у меня есть до сих пор.

В Новосибирске я расстался с этими людьми и четвёртого октября прибыл в часть. Командира части Черненко я увидел на плацу и доложил, что прибыл из краткосрочного отпуска, на что мне он ответил, чтобы я не валял дурака, мною уже интересовался особый отдел, и я должен явиться к майору Силину. У меня засосало под ложечкой. Но всё обошлось благополучно. Майор оказался благосклонно ко мне настроен, посмотрел мои оправдательные бумаги, забрал их и пожелал мне и дальше честно служить Родине.

Мне уже можно было собирать рекомендации в партию, что я и сделал.

7 ноября в Северске должен был состояться парад наших войск.

Солдат гоняли перед этим очень долго. Я в параде не участвовал и меня назначили начальником караула, который был только по праздникам. Когда я вечером зашёл доложить командиру, что приступаю к дежурству, он из стола вынул телеграмму и без слов протянул её мне.

Телеграмма была необычной. Вверху красными буквами было написано "ПРАВИТЕЛЬСТВЕННАЯ" а ниже был текст:

" Мастера парашютного спорта младшего сержанта Анатолия Отян откомандировать для дальнейшего прохождения службы город Тулу вч 55599 исполнение доложить тчк Заместитель министра обороны Главком Сухопутных войск маршал Советского Союза Гречко".

Моя мечта свершилась!

Командир попросил меня отдежурить, но поеду я девятого, так как все сейфы уже опечатаны, и целая морока сейчас всё оформлять- праздник.

Дежурство это было не рядовым, в нём было много интересных происшествий, но я устал писать, а вам, мои дорогие, надоело читать, поэтому сворачиваю свой СТРОЙБАТ и только маленькое

На самом деле – стройбат никакая не армия и не войска, а обыкновенная крепостная или рабская повинность, если говорить правду. Я думал, что служба моя армейская, войсковая только сейчас начнётся. Так я думал отправляясь в город Тулу, о котором в детстве слышал и пел песенку:

Конец первой части. Январь 2005 г. Frankfurt am Mаin