Медленно, я, наконец, подошла к саркофагу.

Он представлял собой огромный по своим размерам, гроб, в котором и нашёл своё пристанище провинций Мирлис Светлый — так звали при жизни хозяина этих земель. Прежде чем направиться в пещеру, я расспросила несколько крестьян об их бывшем хозяине, и все, кто был — словно сговорившись, говорили только хорошее, даже не смотря на то, что большинство его не знали лично — человек-то умер, почти пятьдесят лет назад. Так я и узнала о месте захоронения Мирлиса — последнего хранителя артефакта Вералы.

Проверяя крышку на предмет ловушек и заложенных заклинаний, я подумала, что это кощунство — вот так издеваться над телом усопшего. Но почему-то никто не говорил о кощунстве и справедливости, когда над моим отцом нависло заклинание уничтожения, готового сработать в любой момент — не выполни я условия своеобразного договора. Также, я понимала, что Далиара может и не сдержать слово — и тогда, я потеряю не только отца, но и сестрёнку, Эдера и Аслана….

С другой стороны — если правительница титанов возродит богиню — на земле воцарится такой хаос, который приведёт не только к гибели циклопов, как расы, но и тотальному уничтожению людей. Однако, открывая крышку саркофага, я не думала о судьбе миллионов — мне хотелось спасти одного-единственного любимого человека — собственного отца. Ведь он столько сделал для меня — и есть шанс хоть как-то отплатить ему за его доброту и любовь…

Маленький золотой ключ, размером примерно, с ладонь, слабо поблёскивал в скудном свете моих светлячков. Я старалась не смотреть на почти истлевшее тело, глядящее на меня пустыми глазницами, а просто взяла ключ и сорвала его с тела…

Закрыла крышку, даже запечатала её магически, и, выходя из пещеры, прежде чем потушить последний светлячок, произнесла:

— Спасибо.

Воздух зазвенел и рассыпался, я наклонилась, пытаясь уйти из-под удара… Стрела с жужжанием пронеслась мимо, вонзившись в дерево позади меня.

— Что за?… — договорить мне не дали — спереди выскочило несколько человек с факелами и мечами наперерез. Повинуясь инстинкту, я ощерилась клинками.

— Ведьма? — заорал кто-то из толпы. Люди расступились, а навстречу мне вышел среднего роста человек в простой одежде — ни маг, ни воин — крестьянин, как пить дать. Я оглядела и остальных — мечи явно тупые и ржавые, кто-то даже держит вилы, а из одежды — простые штаны, да рубахи. И откуда, спрашивается, у них тут луки? И меткие стрелки…

— Ведьма. — Улыбнулась я, нарочито медленно опуская клинки в наспинные ножны.

Вообще-то, ведьмами у нас называли только женщин со слабеньким магическим даром, которые только и умели, что насылать проклятия и пакостничать по мелочи. Но в большинстве мелких поселений — ведьмами называли без разбора всех женщин, владеющих магией. Поэтому, когда мужчина вышел мне на встречу и назвал ведьмой, я не обиделась. Хотя бы потому, что ведьм всегда боялись и будут бояться.

— Точно — ответила я, на предыдущий вопрос.

— Что тут делаешь? Хозяйка послала? — спросил тот же мужчина с короткими кучерявыми волосами, торчащими в разные стороны. Если посмотреть, что разговаривал лишь он один — то наверняка или староста, или управляющий. Да и другие смотрят на него с уважением — значит, точно главный.

— Ага. — А ты кто будешь-то? — спросила я.

— Я управляющий провинции «Мирлиса Светлого» — Илосс. — представился человек.

— Олимпия из Раскинутых кущ — представилась, в свою очередь, я.

Было очень рискованным говорить ему своё имя — но и врать этому человеку нельзя — вон, на шее висит круглый медальончик — определитель лжи. И, между прочим, столичного производства — значит хороший. И если меня уличат во лжи — значит, посчитают врагом — а отсюда следует, что с толпой агрессивно настроенных мужиков, пусть и крестьян — я не справлюсь.

— Значит, ты уничтожишь отродье Тьмы? — с надеждой спросил Илосс.

Я кивнула — всё равно, лишь бы эти мужички убрались побыстрее — каждая секунда на счету. Вот-вот артефакт сработает — и покажет дорогу к последнему кусочку этой головоломки.

— Ну, мы тогда пошли? А-то у дочки моей сегодня свадьба, а хозяйка послала убить зверя…

— Иди — ласково произнесла я, улыбаясь во всю ширь своей улыбки, — Я всё сделаю.

— Ну как знаешь — махнул рукой Илосс — Если жива останешься, приходи. Гостей мы уважаем. — с этими словами, люди как по команде развернулись и громко разговаривая, направились прочь из леса. Когда гомон стих, а огней уже не было видно, я с удовольствием выдохнула…

Видение накатило внезапно, да так, что я напрочь утратила возможность воспринимать окружающий мир. Горы, реки, озёра, картинки сменялись одна за другой, пока я не увидела себя сверху. И тут же, словно на большой скорости, влетела под собственную рубашку, где слабо поблёскивал последний артефакт Вералы — сова, найденная мною ещё во время обучения в небольшой пещере, на дворе школы…

Я разлепила веки, и дрожащими руками достала из-за пазухи маленькую золотую сову… Кулон слабо светился в темноте, и на ощупь казался тёплым… Пошатнувшись, я не сдержала равновесие и упала прямо на землю, больно приложившись копчиком.

В голове бился один вопрос: «Как?»

Как так получилось, что последний артефакт всё это время был со мной?

— Помочь? — женский голос вырвал меня из раздумий. Я подняла глаза и обомлела — надо мной стояла женщина, чьё лицо скрывала тень от глубоко капюшона, плащ скрывал и всё остальное, но смутное ощущение исходившей от неё опасности, заставило меня напрячься. Даже если эта женщина не маг — это не значит, что сейчас я смогу дать ей отпор — хотя бы потому, что я израсходовала весь запас сил — как магических, так и физических…

— Не смотри на меня так — беззлобно сказала она, всё ещё протягивая мне руку, — Я тебя не съем. И оценивать наши физические данные не нужно — ты всё равно слабее.

Я вздрогнула, спрятала светящийся кулон под рубашку, и вложила свою ладонь в руку незнакомки… Кто-то учил меня, что иногда всё-таки стоит доверять, даже если это фальшивое доверие…

Женщина одним рывком подняла меня с земли, я же покачиваясь, облокотилась о ближайшее дерево — видения забрали слишком много сил, поэтому, я сейчас еле держалась на ногах.

— И откуда у девчонки сразу два могущественных артефакта? — спросила женщина, до этого, стоявшая неподалёку и молчаливо, наблюдавшая за мной.

— Папа подарил — ответила я, уверенной ложью.

— Да? А папа тебя не предупреждал, что лазить в чужих могилах — кощунство? — голос незнакомки явно был с ехидными нотками, но злости в нём не было.

Я тяжко вздохнула — если эта женщина знает, что я лазила в пещеру и зачем, то наверняка её что-то нужно. Только вот что?

— Кто ты? — наконец, спросила я.

— Я? Посмотри сама — незнакомка скинула с головы капюшон и только сейчас я смогла разглядеть её лицо, что в слабом свете месяца было довольно проблематично… В воздух взмыли пара слабеньких светлячков — всё, что я смогла из себя «выдавить».

Нет, всё-таки хорошо, что я облокотилась об дерево…

— Ты — Медуза Горгона? — ошарашено спросила я, разглядывая сказочно красивое лицо и шипящих змей на голове, вместо волос.

— Медузой звали мою прабабушку, — я — Силиара Мидоррская.

— Олимпия из Раскинутых кущ — ответила я, стараясь меньше пялиться, на шипящие волосы женщины.

Наша страна содержит в себе огромное количество различных народов, со своим укладом, традициями и даже религией. Естественно, это выражается и в том, как люди приветствуют друг друга — чаще всего называют имя и название провинции, в другой половине страны — говорят своё имя и имя своего отца. Простые люди, не обременённые титулами — называют имя, данное им при рождении, иногда сокращая его или видоизменяя.

Медуза назвалась Силиарой, значит — Мидорр — её отец. Вот уж странно — у медузы отец — человек, и похоже, из знати. Но кто же её мать? Тоже медуза?