Капитан подлодки смотрел, как Томашенко и его люди, выделяясь темной цепочкой на фоне снега, уходят в сторону побережья острова Среда. Он был рад тому, что эта шайка убралась с палубы, что его душа и корабль вновь, хотя бы на некоторое время, принадлежат ему. Таких хладнокровных головорезов, как Томашенко и его люди, капитану не приходилось видеть за все двадцать лет его службы в российских Вооруженных силах.

– Очистить мостик! Задраить люки! – хрипло загремел его голос. Когда моряки бросились мимо него и посыпались по лестнице внутрь лодки, он нажал на кнопку, расположенную рядом с водонепроницаемым устройством интеркома. – Пост управления! Говорит рубка! Приготовиться к погружению!

Рэнди Рассел подтолкнула ногтем красный пластмассовый диск на дюйм вперед:

– Дамка! – провозгласила она, окидывая доску взглядом пантеры, изготовившейся к прыжку.

Недовольно проворчав что-то по-русски, Григорий Смыслов взял одну шашку из кучки своих скудных трофеев и поставил туда, куда велела Рэнди.

– Не завидую вам, Григорий, – сказала Валентина Метрейс, хрустя чипсами из пакета, лежащего рядом с полем боя в виде доски для шашек. – Вам грозит опасность.

– Шашки – детская игра, – пробормотал Смыслов сквозь сжатые зубы. – Детская игра, и ни в какой я не в опасности.

– Детская или не детская, а вот то, что вы в опасности, это точно, – хохотнул Смит, следивший за игрой из-за спины Рэнди.

– Даже великий Морфи[7] не смог бы сосредоточиться, когда столько людей беспрестанно хрустят картофельными чипсами над самым ухом.

– Если быть точным, это маисовые чипсы, – сообщила Валентина, с громким хрустом разгрызая очередной кусочек лакомства. – А ваша проблема заключается в том, что вы пытаетесь выстраивать игру логически, так же, как в шахматах. Шашки же больше напоминают фехтование, в них нужно доверяться не логике, а инстинкту.

– И вправду, – согласился Смыслов, перейдя в атаку и перепрыгнув через красную шашку Рэнди своей черной. – Говорил же я вам, что мне ничего не угрожает!

Ответный удар оказался смертельным. Рэнди аккуратно и четко очистила доску от черных шашек, сделав три хода подряд свежеиспеченной дамкой, а потом подняла на Смыслова взгляд, в котором плескался смех.

– Черт! – опечаленно выругался русский, прижав ладонь ко лбу. – И ради этого я ехал сюда из Сибири?

– Не расстраивайтесь, майор, – усмехнулся Смит, – я еще ни разу не выигрывал у Рэнди в шашки. По-моему, это вообще невозможно. Итак, кто идет на мостик?

Смыслов поднял голову и принялся собирать своих павших солдат.

– А почему бы и нет? Пытка раскаленным железом не может быть хуже, чем когда тебе вырывают ногти.

Их корабль находился в четырех днях пути от Силки. Обогнув мыс Барроу, он теперь прокладывал себе путь на северо-восток, по направлению к архипелагу Королевы Елизаветы. Часть свободного времени занимали инструктажи и мозговые атаки, в ходе которых Смит и его товарищи пытались смоделировать ситуацию, с которой они могут столкнуться на острове Среда, но в их распоряжении оставалось еще много часов, которые нужно было как-то убить. Поскольку в команде «Хейли» они были чужаками, в этом им приходилось полагаться только на себя.

Смит был доволен тем, как развиваются их отношения. Формирование команды подразумевало нечто большее, нежели тренировки и укрепление дисциплины. Главным тут было как можно лучше узнать своих товарищей: как твои спутники думают, как поступают и реагируют. Важны были любые мелочи, вплоть до того, какой кофе предпочитает каждый из них – со сливками или черный. Все это вместе представляло собой ценную информацию, позволявшую командиру предвидеть, как поведет себя тот или иной его подчиненный в чрезвычайных обстоятельствах.

Фрагмент за фрагментом Смит заполнял свое мысленное досье.

Рэнди Рассел. Ее он знал не первый год, и их отношения имели давнюю историю. Она была цельной, надежной и твердой. Исключительно твердой. Но где-то на грани восприятия в ней угадывалось наплевательское отношение. Нет, только не к работе. К самой себе.

Григорий Смыслов. Без сомнения, прекрасный солдат, но еще и мыслящий человек. Причем, по некоторым признакам, которые Смиту время от времени удавалось уловить, мысли майора его не радовали. Русский пытался прийти к какому-то решению, а вот к какому именно, Смит пока еще не знал.

Валентина Метрейс. В ней еще предстояло разобраться. Что скрывается под этой жизнерадостной, блестящей оболочкой? Смит подозревал, что там, внутри, находится какая-то иная сущность, привкус которой он пока лишь смутно уловил в ходе долгих разговоров с этой женщиной. Не то чтобы Смит хотел сорвать с нее маску. Это скорее напоминало попытку обнаружить замаскированное вооружение судна-ловушки. «Эксперт по вооружениям» могло означать все, что угодно.

Впрочем, та часть ее личности, которая не была скрыта, интересовала его в не меньшей степени.

Динамик, установленный под потолком каюты, щелкнул, и из него раздался голос:

– Подполковник Смит, говорит мостик. Возьмите трубку, пожалуйста.

Смит поднялся и снял трубку с аппарата внутренней связи.

– Смит слушает.

– Подполковник, это капитан Йоргансон. Мы сейчас проходим мимо того, что считается здешней достопримечательностью. Не хотите ли вы с вашими товарищами подняться на палубу и полюбоваться?

– Сейчас будем, – коротко ответил Смит и положил трубку на аппарат. Остальные устремили на него вопрошающие взгляды. – Ну, народ, капитан приглашает нас полюбоваться видами. Сходим?

На палубе дул пронизывающий ветер, и открытые участки лица у всех сразу онемели. Цве́та оружейной стали казались и море с небом, исчерченным лишь несколькими летящими клочками перистых облаков. И на этом безжизненном фоне настоящим чудом выделялся силуэт огромной ледяной глыбы, похожей на сказочный замок, медленно проплывавшей по левому борту «Алекса Хейли». Айсберг. Он был лишь первым вестником приближающейся полосы паковых льдов. К северу, куда был устремлен нос корабля, горизонт сверкал холодным металлическим блеском, который у полярников принято называть «ледовым отблеском».

Локтем Смит ощутил легкое прикосновение. Валентина Метрейс стояла так близко, что Смит чувствовал, как дрожит она от холода. Затем из палубной рубки выбрался доктор Троубридж и также встал у поручней, в нескольких футах от них, не проронив ни слова и не глядя в их сторону. На палубу вышли и члены команды корабля, молча созерцая мертвенно-бледный морской призрак.

Первый враг появился. Скоро начнется битва.

– Образцы воды серии «M»?

– На месте.

– Образцы воды серии «R»?

– На месте.

– Образцы воды серии «RA»?

Кайла Браун подняла голову от открытого пластикового чемодана для образцов, возле которого она стояла на коленях.

– Все образцы здесь, доктор Крестон, – терпеливо произнесла она. – Все, как и вчера. Зачем эти проверки?

Доктор Брайан Крестон, посмеиваясь, закрыл ноутбук.

– Будьте терпеливы, когда имеете дело со стариком, дитя мое. Во многих экспедициях я наблюдал, как в последнюю минуту на огонек заглядывает госпожа Непруха, после чего что-нибудь неизменно пропадает. На заключительном этапе неряшливость недопустима.

Кайла защелкнула застежки чемодана и для пущей надежности затянула вокруг него широкий нейлоновый ремень.

– Поняла вас, доктор. Я не хочу, чтобы что-нибудь помешало мне погрузиться в тот чудесный вертолет, который прилетит за нами завтра.

– Вот как? – Крестон взял трубку из треснувшей реторты, служившей ему пепельницей, наклонился и посмотрел в одно из маленьких, низких окошек лабораторного домика. – А вы знаете, я буду скучать по этому месту. Здесь так… покойно.

На несколько минут облака разошлись, и солнечный луч белым огнем отразился от снега, который успело нанести снаружи. Научная станция на острове Среда состояла из трех маленьких сборных домиков, выкрашенных в зеленый цвет. В одном располагалась лаборатория, в другом – склад и стоял генератор, третий был жилым. Они стояли в ряд, на расстоянии в тридцать ярдов друг от друга – для того, чтобы в случае возникновения в одном из них пожара огонь не перекинулся на другие.