– Ты сам не понимаешь, что говоришь!

– А что ты сможешь дать ребенку, Кэтрин? Да, не спорю, у тебя есть огромный потенциал, но ты не работала ни дня. Пока ты сможешь его реализовать, пройдут годы. А ребенок? Кто все это время будет его обеспечивать? Ты хоть представляешь себе, какие это траты?!

– А ты уже все просчитал?

– Разве это плохо, уметь считать?

– И что показали твои расчеты?

– Что тебе будет выгодно выйти за меня. Кэтрин, если ты хочешь, ты сможешь пойти работать сразу же после рождения ребенка, сможешь завершить образование, сможешь делать все, что угодно. Для этого тебе достаточно стать моей женой.

– А зачем это тебе, Боб?

– Я хочу, чтобы мой ребенок был законнорожденным.

– Он был зачат незаконно.

– Господи, Кэтрин, ну сколько же можно обсуждать одно и то же! Да, мы с тобой были не правы. Я должен был сначала порвать с Энн, а уже потом начинать роман с тобой. Но Энн была далеко, а ты близко...

– Это я уже не раз слышала! – перебила его Кэтрин. – Ты так и не сказал мне, зачем тебе на мне жениться. Ребенка ты вполне можешь признать и так. Сейчас это не представляет никакой проблемы.

– Мне нужны жена, ребенок, нормальная семья, дом в престижном районе!

– Ты хочешь сказать, жена – элемент престижа?

– Можно сказать и так, – согласился Боб, радуясь тому, что Кэтрин его наконец-то поняла.

– Пошел вон, моральный урод, – совершенно спокойно, без всякого выражения сказала Кэтрин.

– Но как же так?! Я ведь все объяснил тебе! Неужели ты не понимаешь?

– Я все прекрасно понимаю, и поэтому пошел вон, подлец. Ты разбил сердце моей сестре.

– С Энн все было гораздо проще! – не подумав, брякнул Боб и едва успел увернуться от тяжелой вазы с цветами, которые сам сегодня и принес.

Уже стоя за дверью, он услышал, как в нее ударило что-то тяжелое.

– Наверное, книга, – пробормотал Боб. – Эта женщина сведет меня с ума! Можно подумать, это я с ней спал, а она со мной нет!

– Привет, что здесь происходит? – спросила удивленная Энн.

– Кэтрин вновь беснуется! – пожаловался Боб и тут же открыл рот от удивления.

– Фредерик Стрейт, друг Энн, – представился высокий широкоплечий мужчина с длинными рыжими волосами.

– Боб Гринарс... э-э-э...

– Фредерик знает, кто ты такой, – остановила его Энн, избавив от сложных объяснений. – Так что у вас случилось? И почему ты весь мокрый?

– Хорошо еще, что живой, – мрачно буркнул Боб и тяжело вздохнул.

– Знаешь, Энн, мне почему-то кажется, что сегодня не лучшее время для знакомства с твоей сестрой, – с сомнением сказал Фредерик.

– И мне так кажется, – согласилась Энн, встревоженная рассказом Боба.

Сам виновник очередной истерики Кэтрин поспешил откланяться и удалиться, дабы сменить костюм. Энн задумчиво смотрела вслед человеку, с которым собиралась прожить жизнь в горе и в радости, пока смерть не разлучит ну и так далее, и не понимала, что же такого она нашла в этом лысеющем, забавном мужчине.

– О чем задумалась? – поинтересовался Фредерик.

На фоне Боба даже длинный хвост рыжих вьющихся волос не казался столь шокирующим. Скорее добавлял Фредерику шарм, которого так не хватало успешному исследователю технологий менеджмента средств массовой коммуникации.

– И почему только я оставалась рядом с Бобом столько лет? – Энн не нашла ответа на этот вопрос и пожала плечами. Об этом она подумает как-нибудь в другой раз.

– Наверное, у тебя просто не было возможности остановиться и подумать, – предположил Фредерик. – А так как сейчас у тебя времени хоть отбавляй, ты можешь думать обо всем на свете столько, сколько тебе хочется. А мне пора бежать!

– Ты же никуда не собирался, – удивилась она.

– Но я же думал, что буду знакомиться с твоей сестрой. А раз знакомство отменяется, пойду немного поработаю. Не хотелось бы просить тебя расплачиваться в ресторане за нас обоих.

– Приятно осознавать, что рядом еще есть истинные джентльмены. Ты мне позвонишь?

– Обязательно!

Фредерик наклонился, чмокнул ее в щеку на прощание, хотя Энн так старательно подставляла губы, что даже встала на цыпочки, и, насвистывая какой-то веселенький мотивчик, направился к выходу.

Энн ласково улыбнулась и послала ему в спину воздушный поцелуй.

Одна неделя, и я уже влюблена по уши! – подумала она и замерла, осознав, что в первый раз дала определение тем удивительным и волнующим чувствам, которые испытывала к Фредерику.

Энн недовольно фыркнула и поправила прическу.

Нет, это бред какой-то! – твердо сказала она себе. Фредерик привлекает меня просто как мужчина. Да, мне хочется с ним переспать. Буду честна с собой. Но кто говорит о любви? Я ведь о нем почти ничего не знаю! Не знаю, кто его родители, не знаю, есть ли у него братья и сестры, не знаю даже, где он живет. А вот зато Фредерик знает обо мне все. Уже и то, какое мороженое я предпочитаю. Странно все это...

Но размышлять о странностях в поведении Фредерика Энн было некогда: ее ждал серьезный разговор с сестрой.

– Привет! – преувеличенно весело воскликнула она, входя в палату Кэтрин.

– О, привет! – вяло отозвалась та.

– Как ты себя чувствуешь? – Энн села на край кровати и поцеловала сестру в лоб.

– Великолепно, вот только никак не могу доказать это врачам. Спасибо за книги, они хоть как-то развлекают...

– А что это за осколки? – удивленно спросила Энн, заметив останки вазы и поломанные тюльпаны.

– Это Боб приходил, – лаконично ответила Кэтрин.

– Никогда не замечала за Бобом привычки разбивать вазы во время визитов, – попыталась пошутить Энн, но, увидев мрачное лицо сестры, поняла, что шутка не удалась. – Ладно уж, мы с ним встретились в коридоре, он был весь мокрый. Расскажешь, что тут у вас случилось?

– Боб просил меня стать его женой, – буркнула Кэтрин.

– Это был твой ответ? – Энн кивком головы указала на осколки. – Странный ответ.

– Сказать точнее, этот мерзавец предлагал мне сделку. Описывал, что я получу, если выйду за него замуж, и рассказывал, какие выгоды приобретет он сам, женившись на мне.

Энн удивленно посмотрела на свою сестру.

– А ты себе что представляла? Любовь до гроба и страстные клятвы? Этакого Ромео под балконом?

– Ну уж не дельца!

– В последнее время я тебя не понимаю, Кэт.

– Вот будешь беременной... – Кэтрин тяжело вздохнула. – А что за мужчина с тобой приходил? И не пытайся отпереться, я слышала голоса за дверью!

Энн прикинула взглядом расстояние от кровати Кэтрин до двери и рассвирепела.

– Тебе врач что сказал?! Лежать и не двигаться! Мало того что ты выторговала походы в туалет вместо судна, ты еще и бегаешь на цыпочках к двери подслушивать?!

– Энн, не кричи на меня, пожалуйста. – Кэтрин состроила огорченную рожицу. Правда, наученная многолетним опытом, Энн не очень-то поверила в раскаяние сестры. – Мне очень тяжело лежать бревном целый день. И потом, врач сказал, что уже все в порядке, ребенок развивается нормально, курс мне прокололи. Он сказал, что оставит меня в больнице еще на пару дней лишь затем, чтобы понаблюдать за моим состоянием. А так мне уже можно делать все, что угодно!

– Пока врач это все не скажет мне, ты будешь лежать смирно. Ты меня поняла, Кэтрин?

– Энн, может быть, тебя это очень расстроит, но мне уже давно не тринадцать лет! Я тебе не устраивала подростковый бунт, можешь считать, что у меня теперь гормональный кризис. Тем более есть повод. – Кэтрин показала рукой на свой пока еще плоский живот. – Я очень прошу тебя, не разговаривай со мной тоном строгой мамочки. У тебя все равно это никогда не получалось. Я уже взрослая, я скоро сама стану матерью. Прошу тебя, не заставляй меня лишний раз нервничать.

Ошеломленная этой отповедью Энн сидела не шевелясь. Она никак не могла понять, каким образом реагировать на монолог сестры. И пока Энн растерянно моргала, Кэтрин чуть успокоилась и уже успела пожалеть о грубых словах, как бы правдивы они не были.