– Чушь? Он нанял людей, чтобы они меня похитили. По-твоему, это чушь?

– Эштон мне все объяснил. У него не было другого выхода.

– И ты одобряешь это?

– Конечно, нет. Но что теперь об этом говорить? Ведь ты не пострадала.

– Не пострадала? Ты устроил мою свадьбу, словно выгодную сделку, после чего меня похитили люди Тревора, а он якобы спас меня и таскал по лесам и горам целых две недели. И ты еще говоришь, что я не пострадала?

– Твоя репутация осталась незапятнанной. Эштон позаботился об этом.

– Но речь идет о вещи гораздо более важной, чем моя репутация! – воскликнула Маргарет. – Вы двое устроили мою жизнь за меня. Как вы могли так поступить?

Ван Альден остановился и посмотрел на нее.

– Я делал это ради твоего счастья, – сказал он.

– В следующий раз, когда захочешь меня осчастливить, сначала посоветуйся со мной, папа.

Наступило молчание, и Тревор решил воспользоваться моментом.

– Хватит! – сказал он. – Мистер Ван Альден, я хотел бы поговорить с женой наедине.

– Эштон… – начал было Генри, но Тревор не дал ему договорить:

– Мистер Ван Альден, я вас уважаю, но прошу впредь не вмешиваться в нашу жизнь. Это проблема между мужем и женой, которую мы должны разрешить сами. Иначе Маргарет будет обращаться за вашим сочувствием всякий раз, когда мы с ней будем ссориться.

Ван Альден сжал губы. Он явно понял точку зрения Тревора и согласился с ней. Потому не стал больше ничего говорить, коротко кивнул своему зятю и вышел из спальни, не сказав больше ни слова.

– Папа! – крикнула Маргарет, но Ван Альден закрыл за собой дверь, даже не посмотрев в ее сторону. Она повернулась к Тревору: – Я ненавижу тебя.

Это прозвучало по-детски, и Тревор проигнорировал ее выпад.

– Мы едем в Кент, – сказал он, – и я предлагаю тебе переодеться во что-нибудь более подходящее для путешествия.

– Я не поеду с тобой в Эштон-Парк. Никогда. Я собираюсь встретиться с поверенным нашей семьи, чтобы он составил прошение об аннулировании нашего брака.

– Теперь уже поздно. Или ты забыла прошлую ночь?

– Не смей даже упоминать о ней! – воскликнула Маргарет и отвернулась, смахнув слезу. – Ты праздновал победу.

Какое-то время Тревор смотрел на нее. Ее била дрожь, она никак не могла успокоиться. Он понимал, что причинил ей боль, но не мог позволить себе пойти на поводу у жены, хотя и испытывал стыд.

– Для меня это тоже было важно, Мэгги, – тихо произнес он. – Я хочу, чтобы ты услышала меня, чтобы поверила мне.

– Поверила? После того, что ты сделал? Да я скорее поверю дьяволу, чем тебе.

– Ты доверяла мне настолько, что согласилась выйти за меня замуж.

– Это была ошибка, и я хочу исправить ее. – Маргарет повернулась к нему. – Если я не могу добиться аннулирования брака, то подам на развод.

– Ты шутишь. На каком основании?

Маргарет горько, с иронией улыбнулась ему и спросила:

– Ты похитил меня. Разве это не основание?

– Я не совершил ничего ужасного после того, как мы поженились. Суд будет учитывать только этот период. К тому же необходимо мое согласие на развод, а я ни за что его не дам.

– Мне странно слышать от тебя подобные заявления, – с издевкой произнесла Маргарет. – Мой дорогой муж, разве ты не знаешь, что за деньги можно купить все?

– Но только не развод в Англии, дорогая. Насколько я помню, за эти два дня я тебе не изменял. Я не сумасшедший, не двоеженец и не состою с тобой в кровном родстве. К тому же мы оба знаем, что я не импотент и не гомосексуалист. Других поводов для развода нет. Кроме того, чтобы начать бракоразводный процесс, тебе потребуются деньги. Вряд ли твой отец даст необходимую сумму. Он хорошо относится ко мне и одобряет наш брак. Для него очень важно общественное мнение, а развод неминуемо приведет к скандалу.

– Но у меня есть свои деньги!

– Которые после свадьбы переходят под мой контроль. – Видимо, Маргарет не задумывалась об этом раньше, потому что выражение ее лица изменилось. – Ты можешь подать на развод, писать письма поверенным, но будешь это делать в Эштон-Парке. – Он посмотрел на часы, которые вынул из кармана: – Сейчас три минуты десятого, мы уезжаем в девять тридцать. В твоем распоряжении двадцать семь минут. Служанкам нужно время, чтобы упаковать твои чемоданы, Если в девять тридцать тебя не будет внизу, я вернусь, перекину тебя через плечо и отнесу в карету. Мне все равно, что на тебе будет надето. Я ясно выразился?

– Конечно, – огрызнулась Маргарет. – Сила есть – ума не надо.

– Совершенно верно.

Путешествие в Кент заняло всего два часа, но это время показалось Маргарет вечностью. Невестка и мать Тревора не делали попыток завести с ней разговор, а его бабушка всю дорогу просидела в вагоне-ресторане. Тревор предпочел ехать в вагоне для курящих.

Новым родственникам Маргарет не понравилась, и она никогда еще не чувствовала себя такой одинокой и всеми покинутой.

Ее настроение слегка улучшилось, когда поезд подъехал к городку Уэйверли. На платформе нового графа и его жену встретили мэр и другие важные персоны. Мэр произнес церемонную и напыщенную речь, упомянув о прелести американской невесты Эштона. Супруга викария преподнесла ей букет, а местные ребятишки хором пропели «Янки-дудл». Главная улица городка была празднично украшена, на тротуарах стояли толпы людей, которые при виде двух карет лорда Эштона принялись махать флагами и носовыми платками.

Они сделали еще одну остановку в центре Уэйверли, у помоста, специально возведенного для такого случая. Там их опять ожидали речи, цветы и любопытные взгляды.

Эти люди явно потратили много сил и времени, чтобы организовать такую встречу, и Маргарет была очень тронута их радушием. До Эштон-Парка оставалось еще несколько миль.

Маргарет глазам своим не поверила, когда десять мужчин распрягли лошадей и заняли их место.

– Что они делают? – спросила она Тревора, когда тот прыгнул в карету и карета тронулась. – Не собираются же они тащить нас до поместья?

– Думаю, что собираются, – ответил Тревор. – Такова традиция.

Мужчины смеялись и, очень довольные, тащили экипаж вперед под звон колоколов. Когда деревня осталась позади, Маргарет выглянула из окна, наслаждаясь видом холмистой местности, поросшей сочной зеленой травой, и с улыбкой махая прохожим, которые встречались им по пути.

Когда они въехали на земли Эштон-Парка, Маргарет не могла не заметить, в каком плачевном состоянии они находятся. Она ничего не знала о сельском хозяйстве, о том, каким образом его нужно вести, но даже она поняла, что вокруг царит запустение. Половина полей явно не обрабатывалась уже несколько лет, и никто не готовил их к весеннему севу. Заборы, огораживающие пастбища, держались на честном слове, животные выглядели исхудалыми и апатичными.

Домики крестьян-арендаторов выглядели ужасно. Многие пустовали. Едва завидев кареты, люди выбегали на улицу, кричали и махали им вслед. Видимо, надеялись, что с приездом графа их жизнь изменится к лучшему.

Предыдущий граф Эштон был мотом, и после его смерти Тревору досталась тяжелая ноша. Маргарет искоса посмотрела на мужа. Он был мрачен. Видимо, думал о трудностях, которые ждали его впереди.

Экипаж свернул на проселочную дорогу, которая вилась сквозь рощу каштанов и кленов, и Маргарет высунулась из окна, чтобы рассмотреть дом, к которому они приближались.

Он был сложен из серого известняка и выглядел поистине величественно. Рядом с посыпанной гравием подъездной дорожкой, повторяя каждый ее изгиб, протекал ручей. Высотой в четыре этажа, окруженный прекрасным садом с террасами и фонтанами, Эштон-Парк не уступал даже самым богатым домам Ньюпорта.

Но чем ближе они подъезжали к Эштон-Парку, тем страшнее становилось Маргарет. Когда экипаж проехал по очаровательному каменному мостику и остановился у парадного входа, где их ждали слуги, Маргарет уже успела заметить, что ручей и пруды были забиты ряской, сады поросли сорняками, фонтаны не работали. Все вокруг говорило о былом великолепии, и Маргарет мысленно прикинула, что на восстановление Эштон-Парка потребуется очень много денег. Ее денег.