Огорченный такой перспективой, я внял советам своего внутреннего голоса и замедлил шаг, а затем и вовсе сошел с асфальтированной тропинки и стал пробираться сквозь зеленые насаждения.

Мой внутренний голос, как всегда, оказался предусмотрительнее меня.

Танка возле моего дома, правда, не было. Бронетранспортера тоже. Но зато с пяток небольших фургончиков, похожих на утренний, с «Омни-колой», достаточно грамотно перекрыли все въезды и выезды. Обставлено это было вполне изящно, и, на посторонний взгляд, расположение этих милых машинок выглядело совершенно беспорядочным и очень мирным. Надписи на боках этих фургончиков тоже были совершенно безобидными Простому обывателю могло показаться, что машинки застряли вокруг дома по чистой случайности и что сейчас симпатяги водители погрузят в фургончики кто мороженое, кто мебель, кто хлеб — и разъедутся в разные стороны… Загвоздка была лишь в том, что вблизи моей многоэтажки такие машинки одновременно появились впервые за весь срок моего здесь проживания. Кроме того, единственный ближайший хлебный — тот самый супермаркет — обслуживал совсем другой транспорт. Что же касается мороженого, то вблизи дома, к великому неудовольствию местных сластен, ни клубничного, ни ванильного, ни шоколадного, ни вообще никакого отчего-то не продавалось. Существовала, безусловно, вероятность, что сегодня — именно Тот Великий День, когда ошибка, наконец, исправлена и дети получат свое, не отходя от дома. Однако я не слишком-то верил в такие совпадения.

Не выходя из зарослей, я внимательным образом оглядел каждый из фургончиков. Все стекла, как и в случае с «Омни-колой», были затемнены, но я почти не сомневался, что там, внутри, полно народа. Бинокль мне бы определенно не помешал, но только почти вся моя боевая и околобоевая оргтехника находилась внутри квартиры. Со мной же был лишь рядовой походный набор… Ладно, обойдемся без бинокля.

Я прислонился спиной к стволу ближайшего дерева и твердо вознамерился поиграть с фургончиками в гляделки. Играть было нетрудно: обитатели машин если и глядели в разные стороны из-за затемненных стекол, то едва ли в сторону зеленых насаждений. Подозреваю, что они наблюдали за всеми четырьмя асфальтированными тропинками, по которым мог появиться ваш покорный слуга. Ну, ждите, ухмыльнулся я. Посмотрим, у кого запас терпения окажется меньше. Я заключил сам с собою пари и буквально через десять минут выиграл. Осторожно приотворилась дверца фургончика с надписью «Мороженое» и с нарисованным румяным дядькой в белом колпаке, держащим в руках огромный пломбир. Человек, который вышел из фургона, решительно ничем не напоминал рекламного дядьку. Он был высок, худ, недостаточно румян, и никакого пломбира у него не было — должно быть, оставил в машине. Лицо этого человека мне не было знакомо, но зато пятнистый комбинезон а-ля рейнджер плюс кепочка с козырьком плюс какие-то далеко не миролюбивые висюльки на поясе — все это и так выдавало в нем охотника на человека. Спасибо, на сегодня достаточно, решил я. Сегодня на меня уже поохотились вдоволь. Я проследил глазами за человеком в камуфляже, сообразил, с какой целью он скрылся в ближайших кустах, и снова про себя хмыкнул. Работнички. Потерпеть не могут. Ну, ждите меня до посинения.

Пригнувшись, я выбрался из зеленых зарослей на исходную позицию и, прижимаясь к стенам гаражей, вернулся в безопасное место. Все, пора искать на сегодня политического убежища. Вариантов было несколько, но я уже знал, кому сейчас позвоню.

Я спустился в переход, выбрал в ряду телефонов тот, что выглядел менее обшарпанным, бросил в прорез жетон и набрал нужный номер. На другом конце провода трубку сняли сразу — словно ожидали моего звонка.

— Алло, — произнес знакомый женский голос, тихий, теплый, со слабой завораживающей хрипотцой.

— Жанна Сергеевна, — сказал я. — Вас беспокоит некто Штерн. Тут вот какая история вышла…

Госпожа Володина у себя дома и одета была по-домашнему: самые простые линялые джинсики, ковбойка, шлепанцы. Кухня ее выглядела несколько попросторнее моей, да и высокий табурет, на который я присел с привычной опаской, выгодно отличался от моего скрипучего колченогого уродца. В остальном же кухня Жанны Сергеевны имела почти такой же холостяцкий вид, что и моя собственная. Даже стенные шкафчики для посуды у нас, по-моему, были одинаковыми (одинаково неуклюжими, пузатыми, угрожающе-рыжей расцветки), а уж хлебница моя по сравнению со здешней жестяной коробкой казалась и вовсе произведением декоративно-кухонного искусства. Судя по всему, быт в жизни хозяйки занимал столь же мало места, что и в моей жизни. Похоже, мы с госпожой Володиной в чем-то были родственными натурами; это мне нравилось и это почему-то меня пугало. Может быть, именно потому, что свою-то натуру я знал слишком хорошо…

— С вами все в порядке? — тревожно спросила Жанна Сергеевна, по птичьей привычке склонив головку набок. Я вдруг понял, что в этом простом движении есть необычайный шарм. Рядом с таким нежным воробышком любой, даже самый что ни на есть хлипкий, мужчина чувствует себя настоящим орлом. А любому орлу хочется, понятно, оградить от любых напастей девушку-птичку своим могучим крылом. Я инстинктивно расправил плечи.

— Все нормально, Жанна Сергеевна. — проникновенно сказал я. — Я, как видите, жив, здоров и уже не голоден.

Произнеся эти слова, я подцепил со сковородки последнюю картошку и отправил себе в рот, после чего щедро плеснул себе в кружку из бутылки «Пепси». Как выяснилось, я поступил утром довольно мудро, хорошенько накормив госпожу Володину, вечером щедро кормили уже меня. Это было более чем кстати, поскольку угощение Пряника воспринималось как нечто давно минувшее, а все брикеты с кашей остались в осажденной крепости. Я искренне надеялся, что мой друг-автоответчик будет стойко стоять на страже моих бронированных рубежей и убережет от супостатов в фургончиках хотя бы запасы бабушкиной каши. Как минимум каши. Ну, и чая грузинского. За остальное я не так переживал.

— Яков Семенович, — проговорила девушка-птичка, деликатно подождав, пока я расправлялся с «Пепси» и был (в соответствии с пословицей) глух и нем. — Я могу вам чем-нибудь помочь? Как я поняла, у вас… В общем, у вас появились проблемы, да?

Я пожал плечами. В конце концов, вооруженных ребяток в камуфляже, которые устроили на меня засаду, вполне можно называть проблемами. Подозреваю, что в веселых фургончиках этих проблем не менее дюжины.

— Это опасно? — совсем тихонько спросила Жанна Сергеевна, глядя на меня во все глаза. Под таким взглядом любому, пусть и хиленькому орлу хотелось свершить что-нибудь героическое. Или, по крайней мере, сказать что-нибудь героическое.

— Пустяки, — небрежно произнес я, по-молодецки расправляя орлиные крылья. — При желании все можно решить. — За что я люблю русский язык, так это за великое множество хитрых слов, имеющих несколько значений. Слово решить, между прочим, означало еще и убить. — Просто сейчас, когда я занялся вашим делом, мне бы не хотелось отвлекаться, — поспешно добавил я, надеясь про себя, что из всех значений русского слова решить Жанна Сергеевна не найдет то самое, зловещее. В глазах девушки-птички выглядеть каким-то киллером мне абсолютно не хотелось.

— Что от меня требуется? — уже деловито спросила Жанна Сергеевна.

Вот это разговор, мысленно порадовался я. Конкретный вопрос вместо обычных женских сю-сю и охов-вздохов. Теперь, во всяком случае, я избавлен от необходимости в закругленных выражениях объяснить простому человеку, каким образом я собираюсь ликвидировать проблему в виде дюжины профессиональных убийц. Я, кстати, пока и не задумывался об этом. Задача далеко не первой необходимости.

— Значит, так, — медленно, с расстановкой сказал я. Я не был уверен, что птичка мне поможет. Но попытка не пытка. — Пока мне нужны три вещи. Квартиру на пару дней, желательно в пределах Садового кольца. Это раз. — Я стал загибать пальцы. — Какую-нибудь машину плюс доверенность на мое имя, на тот же срок. Это два. Ну, и в-третьих, — я смущенно потупился, — неплохо было бы где-то подкупить пару-тройку обойм для «Макарова». Основной боезапас у меня остался дома, а того, что с собой, хватит максимум на одну серьезную разборку. И то если каждая из моих пуль ляжет в цель.