— Филипп Денисович, вы не однажды выступали по проблемам «холодной войны», в том числе и на страницах нашего журнала. Хотелось бы возвратиться к этой теме, имея в виду обстановку вокруг России, складывающуюся в нынешних условиях.

— История возникновения «холодной войны» достаточно хорошо известна. Инициировал ее Запад кличем, брошенным Уинстоном Черчиллем в Фултоне. Он принадлежал к тем, кто не мог смириться с ростом авторитета Советского Союза после победы над фашистской Германией. И дело не только в том, что коммунисты стояли у власти. Россия и до Октября 1917 года вызывала не лучшие чувства на Западе своей самобытностью и величием, своей раскрывающейся потенциальной мощью. «Борьба с коммунизмом» в послеоктябрьские годы во многом играла роль лозунга, скрывавшего подлинные цели. А они состояли и состоят в разрушении великого государства, способного противостоять гегемонистским соблазнам любой державы мира.

Отсюда и характер «холодной войны». Она изначально определилась как агрессия против своего бывшего союзника по антигитлеровской коалиции.

Тому есть немало свидетельств. Они опубликованы в периодической печати, о них написаны книги, на них ссылались многие политики и общественные деятели, вырабатывая платформы и программы своей деятельности.

Агрессивность «холодной войны» выражалась в том, что она не была лишь идеологической конфронтацией. Пропаганда всеми средствами (печать, радио, телевидение) решала серьезные задачи разложения советского общества. Достаточно вспомнить деятельность Комитета радио «Свобода», программа которого не скрывала того, что целью этого пропагандистского центра является не пропаганда антикоммунизма, а достижение конструктивных изменений в стране, то есть в СССР.

«Холодная война» не исключала и превращения ее в «горячую». Наряду с пропагандистской агрессией строились планы и вооруженного нападения, не исключая атомного удара. Поражает циничность расчетов, содержавшихся в подобных планах.

Вот что говорилось, в частности, в одном из них: «…Первый удар по 20 городам… сбросить 133 атомные бомбы на 70 советских городов, из них 8 на Москву и 7 на Ленинград… Сбросить 200 бомб и 250 тысяч тонн обычных бомб на 100 городов… Сбросить 300 атомных бомб…»

Предполагалось разрушить 85 % промышленности СССР. Скрупулезно подсчитано, сколько миллионов людей погибнет после первого удара, второго, третьего…

Однако после того, как в Советском Союзе была создана атомная бомба, страсти военного характера поутихли. Свидетельство тому — заявление тогдашнего директора ЦРУ Даллеса. В конце 50-х годов он сетовал, что много потрачено средств на создание оружия, но скупились на расходы, связанные с подрывом СССР изнутри.

Так, основными средствами «холодной войны», не ослабляя давления на СССР открытой пропагандой, при решении задачи подрыва существующего в Советском Союзе государственного строя стали нелегальные проникновения в страну, поиск сил, способных стать на путь сотрудничества с западными спецслужбами, антисоветскими эмигрантскими центрами и иными к тому времени специально созданными формированиями.

Рассказ о том, как это осуществлялось и кто оказался в числе пособников, — тема отдельного интервью. Сейчас же надо сказать о том, что к противодействию такого рода проникновения в страну ни власть, ни общество оказались не готовы.

— Как же так?

— Тому много причин. Причин, приведших к распаду Советского Союза. Чем больше анализируешь события прошлого, начиная с Октября, тем яснее вырисовывается как величие возникшей в результате революции социалистической державы, так и трагизм ее существования. Подумать только: Гражданская война, спровоцированная не внутренними силами (Белое движение возникло потом); интервенция, целью которой было прежде всего разорвать Российскую империю и поделить ее, как делят добычу гиены; экономическая и политическая блокада; разжигание вооруженных конфликтов на границах СССР; наконец, война с фашистской Германией, ее союзниками и милитаристской Японией.

Можно ли было в таких условиях осуществить то, что провозглашала революция, построить социализм в таком виде, как его видели основоположники марксизма и продолжатели их дела? Гордиться следует даже тем, что сохранили государство в его исторически сложившихся границах, подготовили страну к тяжелейшей войне. Победили. Восстановили разрушенное войной хозяйство и утвердили страну великой державой мира.

И советские люди гордились своими достижениями.

Но гордости оказалось недостаточно для поступательного движения, для обеспечения продуманного развития экономики, укрепления общественных начал и государственного обустройства. Гордость позволила уверовать в свое могущество, в свою непобедимость. Критически оценить происходящее в стране, увидеть опасности, идущие извне, желающих не оказалось. Потому и запоздал столь важный вопрос, заданный Ю.В. Андроповым: «В каком обществе мы живем?»

А жили в обществе, пользовавшемся накоплениями прошлого, заслугами тех, кто победил в Октябре 17-го и в мае 45-го, тех, кто трудом своим залечил раны войны, кровью и потом вывел страну в мировые лидеры.

Их-то и предали сознательные или несознательные разрушители Советского государства. Предали те, кому они верили и вручили свою судьбу. В их числе и тот, кто, предавая страну социализма, до последних дней, держась за власть, трендыкал о своей верности социалистическому выбору. Именно он и его окружение воспользовались утвердившейся в народе и обществе уверенностью в отсутствии угроз великому государству. Пелена гордыни плотными шторами закрыла глаза той партии, которая обязана была первой бить тревогу и действовать.

Мне вспоминается ноябрь 1990 года. Создана Компартия РСФСР, уже сам по себе это был шаг к развалу сложившейся структуры власти. Новые лидеры собрали первых секретарей горкомов и райкомов новой партии поучить их жизни. Выступали перед ними многие. Довелось и мне. Осмелился и здесь (в других аудиториях, менее значимых, уже говорил) сказать о партии примерно так: «Важно понять, что перед лицом грядущего раскола, так как партия обнажила свою неоднородность, надо сплотить наши ряды. Партия оказалась рыхлой». Что тут было! Трибуна качалась подо мной. «Как рыхлой? Мы победу в Великой Отечественной одержали! Мы… мы…» Это из зала. Только одну фразу бросил в зал: «Про Отечественную не говорите. В ее окопах мне вручили партийный билет».

Но осмелел: «Партийные организации должны сплачивать людей, чтобы не допустить распада нашего государства. Процесс может наступить завтра и оказаться необратимым». Зал затих, задумался. Но не над тем, что грозит государству, а как поступить с докладчиком.

И теперь уместно вспомнить Ленина. Не для того, чтобы следовать традиции подтверждать все цитатами вождей. Нет. Ленина вряд ли стоит забывать даже рождающимся ныне социал-демократам.

Вскоре после революции в партии большевиков возникла, как он ее определил, «детская болезнь «левизны» в коммунизме». Одной из причин ее появления стала гордость за Октябрьскую победу. «Мы победили. И все нипочем». Впереди только лавры. Ленин, развенчивая гордыню, призывал опуститься на грешную землю, не впадать в зазнайство и шапкозакидательство. Впереди — не гладкая дорога, а многие овраги и буераки. Может статься и так, что центр коммунистического движения переместится в Индию или Китай. Да, Россия в авангарде такого движения, но ничто не вечно. Заболев гордыней, переживем ли передачу эстафетной палочки.

Эти предупреждения приходят в голову, когда оглядываюсь на послевоенную жизнь советского общества. Мы слишком долго праздновали победу и привыкли жить за ее счет.

Лидеры упивались или наслаждались властью, отбрасывая всю информацию об угрозах извне, о процессах в стране, могущих посеять недоверие к властям, нарушить стабильность в государстве.

Не только руководители государства были поражены вирусом непобедимости. Болезнь поразила общество.