Рассматривая образ камня со всех сторон, он ничего необычного на своем внутреннем экране не увидел.

— Может быть, проблема в тени? — подумал путник. — Да нет, тень тоже самая обычная. Так в чем же дело?

Внутренний Советник упорно молчал, и Стефан решил для сравнения поискать в памяти ситуации, похожие на его собственную.

— Где же еще люди принимают образы других? Пожалуй, самым ярким примером являются актеры, игрой своих героев демонстрирующие множество характеров.

Он подумал, что действительно талантливый актер настолько полно перевоплощается, что даже физически ощущает нужное состояние своего героя.

— А не в этом ли ответ? — пронзила его догадка. — Я так же, как и они, вошел в образ, слился с ним, а значит, приобрел присущую камню неподвижность!

Но что же мне теперь делать? Может, разрушить защищающую меня голограмму?

Он взглянул на поляну. Змея по-прежнему неутомимо рыскала в поисках так внезапно исчезнувшей жертвы. Очевидно, что уничтожать тень в такой ситуации было подобно самоубийству.

— Где же выход?

Его внимание вновь привлек внутренний экран. Едва сосредоточившись на волне, Стефан увидел, как она с готовностью развернулась перед ним, и Советник подтвердил догадку сознания.

— Да, — прозвучал голос, — все дело именно в том, что ты, создавая образ камня, слился в панике с ним, испугавшись змеи. Вот почему ты стал неподвижен.

И ситуацию с актерами ты вспомнил верно.

Обычно актера называют талантливым, если он одержим страстным желанием слиться со сценическим героем. Того именуют гением сцены, кто, по сути, перестает быть самим собой, полностью вживаясь в роль, и не обращает внимания на то, что в этом состоянии он энтропически расходует личную энергию.

Вспыхнув яркой звездой, такие актеры быстро угасают. Необдуманно растратив свой энергетический потенциал, они, как правило, заканчивают свой творческий путь намного раньше отпущенного им времени. Недаром бытует такое выражение: "Хорошие актеры умирают на сцене".

Я же назвал бы истинно хорошими тех актеров, кто, входя в образ героя, в то же время сумел уберечь себя от его воздействия, оставаясь лишь наблюдателем.

Так, например, актер кукольного театра, сам находясь за кадром разыгрываемых на сцене событий, через куклу старается передать чувства героя.

Сосредотачиваясь на выражении характера марионетки, такой актер не отождествляется с ним. Так же можно создавать виртуального посредника между человеком и героем. Именно таким образом нужно поступить и тебе.

Создай внутри себя барьер, защищающий от воздействий камня. Воспользуйся его тенью, но не становись его сутью… Не привязывайся ни к кому и ни к чему, будь свободен!

Поблагодарив Советника, Стефан сосредоточился на образе камня и, установив буферную зону, мысленно отделился от него, продолжая удерживать его тень.

После того, как это было сделано, Стефан попробовал осторожно пошевелить рукой. И у него это получилось!

Воспрянув духом, он встал и пошел навстречу змее, решив, что уже готов встретиться лицом к лицу с опасностью. Его походка стала удивительно пластичной и согласованной.

Никогда раньше он не испытывал такого удовольствия от своих движений!.. Буквально выплывая из тени камня, он наблюдал, что змея, увидев его, остолбенела. Но через мгновение изменила свое, до этого агрессивное поведение, на миролюбивое.

— Это мой новый стиль двигаться! — внезапно осознал Стефан. — Наверное, она принимает меня за подобное себе существо.

Между тем опасная рептилия, вплотную приблизившись к нему, мягко коснулась головой его груди. После этого змея спокойно и грациозно уползла прочь от Стефана.

Он облегченно вздохнул: опасность миновала.

Однако ему потребовалось еще некоторое время, чтобы окончательно прийти в свое исходное состояние.

Размышляя о пережитом, Стефан непроизвольно анализировал знания, полученные им в результате последних событий.

Он еще раз ощутил в себе способность к развитию мощности дракона. Убедился в эффективности разделения этих сил на несколько составляющих.

Но, в то же время, вынужден был признать, что мощность не является определяющим аргументом в борьбе за жизненные приоритеты.

Вспоминая эпизоды своего противоборства со змеей, он еще раз осознал, что гибкость, текучесть, равновесие дают очень много для реализации уже имеющейся у него мощи.

Чувствуя, что его переход из пещеры еще не закончен, Стефан был готов к переживанию новых опытов, которые, вероятно, должны будут дать недостающие знания.

Удивительно, но в себе он отметил даже некоторый душевный подъем в предчувствии новых и, скорее всего, опасных, но, тем не менее, увлекательных и поучительных приключений.

Отдохнув и ощущая свежесть от притока новых сил, Стефан двинулся походкой, имитирующей пластику ползущей рептилии, в ту сторону, которую указала ему уползающая змея.

Он не смог бы объяснить, почему именно туда. Путник просто знал это и доверился интуитивному чувству правильного направления.

Чем дальше продвигался Стефан в глубь лесного массива, тем гуще и непроходимее становились заросли.

Земля настолько плотно заполонилась колючим кустарником, что, если бы не гибкость, приобретенная им в последней схватке, то вряд ли он вообще получил бы возможность продвигаться.

Очевидно, признав свое бессилие в попытке задержать неуклонно стремящееся к цели существо, лес, словно сдавшись под натиском человеческой воли, раскрылся солнечной и довольно обширной поляной.

Высокая и густая трава почти всю покрывала ее. И только примерно посередине, словно проплешина, располагалась небольшая площадка, где трава сильно примялась.

Что-то заставило Стефана замереть при выходе из леса и скрыться в тени рядом находящегося дерева. Поперек того места, где трава была смята, лежал давно упавший ствол дуба.

Пытаясь понять, что же его остановило, и не замечая ничего, что могло бы привлечь внимание, Стефан, тем не менее, чувствовал, что здесь и сейчас должно произойти событие, которое станет для него поучительным.

Замерев и полностью скрывшись в тени, он, как хищник, выслеживающий добычу, весь обратился в слух, в то же самое время взглядом как бы сканируя окружающее его пространство.

И его терпеливая настойчивость была вознаграждена. То, что он принимал за ответвление вывороченного из земли корня, неожиданно зашевелилось, и в повернувшейся в его сторону мордочке животного Стефан узнал обезьянку.

Судя по всему, она пыталась что-то достать. Может быть, какое-нибудь насекомое, которое пряталось под деревом.

Очевидно, это было не так просто, и обезьянка вынуждена была несколько раз перепрыгивать с места на место, стараясь дотянуться до лакомой добычи, скрывающейся под корнями.

Стефан даже чувствовал, как она пыхтит от напряжения и злится, не имея возможности схватить лакомство.

Иногда, насторожившись (возможно, предполагая какую-либо опасность) обезьянка прерывала свое занятие и, быстро поворачиваясь в разные стороны, зорко всматривалась в окружающую ее траву.

Конечно, увидеть что-либо в такой гуще не было никакой возможности, но верхушки травы и запах могли бы выдать подкрадывающегося хищника.

Судя по ее реакции, опасности не было, и она снова вернулась к своей охоте.

Временами обезьянка, поймав очередную добычу, с умильным выражением на мордочке смачно жевала, получая от этого огромное наслаждение, и, бросив несколько быстрых взглядов по сторонам, вновь "по уши" углублялась в свое приятное времяпрепровождение.

Как будто не было ничего особенного во всем происходящем, и все же Стефан знал: то, ради чего он здесь, еще не произошло, и надо терпеливо ждать.

В этот раз обезьянка, наверное, нашла настолько крупную и желанную добычу, что стала даже повизгивать от нетерпения.