Стефан продолжал убеждаться в том, что все выводы относительно роли вожака, как дирижера, были абсолютно верными. Энергетическое поле стаи буквально вибрировало от напряжения.

Каждая особь без исключения не тянула в себя энергию, а, находясь в ней, продолжала насыщать ее силой своих эмоций.

Видно было, что стая, будто уступая натиску агрессора, отступала к центру, и своими расходящимися в стороны частями образовывала углубление, очень напоминающее, как почему-то подумалось Стефану, ловушку.

— Что же это за опасность, которая так испугала обезьян? — подумал он и посмотрел в ту сторону, куда теперь были направлены взгляды всей стаи.

То, что он увидел, непроизвольно вызвало в нем чувство отвращения и ужаса.

Медленно, тягуче; неуклонно стремясь к одному ему известной цели; своими кольцами обвивая ветки; снизу вверх поднимаясь по стволу дерева; полз огромный золотистый удав.

Его немигающий взгляд безжизненным выражением, казалось, замораживал все живое в зоне своего внимания.

Чувствуя эту гипнотическую силу, обезьяны пропускали ее, стараясь не оказаться на пути этого все подавляющего потока.

Особенно поразил Стефана один эпизод, когда одна, совсем еще молодая самочка, проявив нерасторопность, не сумела ускользнуть из зоны активности удава и, очевидно попав в ее фокус, застыла на месте.

А затем, дико крича и страшно вибрируя, медленно стала двигаться навстречу змее, которая к тому времени уже наполовину вползла на ветвь, ведущую к центру стаи.

То, что произошло потом, было удивительным и поучительным. Вожак, продолжая наблюдать и управлять действиями своих подопечных, вдруг резко и гортанно выкрикнул только им одним понятный приказ.

И тут же, словно очнувшись ото сна, находящийся неподалеку от визжащей в страхе самки охранник одним прыжком настиг уже совершенно безвольное существо.

Схватив зубами за холку и придерживая передней лапой, с видимым усилием он оторвал ее от ветки и таким же могучим прыжком выскочил из опасной зоны, даже не посмотрев в сторону питона.

Эта неудача нисколько не обескуражила ползущее чудовище, которое продолжало проникать в гущу стаи. Однако обезьяны вовремя успевали расходиться в стороны, рассеиваясь по веткам находившихся вокруг деревьев.

И когда стая полностью расступилась перед удавом, тому некуда было продвигаться. К тому же мощная ветка под тяжестью огромного тела стала прогибаться, и внимание удава переключилось на необходимость изменить свою позицию.

Между тем обезьяны словно ожидали какого-то сигнала. В их действиях не было заметно паники — они переговаривались и оживленно жестикулировали друг с другом.

Вожак, почувствовав ослабление гипнотических чар и удостоверившись в слабости положения врага, издал длительный свистящий звук…

Мгновенно его команда перестроилась таким образом, что все мелкие особи оказались на внешней стороне, а внутри, на боевой позиции, выстроились сильные и крупные самцы.

И только тут Стефан заметил: все они успели вооружиться обломками сучьев. Питон, словно чувствуя уязвимость своего положения, начал переползать на нижнюю ветку, чтобы иметь возможность вернуться назад, обратно к стволу.

Ощутив его слабость при выполнении этого маневра, вожак издал мощный, агрессивный рык, и вся его боевая дружина, крича на разные лады, стала швырять в удава запасенные для этой цели "снаряды".

Раздражение змеи было доведено до крайности. Но и это не мешало ей ориентироваться в том агрессивном для нее пространстве, в котором она оказалась.

Все же, невзирая на свою неудачу, удав сумел, сохраняя достоинство и еще раз с ненавистью взглянув на своих вечных врагов, вернуться к стволу дерева, и также неторопливо, словно по ступенькам, стал опускаться вниз, используя ветви и шероховатости ствола.

Едва питон исчез в гуще кустарника, которым была покрыта земля, стая внезапно замолкла. Наверное, это было необходимо для того, чтобы за время паузы восстановить энергетику этого виртуального организма.

Затем вожак издал несколько мягких звуков, которые, судя по всему, обозначали сбор, и самки с детенышами, а также молодые обезьянки вновь оказались, подчиняясь приказу, в центре.

Молодые самцы отошли назад, наиболее сильные из них расположились с боков и спереди, после чего вожак, удовлетворившись тем, как были выполнены его приказы, занял место во главе.

Легко, в едином порыве, следуя чувству воли, стая снялась с места стоянки и отправилась в одном ей известном направлении… Стефан еще некоторое время, глядя вслед удаляющимся животным, наблюдал за тем, как они двигались.

Сзади было отчетливо видно, что стая — это не просто группа несущихся куда-то, пусть даже в одном направлении, зверьков, а один мощный зверь, у которого можно было различить голову, лапы, тело и даже несколько вытянутый, колеблющийся из стороны в сторону, хвост.

Ритмичные движения создавали полную иллюзию несущегося вскачь одного живого существа. Обезьяны уже скрылись из виду, а Стефан еще довольно долгое время продолжал зачарованно смотреть им вслед, осмысливая и закрепляя только что полученный урок.

Стоя так еще некоторое время и продолжая находиться под впечатлением того, что недавно наблюдал, Стефан, следуя какой-то силе, медленно поворачивался в сторону, противоположную той, куда умчались обезьяны.

У него был свой путь. Словно магнитом его неудержимо влекло к виднеющимся вдали пикам горных вершин.

Не задумываясь и не анализируя своего состояния, он, раздвигая нависшие над тропинкой ветви деревьев, а также заросли разнотравья, двинулся вперед.

Вскоре лес заметно поредел, и деревья, расступаясь в стороны, раздвинули пространство.

Но дикий кустарник и высокая трава еще создавали некоторые неудобства. И тут, как будто непроизвольно, Стефан начал не просто идти, а красться, к чему-то приглядываясь и прислушиваясь.

Еще небольшой отрезок тропы, и Стефан приблизился к прогалине, сразу за которой был виден неглубокий овраг.

Осторожно подойдя к обрыву, он уже хотел было сбежать по его откосу вниз, где, весело журча, протекал ручей. Но что-то остановило его. Стефану даже показалось, как кто-то сзади шепнул ему на ухо:

— Осторожно смотри вниз, и, возможно, ты станешь свидетелем удивительных событий.

Наш путник тут же сгруппировался, а затем и залег, укрывшись в тени небольшого, растущего на самом краю куста и, застыв там, стал внимательно изучать открывшуюся перед ним местность.

Однако ничего сколько-нибудь значимого не попадалось его взгляду. Как обычно в подобных местах, там можно было найти поломанные ветки. А торчащие и просто набросанные валуны создавали впечатление довольно угрюмой территории.

Правда, ниже по течению находилось весьма привлекательное местечко, поросшее травой и окруженное кустарниками. Возле самых зарослей, как показалось Стефану, непримятая травка рыжего цвета покрывала невысокий бугорок.

Еще раз тщательно оглядев окрестности, следуя внутреннему позыву, он вновь обратил свой взор на это возвышение.

Продолжая всматриваться, Стефан заметил там некое подрагивание, которое тут же объяснил колебанием травы под действием легкого ветерка.

Но что-то не давало ему покоя. В этих колебаниях была некая ритмичная закономерность. И все же что это такое на самом деле, Стефан никак не мог определить.

Возможно, подкравшись ближе, он мог бы рассмотреть заинтересовавший его объект более детально, но нечто, пока необъяснимое, удерживало его на месте. По-прежнему периодически раздававшийся шепот, сдерживая исследовательский порыв, поучал:

— Лежи! Лежи и смотри! Смотри и наблюдай!

Подчиняясь внутренней силе, его внимание, сконцентрированное на этом непонятном предмете, вдруг напряглось. Стефан ощутил, как он весь подобрался в предчувствии опасности. И неожиданно рыжий бугорок вытянулся, и этим движением обрисовался контур тела лежащего на боку зверя.