Это заявление вызвало новый взрыв недоверчивых и большей частью циничных высказываний, но девушка снова быстро утихомирила воинов, вскинув руку.

— В этом позволь мне тебе не поверить, — сказала она. — Старики, женщины и подростки пусть уходят, а ты и твои солдаты — разумеется, если мы сможем войти в Дариалл без сопротивления, — будете рассматриваться как пленники. Обращаться с вами мы будем гуманно. В городе есть тюрьма?

— Есть… — ответил пастырь. — Достаточно большая, чтобы вместить двести человек нашего гарнизона.

— Тогда возвращайся и открывай ворота. Но смотри, Пестль, если это какая-нибудь подлая уловка, я убью всех жителей Дариалла, невзирая на то, мужчина это, женщина или ребенок. А ты будешь болтаться в петле. Как ятол Гриаш, ты еще его помнишь?

Карвин Пестль склонил голову, развернул коня и поскакал в город. Вскоре оттуда потянулась вереница беженцев.

Так Бринн во второй раз заняла город. Ее воины тут же начали действовать по заранее намеченному плану. Вначале они отделили население от тех, кто мог держать в руках оружие, и первых выставили из города, а последних — заключили в тюрьму. После чего занялись подготовкой к обороне: ремонтировали баллисты и катапульты; затаскивали на городскую стену масло, которое должно было пролиться на головы нападающих; подготовили немалый запас стрел.

Тогайранка и Аграделеус наблюдали за этими приготовлениями с угрюмой решимостью.

— Сражайся сколько пожелаешь, а затем возвращайся в подземелье, — сказала Бринн дракону.

— Ты обещала мне прислать сказителей и новые сокровища, — напомнил ей Аграделеус.

— И выполню обещание, если смогу, — ответила девушка. Дракон фыркнул, выпустив облако дыма. — Можешь улететь уже сейчас, если желаешь.

— Я и раньше мог убраться в любой момент, если бы захотел. Но предпочел остаться с вами и тот же выбор делаю сейчас. Это сражение обещает быть самым грандиозным из всех, о нем сложат немало легенд. И если я, Аграделеус, буду участвовать в нем, они покажутся намного интереснее тем, кто будет слушать их столетия спустя!

Проявленное драконом тщеславие заставило Бринн улыбнуться.

— Я не буду командовать тобой в предстоящем сражении, — сказала она. — Уверена, ты и сам найдешь достойные цели.

Аграделеус довольно заворчал.

Четыре дня спустя горизонт вокруг Дариалла почернел от приближающихся солдат армии ятола Бардоха.

— Их по крайней мере вчетверо больше, чем нас, — заметил один из тогайранских командиров, стоящий вместе с остальными на главной башне городских оборонительных укреплений.

Бринн ответила коротко и ясно:

— Значит, каждому из нас придется убить пятерых.

Этой же ночью на город полетели горящие смоляные шары, распадаясь в ночном небе огненными брызгами и поджигая дома. Тогайранцы тоже стреляли в ответ, но степные кочевники не привыкли иметь дело с баллистами, а нападающих было слишком много, поэтому особого вреда эти залпы им не нанесли.

Аграделеус летал над вражескими полчищами, нападая на них, но довольно скоро ему пришлось вернуться: в него угодило не менее сотни стрел.

Девушка наблюдала за всем происходящим с глубоким беспокойством. Ее мечте суждено оборваться здесь, и пройдет много лет, прежде чем Тогай снова воспрянет после такой серьезной потери.

Но чему быть, того не миновать, решила она, вспомнив прощальные слова Астамира. Легенда об этом сражении будет жить, сея семена сопротивления, которые взойдут в далеком будущем. А сейчас имело смысл лишь одно: сделать так, чтобы победа обошлась бехренцам как можно дороже.

Она трудилась наравне с воинами, помогала тушить пожары, сама посылала во врага меткие стрелы, а также старалась поддерживать у людей боевой настрой в ожидании атаки, которая, скорее всего, должна была начаться с рассветом.

Атака началась в предрассветной тьме. Кольцо бехренских солдат сжималось вокруг города. Обороняющиеся, высыпав на стены с огромными луками в руках, посылали в нападающих тучи стрел. Однако бехренцев было слишком много. Они двигались рядами, не обращая внимания на смертоносный град стрел, и умирали с именем Чезру на устах.

Перебираясь к южной стороне городской стены, Бринн столкнулась с Аграделеусом, принявшим человекоподобный облик.

— Это конец? — спросил дракон.

— Не знаю, — ответила тогайранка.

— Ты примешь здесь смерть?

— Если такова моя судьба.

Она собиралась бежать дальше, но дракон схватил ее за плечо.

— И ты, человек, готова умереть здесь только потому, что убеждена в своей правоте?

— Почему же непременно умереть? — усмехнулась девушка. — Я молю небеса, чтобы мы одержали победу.

— А если нет? — спросил дракон. На этот вопрос у Бринн ответа не было. — Что ж, надеюсь, ты уцелеешь.

Тогайранка замерла, удивленно глядя на него, пока ее внимание не привлекли громкие крики со стены. Похоже, там произошел прорыв.

Она взлетела по лестнице на стену и увидела, что бехренцев наверху не меньше, чем тогайру, и с каждым мгновением их число увеличивалось.

— За Тогай! — закричала девушка и бросилась, обнажив меч, в самую гущу нападающих.

Те в ужасе расступились перед пылающим клинком. Она столкнула одного из бехренских солдат вниз, другому нанесла удар в живот. Опустившись на колено, круто развернулась и сделала еще один выпад.

Удар Пляшущего огня заставил солдата упасть к ее ногам, а Бринн между тем подбежала к приставленной атакующими лестнице и столкнула карабкающегося по ней бехренца. Падая, он увлек за собой тех, кто поднимался вслед за ним. Тогайранка оттолкнула лестницу от стены.

Снизу в нее летели стрелы, но магическая защита браслета поври, словно щит, отражала большую их часть. И все же одна стрела вонзилась в ногу Бринн.

Не обращая внимания на жгучую боль в икре, она продолжала сражаться, и вскоре попытка прорыва была остановлена.

Аграделеус наблюдал за девушкой с искренним восхищением. Теперь он лучше понимал Белли'мара Джуравиля, в свое время пытавшегося убедить его, что люди не так уж плохи.

— Надеюсь, ты уцелеешь, — снова прошептал дракон, хотя Бринн, конечно, слышать его не могла.

И, возвратившись к естественному облику, взмыл в небо. При виде дракона бехренские солдаты разбегались кто куда. Лишь очень немногие осмеливались выпустить по нему стрелы.

Набрав скорость, Аграделеус обрушился на катапульту, разбил ее вдребезги, повернул шею и послал струю огня в убегающих солдат.

Затем, не обращая внимания на град стрел, дракон уничтожил следующую катапульту и потом еще одну. Заметив пытающегося организовать оборону чежу-лея, он врезался в самую гущу бехренцев, собравшихся вокруг командира, получил от него удар мечом, но нанес когтистой лапой ответный удар, который буквально переломил чежу-лея пополам.

Разметав эту группу нападающих, Аграделеус снова взлетел. Его действия остановили атаку у восточной стороны городской стены и позволили воинам тогайру перебраться на другие, менее защищенные ее участки.

Стрела, выпущенная из баллисты, не задела дракона, который, снизившись, ответил огнем, испепелив и баллисту, и тех, кто находился рядом с ней.

Пронесясь над отрядом бехренских всадников, Аграделеус скинул многих из них с лошадей и устремился к следующей батарее метательных орудий противника. Он сделал несколько заходов, обдавая орудия потоками огня.

Внезапно дракон резко остановился — огромное копье вонзилось ему в бок, сломав кость у основания крыла. С пронзительным криком, оглушившим тех, кто находился поблизости, Аграделеус перевернулся в воздухе и рухнул на песок.

И тут же бехренские солдаты набросились на него, рубя мечами и осыпая стрелами. Однако дракон не желал сдаваться. В неистовстве он дюжинами валил нападавших на него взмахами хвоста, рвал когтями и клыками. С огромным трудом ему все же удалось взлететь и приземлиться в городе.

— Западные ворота! — закричал кто-то.