Пири поясняет это удивительное обстоятельство весьма кратко: "На этот раз не было бокового смещения льда — ни восточного, ни западного. Это необычайное природное явление было счастливой отличительной особенностью обратного пути, оно избавило нас от многих трудностей".

Во времена Пири знания о природе и законах дрейфа льда были довольно скудными, и поэтому тогда его "пояснение" могло казаться и казалось правдоподобным. Однако теперь мы можем говорить вполне определенно: "необычайное природное явление" представляется просто невозможным.

В наши дни американец Теон Райт провел обстоятельный анализ документов и материалов, относящихся к истории спора между Пири и Куком. Его книга "Большой гвоздь" издана и в нашей стране. Теона Райта не могли не смутить несообразности в описаниях Пири, и он, изучив все и вся, приходит к заключению: "Все вместе показывает, что возможен только один вывод: Пири не был на полюсе, а его сообщения о последнем походе сплошная мистификация".

Объективности ради надо добавить, что далеко не все принимают точку зрения Райта. Споры между сторонниками Пири и Кука не утихают и до сих пор. И решить этот спор окончательно могут, наверное, только американские исследователи — они имеют доступ к материалам и документам своих соотечественников.

На наш взгляд, выводы Теона Райта вполне обоснованны. Итогом драматической борьбы за полюс стала подлинная человеческая трагедия. Проявив несомненное мужество, величайшую настойчивость в достижении цели, Пири не захотел, не смог признать свое поражение. Показательно, что, вернувшись на судно, он даже не оповестил участников экспедиции о достижении полюса. Видимо, план фальсификации записей возник лишь тогда, когда Пири узнал от эскимосов об успехе Кука. До этого он еще мог надеяться честно повторить попытку — например, на следующий год. Но весть о достижении соперника стала для Пири крушением всего, чему он посвятил жизнь. И тогда в нем победило честолюбие…

В 1911 году после долгих дебатов нижняя палата конгресса США приняла резолюцию, которую вскоре подписал президент. Пири присваивалось звание контр-адмирала и от имени конгресса объявлялась благодарность "за его арктические исследования, завершившиеся достижением Северного полюса".

Характерно, что Кук, узнав о дебатах, направил в конгресс специальное письмо:

"Из различных источников мне стало известно, что мое заявление об открытии полюса, сделанное раньше, чем аналогичное заявление Пири, каким-то образом мешает последнему получить признание. Цель моего письма к вам — расчистить дорогу для г-на Пири. Мои притязания на открытие Северного полюса — это мое личное дело. Я не был на государственной службе, и ни правительство, ни какое-либо частное общество никоим образом не помогали мне добиться цели…"

Роберту Пири еще при жизни были оказаны многие почести. Фредерик Кук умер в 1940 году униженным и ошельмованным. Ему довелось пройти и через тюрьму, и через сумасшедший дом. Только в 1965 году портрет Кука вновь повесили в американском Клубе исследователей, почетным президентом которого он когда-то был. Но и до сих пор по традиции первооткрывателем Северного полюса неизменно считают Роберта Пири.

А имя Фредерика Кука до сих пор остается в тени.

Стефан Цвейг пишет о нем несколько иронически: "Некто Скотт — капитан английского флота…"

Писатель словно подчеркивает заурядность своего героя: "некто Скотт" — один из многих…

"…Его биография совпадает с послужным списком… Его лицо, судя по фотографиям, ничем не отличается от тысячи, от десятка тысяч английских лиц… Серые глаза, плотно сжатые губы. Ни одной романтической черты, ни проблеска юмора в этом лице, только железная воля и практический здравый смысл. Почерк — обыкновенный английский почерк, без оттенков и без завитушек, быстрый, уверенный. Его слог ясный и точный, выразительный в описании фактов и все же сухой и деловитый, словно язык рапорта…"

Что ж, во многом, наверное, прав Стефан Цвейг.

Остается только понять: почему и сейчас, многие десятки лет спустя, сухие, похожие на рапорт дневники Роберта Скотта так волнуют каждого, кто открывает их? Почему именно он, "некто Скотт", стал одним из героев Стефана Цвейга? И почему рассказ о Роберте Скотте Цвейг включил в цикл, который назвал совсем незаурядно — "Звездные часы человечества"?

Роберт Фолкон Скотт родился 6 июня 1868 года. По-русски мы привыкли называть его Робертом Скоттом, но "главным" его именем было второе: Фолкон. Друзья звали его Коном.

Прав Цвейг, начало его биографии почти полностью совпадает с послужным списком: в тринадцать лет — кадет на учебном корабле "Британия", в пятнадцать — мидшипмен на "Боадише", потом на "Монархе", потом на "Ровере", в двадцать — младший лейтенант на "Амфионе".

В двадцать три Роберт Скотт поступил в минно-торпедное училище. В двадцать пять, окончив его, стал лейтенантом, минным офицером на "Вулкане".

В 1894 году семья Кона лишилась всего своего состояния. Через три года умер его отец, еще через год — брат. В тридцать лет лейтенант Роберт Фолкон Скотт остался единственной опорой для матери и четырех своих сестер.

Сводить концы с концами на скромное лейтенантское жалованье и одному-то было нелегко, а теперь пришлось ограничивать себя во всем.

Он был на хорошем счету у начальства — волевой, целеустремленный морской офицер. Но действительно один из многих. Будущее не сулило Роберту Скотту радужных перспектив. Только через десять лет после производства в лейтенанты он должен был получить следующий чин — капитана 2-го ранга. Рассчитывать на протекцию не приходилось.

Вряд ли мы когда-нибудь узнали бы о Роберте Скотте, если бы не случай. В 1898 году в Лондоне была издана тоненькая брошюрка. Она называлась "Исследование Антарктики. Призыв к посылке национальной экспедиции".

Важна, впрочем, не сама брошюрка. Важно то, что в июне 1899 года лейтенант Скотт случайно встретил на улице автора брошюры — Клементса Маркхема, президента Королевского географического общества.

28 января 1820 года таинственный Южный материк впервые открылся взорам людей. К берегам шестого континента подошли русские шлюпы "Восток" и "Мирный" под командованием Фаддея Фаддеевича Беллинсгаузена и Михаила Петровича Лазарева.

"16-го генваря достигли мы широты 69°23′, где встретили матерый лед чрезвычайной высоты, и в прекрасный тогда вечер, смотря с салинга, простирался оный так далеко, как могло только достигать зрение", — писал Лазарев.

Что там за горизонтом?

Беллинсгаузен был уверен — ледовый материк, материк льда…

Пройдут годы, десятилетия. На картах в районе Южного полярного круга появятся пунктирные очертания берегов: Земля Эндерби, Земля Грейама, Земля Кемпа, Земля Сабрина — земли, которые видели с кораблей.

В 1840 году французскому мореплавателю Дюмону-Дюрвилю откроется Земля Адели. В 1841 году английский мореплаватель Джеймс Кларк Росс подойдет к гористой Земле Виктории, увидит среди вечных льдов огнедышащие вулканы Эребус и Террор. Год спустя его корабли достигнут рекордной широты 78°10′, но здесь неодолимой преградой встанет на их пути Ледовый барьер Росса — отвесная ледяная стена, достигающая высоты 40 — 60 метров.

Что там, за ледяной стеной?

Только через 75 лет после открытия, 24 января 1895 года, норвежцы Карстен Борхгревинк и Ларс Кристенсен впервые высадились на берег Южного континента.

"Мы провели там несколько часов, — писал Борхгревинк. — Для научных изысканий времени не было, но я все же успел собрать некоторые образцы, установить наличие на почве растительности, а в прибрежной океанской воде — животной жизни: на глубине примерно одной сажени я обнаружил медузу. По моем возвращении… этот факт время от времени подвергался сомнению".

В том же 1895 году VI Международный географический конгресс примет резолюцию: "Изучение антарктических районов является важнейшей, но еще не выполненной географической задачей". А один из географов скажет: "Мы знаем больше о планете Марс, нежели об обширном районе нашей собственной планеты".