Она изучала свое отражение в зеркале. Ее тело так сильно изменилось! Оно стало более пышным, оформившимся. Это тело женщины – плоть мягкая и упругая на ощупь. Ее глаза задержались на отражении, и она подошла ближе, остановившись возле зеркала. Она ощутила, как волосы струятся по нагой спине, и наклонила голову набок, глядя, как один из локонов упал вперед и свернулся на груди.

Задумчиво подняв руки, она осторожно провела пальцами по коралловым кончикам грудей – туда-сюда, и почувствовала, как по телу побежали мурашки от удовольствия; она замерла, мечтательно закрыв глаза и приоткрыв рот. Тот жар, который она ощутила вечером, нарастал в ней. Между ног возникло напряжение – покалывание, жажда чего-то… Под ее сомкнутыми веками мелькнул образ, лицо – решительное и сильное, с глазами мерцающего черного оникса.

Она отдернула руки от груди, будто нежные вершинки были горящими углями, обжегшими ладони. Желудок скрутило до тошноты от собственной распущенности. Поспешно натянув через голову плотную фланелевую ночную сорочку, охваченная стыдом, она бросилась в узкую кровать.

Следующие несколько дней Ноэль удавалось избегать Куина. Она посетила концерт с Саймоном, чаевничала с Констанс и отклонила брачное предложение богатого молодого виконта с безвольным подбородком и неприятной привычкой громко втягивать воздух сквозь передние зубы. Когда Саймон подхватил насморк и уединился в своей комнате, Ноэль ухватилась за возможность выбраться в Сохо.

И снова ей не удалось вернуться засветло, хотя она бежала большую часть пути. Но она удовлетворенно думала, что в последний раз испытывает судьбу. Опасные странствия закончились.

Прислонившись к стволу дуба на углу дома, она попыталась успокоить дыхание, прежде чем карабкаться в окно своей спальни. Отдыхая, она обдумывала простой план, как посылать детям деньги, не возвращаясь в Сохо самой.

Под покрывалом плюща с другой стороны садовой стены она обнаружила старую каменную урну с разбитым основанием. Та лежала на боку, в глубокой, темной, уединенной нише – идеальное укромное. Со следующей недели Ноэль планировала складывать в эту урну деньги, которые она сможет собрать. Она проинструктировала Барди, чтобы тот присылал за ними кого-нибудь из детей под покровом ночи, а также наказала ему, чтобы ее бумаги также доставили в урну, как только он их получит. Ноэль улыбнулась мыслям о своих драгоценных документах, понимая, что не сможет удержаться от того, чтобы не проверять урну каждый вечер, даже если сейчас еще слишком рано их ожидать.

Когда дыхание восстановилось, она двинулась между дубами к вьюну, которым пользовалась как веревочной лестницей. Хрустнула ветка. Ноэль инстинктивно вжалась спиной в ближайшее дерево и замерла в ожидании; все ее чувства, закаленные во время уличной жизни, обострились, предупреждая, что она не одна в ночном саду.

Она быстро обдумала ситуацию. Ее голова покрыта шалью, темный плащ скрывает изумрудное платье. Возможно, это просто слуга вышел подышать свежим воздухом; при небольшой удаче она останется незамеченной.

Внезапно сад ожил, наполнившись звуками шагов и стремительным движением. Из ниоткуда появилась темная фигура, мелькнувшая в воздухе и толкнувшая ее так сильно, что она упала наземь лицом вниз.

Удар вышиб из нее воздух, и на какой-то момент ее ум отказался работать. Наконец, опираясь на локоть, она смогла оторвать грудь на несколько дюймов от земли и перекатиться набок.

Над ней стоял Куин.

– Какого черта ты здесь делаешь? – прорычал он, сверкая глазами.

– Пришла с тобой повидаться, – Ноэль быстро сообразила, что ее единственная надежда – вести себя с ним нагло. – Очень мило, пнуть меня ногой.

Она с трудом поднялась, радуясь, что тени скрывают ее лицо. Затем запоздало добавила:

– А я-то с булкой в печке , не порожняя ведь.

Куин немедленно озаботился и подошел к ней поближе.

– Прости, Высочество, я принял тебя за бродягу.

– Не подходи ближе. – Ноэль подняла руки, не подпуская его. –Я уж тебя знаю и не дамся, чтоб ты еще меня стукнул. Ты ж меня прибьешь вусмерть, или еще какую подлую штуку выкинешь.

Куин выдавил улыбку. Она задиристая особа, готовая схватиться со всем миром.

– Ну хорошо, Высочество. А теперь расскажи, зачем ты пришла.

– Такой бальзам на мою голову, что ты про меня помнишь, – импровизировала она. – Только не подумай, что я приняла на грудь – ни капельки. Держусь подальше от джина, как ты и наказывал. Но Джорджи прочел мне твою писульку, и я решила тебе спасибо сказать. – Она презрительно фыркнула.¬ – Если б знала, что меня тут ждет, не стала б время тратить.

– Как ты меня нашла?

– Да запомнила этот дом с того раза, как ты меня сюда возил.

Куин даже не пытался скрыть недоверие.

– Это же было почти два года назад, Высочество.

– У меня хорошая память, так-то. – Она вздернула свой маленький подбородок удивительно знакомым Куину движением, но он не смог распознать его.

– Я не собиралась подходить к парадному, знаешь ли. Я не тупая. Я собиралась подождать, пока ты выйдешь. В общем, спасибо, что помог. Пошла я.

Она развернулась и направилась к воротам, каждую секунду ожидая, что его крепкая ладонь схватит ее за руку и развернет к нему лицом. Дойдя до аллеи, она с трудом поверила в свою удачу. Он поверил в ее историю! Подобрав юбки, она бросилась бежать, не останавливаясь, пока не достигла площади Нотридж.

Некоторое время Куин стоял в саду, куря одну манильскую сигару за другой. Как и Ноэль, он доверял своим инстинктам. И сейчас инстинкт подсказывал ему, что он радикально заблуждается. Если бы еще ткнул пальцем, в чем именно…

Промерзнув до костей, Ноэль пряталась на задних аллеях Мэйфэйра больше часа. Только после этого она позволила себе проскользнуть обратно в сад и вскарабкаться по вьюну в манящий приют своей спальни.

Полные груди миссис Дебс, экономки Саймона, колыхались как теплый пудинг, когда она торопливо шла по коридору второго этажа, убеждаясь, что дом вычистили к ее удовлетворению. Каждую весну и каждую осень, независимо от обстоятельств, ее вендетта против грязи достигала эпических масштабов. По ее приказу ковры выбивали, окна мыли, в шкафах наводили порядок, а чуланы вычищали. Дом покрывали воском и полировали до блеска. Ни одна паутинка не спаслась, ни одна крупинка пыли не укрылась от ее зоркого глаза.

Когда она миновала дверь Куина, он вышел из своей комнаты, одетый в темно-серый пиджак и брюки.

– Доброе утро, мистер Коупленд.

– Миссис Дебс, – кивнул он.

– Вы будете отсутствовать весь день, сэр? Мы бы хотели заняться сегодня вашей комнатой, если это не доставит вам неудобств.

Прежде чем он успел ответить, пронзительный голос горничной позвал из примыкающего коридора:

– Миссис Дебс! Посмотрите, что я нашла на дне шкафа мисс Поуп прямо за ее туфлями. Что вы думаете…

Завернув за угол и увидев Куина, она резко замолчала.

– Из-извините, сэр.

Девушка присела в реверансе, из-за объемного свертка в ее руках движение получилось неуклюжим.

Куин присмотрелся к грубой темной вещи снаружи узла. Она походила на плащ. В ней было что-то знакомое…Он ощутил напряжение в позвоночнике.

– Я возьму это.

Смущенная горничная уставилась на него, не двинувшись с места.

– Что такое, девочка, ты разве не слышала мистера Коупленда? – поспешно подтолкнула горничную миссис Дебс, хотя и была озадачена не меньше нее.

Девушка быстро передала ему узел.

– Ступай. Тебя работа ждет. Мы приберемся в вашей комнате после обеда, мистер Коупленд, если вас это устроит.

Он рассеяно кивнул, и обе женщины оставили его.

Оказавшись в своей комнате, он положил сверток на кровать. Некоторое время он смотрел на него, его глаза угрожающе прищурились. Затем рывком вытряхнул содержимое на постель. Как он и подозревал, темная ткань сверху оказалась плащом. А остальные предметы, в беспорядке разбросанные перед ним, представляли собой проклятые безмолвные доказательства его чудовищной глупости.