— Потому что Эндрю, кажется, серьезно увлекся тобой, я в этом смысле, — добавил он, скользя взглядом по комнате. — Может быть, здесь найдется более уединенное место, где мы могли бы поговорить?

Резким движением правой руки он указал на тесную комнатку.

Только через мой труп.

— О нет-нет. Здесь нас никто не побеспокоит. — Грир плотно закрыла дверь и присела на стул напротив дивана. Ее сердце колотилось как бешеное.

Боб улыбался, но его глаза оставались серьезными.

— Должно быть, ты гадаешь, зачем я пришел.

Это еще слабо сказано. Грир изучала ногти, подыскивая подходящие слова.

Диван скрипнул, когда он тяжело опустился на подушку.

— Ничего, если я буду сидеть?

Грир кивнула. Он нервничал — и даже сильнее, чем она.

— Что случилось, Боб? Ты ведь приехал сюда не для того, чтобы просто поболтать о том о сем, — сказала она в надежде, что он скорее перейдет к сути.

— Ну конечно же нет, — ответил Боб, повышая голос. — Извини. Я не собирался кричать, но все это действительно очень важно, да и последние дни были не из легких. Просто выслушай меня, это не займет много времени. А потом сама сможешь решить, как тебе поступить.

Грир не ответила. Боб огляделся и пристроил локоть на спинку дивана.

— Не знаю, что именно тебе рассказал Эндрю обо всей этой заварушке с Кувером. О слушании и так далее. Но ты для него действительно много значишь, и, похоже, это единственное, что может удержать его от того, чтобы выбросить свою карьеру в помойку.

Грир поежилась и вовсе не от холода.

— Продолжай, — спокойно произнесла она.

Внезапно Боб резко поднялся и принялся шагать по комнате.

— Умер мальчик... ты это уже знаешь. Очень печально. Но, черт возьми, никто не сможет ничего сделать, чтобы его вернуть. А Эндрю все никак не может этого понять. Все жаждет крови и возмездия — съехал на чести и тому подобной чуши. — Он помолчал, запустив руку во взъерошенные волосы. — Я пришел сюда, чтобы просить тебя удержать Эндрю от разрушения собственной жизни.

— Боб. — Поднявшись, Грир поравнялась с ним. — Эндрю рассказал мне, как все было. Он верит в то, что сумеет выиграть дело. Почему ты не поддержишь его?

— Поддержу чем? — прокричал он, угрожающе возвышаясь над ней. Взгляд его светлых глаз испепелял ее. — У него нет ни одного доказанного факта, а у Кувера целая колода подтасованных карт. Если Эндрю не остановить, меньше чем через две недели его припрут к стенке. А если его уничтожат, я этого не перенесу. Ты понимаешь, о чем я говорю?

Она ошибалась насчет Боба Уилсона. Он и правда беспокоился об Эндрю. Да так, что совсем обезумел от переживаний.

— Да, — ответила Грир. Дотронувшись до его руки, она несколько раз провела ладонью по его предплечью. — Я все понимаю. Но не знаю, чем могу помочь. Как ты и сказал, Эндрю настроен решительно. Он искренне верит в то, что делает, и я сомневаюсь, что хоть кто-нибудь в состоянии подорвать его уверенность.

— Но ты попытаешься? — Схватив ее руки, Боб крепко стиснул их. — Правда?

Когда она закрыла за Бобом дверь, в висках у нее стучало. Да, она поговорит с Эндрю — пообещала Грир. Нет, она понятия не имеет о том, что скажет ему и как. И в довершение всего Эндрю никогда не узнает о том, что Боб встречался с ней.

Грир медленно поднялась по лестнице, ощущая ноющую боль в бедре — впервые за все эти дни. Что побуждало Эндрю добиваться слушания? Должно быть, чувство справедливости и опасение, что трагедия, подобная смерти Майкла Дрэйка, может произойти снова. Но и Боб ведь тоже знает все детали, и он не менее принципиален. Само собой, он обеспокоен так же, как и Эндрю, раз видит в Кувере потенциальную угрозу.

После беспокойной ночи и череды сумбурных снов Грир с трудом дождалась времени завтрака и поскорее спустилась в столовую. От мысли о том, что сейчас она увидит суровое лицо миссис Файндлэй, на душе у нее потеплело.

Раздавшийся спустя двадцать минут телефонный звонок уничтожил остатки ее спокойствия, и она с тревогой посмотрела на дверь столовой. Она не готова разговаривать с Эндрю. Или готова? Грир подождала, собирая крошки от тостов вокруг тарелки. И только когда хозяйка принялась с жаром описывать кому-то свои последние проблемы, Грир поняла, что звонят не ей.

День тянулся медленно, и с каждой минутой ее напряжение росло. Единственным, кто мог бы успокоить ее, был Эндрю. Пока Грир не увидится с ним, она будет ощущать себя пешкой в игре, в которую играть вовсе не соглашалась.

Грир постучала в боковую дверь Рингстэд-Холла уже в четвертый раз, затем отошла, чтобы заглянуть в окна Эндрю. Свет не горел. Правда, он бы и не стал включать свет в три часа дня.

Маленький «астон», небрежно оставленный возле гаража, подсказывал, что хозяин вернулся домой. Так где же он? Ей нужно было предварительно позвонить по телефону, прежде чем выкладывать целое состояние за такси, которое высадило ее здесь и уехало.

Может быть, он в душе. Грир в нетерпении дернула за ручку двери. Та легко поддалась, и Грир ступила в коридор.

— Эндрю! — Ее голос эхом отразился от стен. — Эндрю! Ты здесь?

Одинокое местечко, подумала она. Холодное и безмолвное.

Пульс в висках бешено стучал. Она покусала губы. Ну, это уж слишком. В последний день на нее обрушилось чересчур много проблем, требовавших мгновенного разрешения.

Грир быстро поднялась по ступенькам, ускоряя движение с каждым шагом, так что в личное крыло ворвалась едва ли не бегом.

— Эндрю! — крикнула она, идя по длинному коридору. Его кабинет, ванная, гостиная и, наконец, спальня. Все двери распахнуты, и везде пусто.

— Ты где? — невнятно пробормотала Грир. Его медицинский портфель и вчерашний чемодан стояли на полу возле кровати. Она подняла чемодан — все еще не разобран. Но плащ и костюм были брошены на стул в углу комнаты, а туфли валялись рядом с распахнутым гардеробом.

Грир подняла шелковый галстук в полоску, соскользнувший на пол, и подошла к окну. Воздух весь день был тягостно неподвижен, как будто перед бурей. Но с приближением сумерек подул легкий ветерок. Шторма не будет, решила Грир. А жаль. Все окружавшие ее вещи и события, казалось, только беспрестанно набирали обороты, вовсе не обещая разрешения.

Чувствовал ли Эндрю такое же напряжение? По идее должен был — учитывая, что приближалось слушание. И вряд ли чувства к ней спасают его. Боже, ведь он окончательно во всем ей признался, и Грир убедилась в том, что ничто человеческое ему не чуждо. Вчера Эндрю пообещал связаться с ней, когда вернется из Салисбери. Очевидно, что-то изменило его планы. Может быть, нежелание снова столкнуться с сексуальной неудовлетворенностью? У Грир не было никакого права ожидать, что терпение Эндрю будет бесконечным. Да она и сама не очень-то довольна таким положением дел. Они просто обязаны как можно скорее привести в порядок весь этот хаос, разрастающийся вокруг них как на дрожжах.

Должно быть, он на улице. Грир повесила галстук Эндрю на костюм. Подняв голову, она заметила шкатулку Гуммеля, наполовину спрятанную за высокой кипой книг на маленьком столе. Пастельные тона ее корпуса нельзя было не узнать. Она застыла на месте, пытаясь справиться с подступавшими слезами. Подбородок задрожал. Когда-то она уже держала в руках эту злополучную, но прекрасную музыкальную шкатулку. Забыв про замечание Симоны по поводу игрушки, Грир не заметила ее той ночью, когда оставалась у Эндрю. Найди его.Эхо ее сбивчивых шагов разнеслось по пустым комнатам, двигаясь вслед за ней по направлению к заднему двору.

Ей еще ни разу не доводилось быть в его саду. Куда мог направиться Эндрю? Она осмотрела рощицу, покрывавшую холм за домом, и двинулась вдоль линии горизонта на восток. Может быть, он там? Грир торопливо взобралась по ступенькам на пологий зеленый лужок с прудом, окруженным высокими стрижеными кустами. Ветер волновал глянцево-зеленую гладь воды, продувая Грир со спины. Все остальное было недвижимо. Этакая мистическая обстановка времен прошлой эпохи.