Снова зазвонил телефон. Киркпатрик вскрикнул и выронил фен прямо в лужу талой воды. Ярко-оранжевая электрическая дуга поднялась от фена к оцинкованному столу, и в воздухе запахло расплавленной пластмассой. Потом где-то в недрах старого здания сработал автоматический предохранитель, и везде погас свет.

И вдруг в темноте он услышал, как на кафельный пол упал кусок льда.

Сердце Киркпатрика замерло, потом застучало так, что он задохнулся. Он замер и не шевелился, как будто это могло спасти ему жизнь.

Наконец раздался щелчок и стало светло — включился резервный источник питания. Киркпатрик взял себя в руки. Господи, какой страх он только что пережил! Подойдя к раковине, он ополоснул лицо холодной водой и мысленно поклялся себе, что никто никогда не узнает, что в его жизни был день, когда все фильмы ужасов, которые он смотрел, встали у него перед глазами как наяву и он чуть не умер от страха.

Промерзнув до костей, Гаррет негнущимися ногами торопливо шагал по переулку.

— Ну же, — прошептал Билли, — ну, давай. Скорее, ты, козел!

Гаррет повернулся. Насквозь ржавый «пинто» Билли стоял под рябиной. Ледяной ветер сорвал с нее последние мертвые листья, и на голых ветвях остались только гроздья сморщенных красных ягод. Хромированные детали «пинто», точнее, то, что от них осталось, блестели в свете уличного фонаря. Черт бы побрал эту машину! У Гаррета был шестьдесят пятый «мустанг», у него и движок помощнее, и к тому же он черный. Гаррет тратил на машину все, что мог выкроить. Он родную мать не любил так, как ее. Они приехали на «пинто», потому что «мустанг» стоял в гараже, дожидаясь нового топливного насоса, купить который Гаррет пока не мог. «Фольксваген-гольф» зеленого цвета, который они собирались взломать, был почти новенький и стоил, наверное, тысяч восемь, да еще стереосистема — тысячи три, не меньше, — панель приборов просто начинена электроникой: кассетная дека «Блаупункт», проигрыватель лазерных компакт-дисков, колонки и репродуктор низких тонов — все «Альпина»; и ко всему этому еще и усилитель «Сони» на двести ватт. «Гольф» стоял за булочной. Его владелец работал с двух часов ночи до полудня, и этого времени Билли и Гаррету вполне хватит, чтобы исчезнуть вместе со стереосистемой.

Гаррет стоял в тени забора и следил, не идет ли кто. А Билли к этому времени подошел к автомобилю со стороны сиденья водителя и, посветив фонариком внутрь машины, даже застонал от восторга.

Гаррет подышал на руки, у него изо рта шел пар.

— Все чисто? — шепотом из темноты спросил Билли.

— Чисто, чисто. Давай скорей!

Билли поднял молоток и ударил по боковому стеклу над замком. Стекло разлетелось вдребезги, и, просунув руку, он открыл дверцу.

Внутри салона «гольфа» зажегся свет.

Билли сунул фонарик в задний карман джинсов и молотком нанес удар по панели. Блаупунктовскую деку он вынул за пятнадцать секунд. С проигрывателем компакт-дисков дело обстояло посложнее. По такой хрупкой технике бить нельзя. С ней надо обращаться осторожно. Всего тридцать секунд на то, чтобы перерезать несколько проводков. Он слышал, как Гаррет прохаживается взад-вперед по переулку, стуча каблуками по асфальту. Надо поаккуратнее: из панели торчат оголенные провода, а все сиденье засыпано осколками стекла и пластмассы. Он начал вытаскивать усилитель. Черт возьми, тут нужна отвертка «Филипс» средней величины! Он уцепился за крепежную скобу, уперся плечом в руль и изо всех сил дернул. Скоба вылетела так резко, что он ударился головой о зеркало заднего вида.

«Гольф» закачался на амортизаторах. Подбежал Гаррет.

— Чего ты копаешься?

— Отвали! — зашипел Билли.

Он откинул крышку бардачка. Карта дорог города, документы на машину, гигиенический набор фирмы «Клинекс». Отдав аппаратуру Гаррету, Билли вылез из машины и захлопнул за собой дверь. Свет в салоне «гольфа» погас. Билли и Гаррет почти побежали по переулку.

Билли скользнул за руль «пинто». Он неторопливо прикурил сигарету, зная, чувствуя спиной, как бесится Гаррет, что они задерживаются, и только после этого повернул ключ зажигания. Маломощный четырехцилиндровый мотор кашлянул пару раз, и машина тронулась с места, обдав рябину парами отработанного масла. Билли включил передачу, доехал до конца квартала, прижался вправо и зажег фары.

Он проскочил знак «стоп», даже не потрудившись проверить, нет ли слева машин. Он чувствовал себя несчастным: было неинтересно. Раньше, вскрывая чужие автомобили, он ощущал подъем, возбуждение. Но теперь это надоело, как одна и та же пластинка или одна и та же девушка. Что из того, что ты жить без нее не мог? Приходит время, когда ничего нового уже произойти не может, как ни желай этого. И наваливается скука. Билли обернулся и выпустил дым в лицо угрюмо молчавшего Гаррета.

— Пошел ты! — сказал Гаррет.

Билли в ответ рассмеялся.

Обычно они начинали после полуночи. Выискивали дорогие автомобили: «порше», «фольксвагены-гольф», иногда даже «мерседесы». Все было просто и привычно: Билли выбирал район и кружил по переулкам на своем «пинто», выискивая места, где автомобили стояли в неосвещенных местах или незапертых гаражах. У него с собой был маленький фонарик, который он включал, чтобы удостовериться, что в машине есть приличный приемник. Билли намеренно действовал не совсем тихо, чтобы выявить, не страдает ли владелец машины бессонницей или не держат ли на заднем крыльце дома парочку питбулей. Тогда рисковать не стоило. У Билли в «пинто» всегда лежала бейсбольная бита, — только для самообороны, если какой-нибудь гад будет слишком нарываться.

Если все было так, как надо, Билли записывал на бумажке адрес. Когда накапливалось с десяток машин, он складывал эти бумажки в таком порядке, чтобы им с Гарретом было удобно переходить с одного места на другое, не тратя лишнего времени. Украденную аппаратуру они складывали в багажник в большую коробку. Обычно они успевали ограбить семь-восемь машин.

Это был верный способ кое-что заработать. Рискованно, конечно, зато за два-три часа они набирали электроники тысячи на четыре.

Перекупщики краденого давали, конечно, не много. Хорошо, если удавалось получить по двадцать центов с доллара. Все равно это было куда легче, чем жарить гамбургеры в «Макдоналдсе». Да и приятные неожиданности случались. Однажды теплой летней ночью Билли вскрыл «порше» и нашел около ста граммов кокаина. Гаррет хотел было сбыть наркотик, но Билли не позволил. Он сказал тогда, что они ни черта не знают, как это делается, и могут ненароком подставиться. Не оказаться бы в контейнере для мусора с переломанными ногами. «Давай не будем искать на свою задницу приключений», — сказал он Гаррету. Они взяли двух девчонок, нанюхались всласть и вообще отлично провели время.

— Ты не голодный? — спросил Гаррет. — Пожрать где-нибудь не хочешь?

Билли отрицательно покачал головой и, пососав сигарету, стряхнул пепел Гаррету на колени.

— Хочешь еще приемник спереть? Я знаю, где стоит один «ягуар».

— Я себе руку пропорол, глянь!

Они проезжали под уличным фонарем, и в его голубоватом свете Гаррет увидел рваную рану на большом пальце приятеля.

— Как это ты так?

— Да проклятая панель. Когда «Блаупункт» вынимал. — Билли пососал палец, открыл окно и выплюнул кровь.

— Подкуриться не хочешь?

Билли не ответил. Гаррет расценил это как возможное согласие.

— У меня есть шесть банок пива, можно было бы… — начал он, повеселев.

— Где взял?

— Что? Травку?

— Нет, дурак. Выпивку.

— У какого-то парня в большом универмаге на Бродвее ближе к Кингсвею.

— И сколько заплатил?

— Десять долларов.

— Десять баксов за шесть банок? Почему ты не заставил дать тебе ящик?

— Тяжело тащить. Я же без колес, забыл?

Билли щелчком швырнул окурок и попал прямо в грудь Гаррету. На черной коже его куртки запрыгали оранжевые искорки.

— Ты что?

До дома Гаррета оставалось квартала три. Дойдет, не маленький. Билли подкатил к тротуару на углу и выключил фары.