Гаррет делал вид, что страшно напуган, но в душе посмеивался. Уже несколько месяцев он работал над Билли. Готовил его к переходу от мелких краж к чему-нибудь посерьезнее. И вот наконец он видит результаты своего труда. Кажется, ему воздастся за приложенные усилия.

— Я угощаю, — сказал Билли. Расстегнув «молнию» на куртке, он сунул кольт во внутренний карман и застегнулся снова. Пистолет был вроде Линды — маленький, но устрашающий. Со стороны было совершенно не заметно, что у него при себе оружие. Он открыл бардачок и спрятал коробку с патронами под карту города, купленную на бензозаправке «Шелл». Городской совет Ванкувера недавно проголосовал против поддержки бизнес-компании «Шелл» из-за ее коммерческих связей с ЮАР. С тех пор Билли покупал бензин только на заправках этой фирмы.

Он взглянул на Гаррета, склонившегося над рулем и смотревшего прямо перед собой.

— Заезжай в переулок, — сказал Билли.

— Я не хочу есть.

Билли наклонился и схватил руль. «Пинто» резко качнулся в сторону. Сзади засигналили. Билли жестом послал едущего сзади водителя ко всем чертям, даже не потрудившись взглянуть на него. Гаррет выругался и изо всех сил нажал на педаль тормоза, пытаясь справиться с управлением. Они вырулили на стоянку «Макдоналдса». Гаррет нашел свободное место, поставил машину и выключил двигатель.

— Я угощаю, — сказал Билли.

— Я же тебе сказал, что не хочу есть.

— Захочешь, когда подойдешь к прилавку и унюхаешь жратву.

— Ты не собираешься, надеюсь, грабить «Макдоналдс»?

— Не волнуйся, конечно, нет, — сказал Билли, соскальзывая с сиденья и вылезая из автомобиля. Он пнул ногой дверцу, чтобы она захлопнулась. Раздался щелчок, но явно не такой, какой издает дверца «мерседеса».

Пока они неторопливо шли по асфальтированной стоянке к зданию ресторанчика из стекла и покрашенных в приятный неяркий цвет металлических столбов, Билли объяснил, что ему надоело взламывать машины, что денег за это платят мало, а сама работа уже не будоражит ему кровь. Он сказал Гаррету, что пора бы им подняться повыше, поведал, о чем он думал, когда продавал Мелку последнюю партию краденой аппаратуры: что они работали, если посчитать выручку как почасовую оплату, только на орешки.

— Я так и не понял, к чему ты клонишь, — проговорил Гаррет, не отрывая взгляда от бедер девушки, которая аккуратно стряхивала лишнее кипящее масло с дуршлага с жареной картошкой.

— Если мы хотим заработать какие-то приличные деньги, — продолжал Билли, — нам придется совершить несколько серьезных преступлений.

— Серьезных преступлений? Что ты конкретно имеешь в виду?

— Дай мне шесть пакетиков кетчупа, — сказал Билли девушке за прилавком и повернулся к Гаррету. — Ненавижу это проклятое место. Никогда тебе ничего не дадут, пока сам не попросишь.

— Ну… — протянул Гаррет.

Билли заметил свободный столик у окна и уже направился к нему. Гамбургер и картошка остались на прилавке. Билли, очевидно, себе возомнил, что Гаррет подхватит все это и побежит за ним вприпрыжку, как лакей?

Гаррет снова повернулся к девушке за прилавком. Она смотрела на него с таким озадаченным видом, как будто он только что попытался назначить ей свидание или попросил рулон туалетной бумаги.

— Что ты смотришь? — сказал Гаррет, стукнув костяшками пальцев по прилавку. — Он просил шесть пакетиков кетчупа, а ты даешь мне пять. Не научилась еще загибать пальцы на обеих руках, когда считаешь, да?

Сидя за столиком у окна, набивая рот рубленой говядиной, булкой и маринованным огурцом, Билли поведал Гаррету все свои совершенно новые и, разумеется, отличные идеи.

Им надо совершить вооруженный грабеж, пристрелить несколько человек, если понадобится, и сделать все, чтобы уйти с места преступления не меньше чем с двумя миллионами долларов.

Гаррет поперхнулся бутербродом с куриным филе.

Билли решил, что он над ним смеется, взбеленился и изо всех сил лягнул его под столом ногой, попав прямо по коленной чашечке.

— Пошел ты! — заорал на него Гаррет, схватившись за ногу.

Люди вокруг, в основном матери с детьми, застыли с полными ртами еды, уставились на них, негодуя и удивляясь.

Билли выразительно посмотрел на них.

По ночам, дома, в ванной, он отрабатывал этот взгляд, глядя в заляпанное зубной пастой зеркало. Его холодные глаза должны были говорить окружающим: «Отвяжитесь вы все, а то пристрелю».

Матери зашептали что-то своим детям, и челюсти снова заработали.

Билли обратил свой гнев снова на Гаррета.

— Знаешь, что в тебе не так? У тебя нет никаких амбиций, мать твою. Ты ничего не хочешь добиваться.

Гаррет продолжал жрать свою курицу.

Вдруг что-то переключилось в голове Билли, в ней снова появилась Нэнси Краун. Он улыбнулся Гаррету.

— В рулетку кетчупом не хочешь поиграть?

Гаррет кивнул и забавно пропыхтел что-то с полным ртом.

— Я первый, — сказал Билли, бросил пакетик кетчупа на середину стола и раскрутил его пальцем. Он повернулся пару раз и остановился. Билли с размаху ударил по нему кулаком. Пакетик лопнул, и красная струйка, брызнув через стол, растеклась по светлой ткани, обтягивавшей скамью, на которой сидел Гаррет.

— Не попал.

— Твоя очередь.

Гаррет раскрутил пакетик и стукнул по нему кулаком так, что гамбургер на столе подпрыгнул.

Струя кетчупа рванулась вверх под крутым углом и попала прямо в грудь Билли. Слева, там, где сердце, образовалось яркое красное пятно.

— Господи! Ты посмотри на мою рубашку! Мать меня за это убьет!

Кристи Киркпатрик смыл остатки обеззараживающего мыла со своих больших, покрытых веснушками рук, вытер их бумажным полотенцем, которое достал из специального контейнера, и хотел было поздороваться с вдовой Кенни Ли.

Миссис Ли уставилась на протянутую для приветствия руку, но коснуться ее не решилась. Ведь эта кисть, которую она должна была пожать, резала ее мужа, обнажая те сокровенные тайны его тела, которые даже ее рукам были недоступны…

Киркпатрик отошел к стене, выдвинул один из стальных ящиков и бросил короткий взгляд на Паркер. Она незаметно кивнула ему. Кристи откинул голубую прорезиненную простыню, которой были накрыты останки Кенни Ли.

Миссис Ли ахнула. Ноги у нее подкосились, и Паркер пришлось поддержать ее, чтобы она не упала. Она была легкой, очень худенькой, с детской фигуркой. Не отпуская ее, Паркер спросила:

— Это ваш муж, миссис Ли?

Она ответила шепотом, еле слышно, но достаточно внятно:

— Да…

— Спасибо, Кристи.

Бледно-голубой покров приподнялся и с тихим шуршанием, подобно шелесту на ветру опавших мертвых листьев, опустился на одутловатое, с открытыми, но невидящими глазами, лицо Кенни Ли.

Киркпатрик задвинул ящик.

Паркер почувствовала влагу на тыльной стороне руки, посмотрела вниз и увидела, что миссис Ли беззвучно плачет, давая выход своему горю. Она подумала, что, вероятно, стоит все-таки позвонить в специальное подразделение психологической помощи, которое оказывает помощь людям, попавшим в стрессовую ситуацию.

Миссис Ли уже говорила, что не хочет обращаться за помощью к специалистам, но Паркер не была уверена, что в таком состоянии вдова способна принимать разумные решения. Надо дать ей время успокоиться, отвезти домой и еще раз поднять этот вопрос.

Ей было не впервой выполнять обязанности шофера и возить безутешных вдов, вдовцов и возлюбленных.

И она, к сожалению, знала, что ей придется это делать еще не раз.

Сняв с теплой трубы мохнатое розовое полотенце и обмотав им голову, не вытираясь, голая, с прозрачными каплями на коже, Нэнси прошла в спальню. За стеклянной стеной простиралась бухта, по свинцово-серой воде, подставляя ветру парус, скользила одинокая лодка.

В кабинете ее мужа — через холл от спальни — слышалось тихое потрескивание этого дурацкого факса. У Тайлера на столе стояло три красных кнопочных телефона, компьютер IBM, два принтера к нему и еще какая-то штука под названием «модем», да еще цветной ксерокс «Кэнон». И телевизор «Сони» с видеомагнитофоном, на котором он записывал все передачи о бизнесе, транслируемые телевизионной сетью Ноледж — Знание, но так и не успевал просмотреть потом.