И вдруг, может быть, как утешение в отчаянье, к нему пришла мысль, что она хочет его так же сильно, как он ее, хотя она вряд ли признается в этом.

Он выкурил до самого фильтра еще одну сигарету и посмотрел на часы.

Без двадцати трех час.

Он скатился с кровати, быстро оделся во все черное — от куртки до кроссовок, — вынул из шкафа кольт, удостоверился, что ключи от «пинто» при нем.

Он только прокатится до ее дома. Поболтается вокруг. Посмотрит. Может быть, посидит немного около бассейна.

А может быть, если свет не горит, взломает замок и войдет.

— Ты знаешь, что вчера случилось с Ферли? — спросила Паркер.

— Нет, а что?

— Он упал в обморок прямо у своего стола. Встал, схватился за сердце, сказал что-то непонятное и снова упал. Он в палате скорой помощи в больнице Святого Павла.

— Ты там была, когда это произошло? — спросил Уиллоус.

— Нет, это случилось на час раньше, чем я вернулась от миссис Ли, — покачав головой, ответила Паркер. — Ты в это время уже ушел домой.

Уиллоус кивнул. После встречи с Бобби Чоу он пошел в бар неподалеку от дома — «Куллпеппер», где и провел остаток дня. Но признаваться в этом ей вовсе не собирался.

— Кто-нибудь пошел к нему в больницу? — спросил он.

— Инспектор Бредли.

— Надеюсь, его жене позвонили?

— Да, Оруэлл позвонил.

— Вчера утром он довольно грубо пошутил с Ферли. Наверное, теперь совесть мучает.

Уиллоус машинально открыл и закрыл ящик стола.

— А что твоя встреча с семьей Ли?

— Ничего нового, — ответила она, пожав плечами. — Миссис Ли все еще вводят сильное успокоительное. Питер должен приехать сегодня около десяти вечера. Он звонил им при мне из Сиэтла.

— Ты с ним разговаривала?

— Перекинулась парой слов. Он, видимо, куда-то уезжал на несколько дней.

— Да, кататься на лыжах, — сказал Уиллоус, — и с ним не могли связаться до вчерашнего вечера.

— Ты звонил в Бостон?

— Да, разговаривал с его соседом по комнате. Питер обожает кататься на лыжах и иногда уезжает на три-четыре дня. Обычно с друзьями, а то и один.

— Он мне сказал, что в выходные, когда погиб его отец, он был с друзьями, — сказала Паркер.

— Это он сам тебе сказал или ты его спросила?

— Я его ни о чем не спрашивала, Джек. Я же разговаривала с ним в присутствии матери и сестры. Им было слышно каждое мое слово.

— Он тебе не называл никаких имен?

— Сказал, что с удовольствием назовет, когда приедет. Скажи, а как прошел твой шабаш с Бобби Чоу?

— Жаль, что тебя там не было. Тебе наверняка бы понравилось.

— Да? Сомневаюсь.

Зазвонил телефон. Уиллоус снял трубку, с минуту послушал, взял ручку и спросил:

— Адрес?

Он быстро писал на листочке бумаги, а Паркер заглядывала ему через плечо. Александер-стрит, 12 — 1572.

— Да, через десять минут будем, — сказал он в трубку.

— Что случилось?

— Едем.

Уиллоус схватил со спинки стула свою куртку и говорил уже на ходу:

— Какой-то парень по имени Тод Киднер взял в аренду склад на Александер-стрит. С помесячной оплатой.

Паркер спешила вслед за Уиллоусом, бодро шагавшим к лифту. Мимо них прошли двое полицейских в форме. Один из них подмигнул Паркер. Она не обратила на него внимания. Они вызвали лифт и вошли внутрь.

— Киднер сказал, что складское помещение нужно ему ненадолго для хранения партии горных велосипедов, купленных в Тайване. Пришел конец месяца. Но Киднер не появлялся, и Чанг приехал сам, чтобы получить плату за аренду. Но ему никто не открыл. Тогда он отпер дверь и вошел. Первое, что он увидел, был стул, веревка и какая-то одежда.

Они вышли из лифта и поспешили по переулку. Под ногами хлюпала грязь и скрипела соль, которой посыпали улицы.

— Потом, — продолжал Уиллоус, — он увидел под стулом автомобильный аккумулятор, провода, зажимные клещи и лужу засохшей крови.

— И вызвал полицию, — подхватила Паркер.

— Конечно, но я уверен, что он уже успел горько пожалеть об этом.

Серебристый «мерседес» Уильяма Чанга стоял на съезде с дороги Б конце квартала, неподалеку от склада. Уиллоус посигналил ему и припарковал свой «форд» без опознавательных знаков сзади «мерседеса». Чанг поднял голову и напряженно стал смотреть в зеркало заднего обзора. Уиллоус и Паркер вышли из машины.

Чанг явно нервничал. Он поднял окна и запер дверцы в своем «мерседесе». На его коленях лежал телефон сотовой связи, по которому он вызвал полицию.

Уиллоус показал ему свой значок, Чанг нажал на кнопку, и оконное стекло опустилось.

Уиллоус представился сам и представил Паркер.

— Никто не подходил к складу с тех пор, как вы позвонили нам, мистер Чанг?

— Нет, никто, — ответил Чанг, беспокойно оглядывая улицу. — Вы что, одни приехали?

— Посты стоят с обоих концов квартала. Вы их не видите, но они там.

— Теперь я могу быть свободен?

— Вы заперли склад, уходя?

— Нет, дверь открыта.

— А вы уверены, что внутри никто не спрятался?

— Это невозможно. Помещение большое, но совершенно пустое. Четыре стены, и все.

— Минуточку.

Уиллоус из «форда» связался по радио с полицией и вызвал машины с опергруппами. Он поручил полицейскому Фрэнку Уэйнрайту проводить Чанга в департамент уголовного розыска и чем-нибудь его там занять, пока они с Паркер не вернутся.

— Ох, Господи, и долго? — спросил Уэйнрайт.

— Столько, сколько понадобится, Фрэнк.

— А если он захочет прогуляться?

— Тогда ты в вежливой форме ему напомнишь, что он является свидетелем по делу об убийстве, и так же вежливо уведомишь его об ответственности, которую несут свидетели.

Склад был большой, трехэтажный. Местами из-под облупившейся серой краски проглядывала дранка. Окна закрывались пластиковыми ставнями на металлических скобах. Низенькие деревянные ступеньки казались под ногами мягкими, как сыр. Чанг оставил дверь открытой, но о счетах за коммунальные услуги ему беспокоиться было незачем — склад не отапливался.

Прямо над деревянным стулом, на котором, должно быть, умер Кенни Ли, висела лампочка без абажура, заливая его тускло-желтым светом.

Уиллоус опустился на корточки. На аккумуляторе была наклейка торговой фирмы «Сиарс». Прикрепленный к нему гарантийный талон указывал, что аккумулятор был куплен в декабре. Электрические провода оказались обыкновенными перемычками. Автомагнитола с парой дешевых колонок стояла на небольшом деревянном ящике прямо за стулом. От магнитолы к аккумулятору тянулись тоненькие проводки, но присоединены не были.

В желтом свете лампы лужицы засохшей на полу крови казались каплями черного воска.

На медных клеммах перемычек также были обнаружены следы крови и какие-то кусочки вроде человеческой кожи.

— Нам понадобится фотограф, — сказал Уиллоус. — Желательно Даттон. Нужны осветительные приборы, медэксперты и люди, чтобы оцепить и прочесать округу.

Паркер направилась к двери.

— И принеси мне фонарик, пожалуйста, — попросил Уиллоус.

В дальнем углу склада валялась одежда. В день похищения на Кенни Ли был темно-синий плащ, черные туфли, новый серый костюм с биркой фирмы «Вудворд», белая рубашка с короткими рукавами, темно-синие носки и голубые трусы. Ничего не исчезло. Полицейский в форме держал фонарик, пока Уиллоус аккуратно брал, помечал и заворачивал каждый предмет в отдельный бумажный пакет для последующей отправки в лабораторию. Он рассмотрел всю одежду Ли очень внимательно, чтобы не пропустить никаких вещественных доказательств. На плаще было несколько длинных черных волос, он поместил их в конвертик, чтобы не потерять во время перевозки. Услышав за спиной шаги, Уиллоус обернулся и увидел спешащего к ним Бредли.

— Что у вас тут?

— Пока рано еще об этом говорить, инспектор.

Бредли бросил быстрый взгляд на нестриженого полицейского. Тот прокашлялся и сказал: