Здравствуй, дорогой Кит!

Так кто же встал вчера со своей подстилки не с той ноги?

Я по-прежнему утверждаю, что в своем письме правильно указал твой адрес. И не виноват в том, что ты, болван, по-прежнему стираешь файлы по рассеянности. Внимательно проверяй содержание своего почтового ящика – то, что случилось с моим недошедшим письмом, очень забавно. Теперь ты должен мне одно письмо, причем когда я получу его, то не стану его читать, а просто затру, и мы будем квиты.

И прекрати свой жалобный скулеж по поводу неудобств, которые ты терпишь в путешествии. Ты на пути к Вегасу и Гранд-каньону, а я встал сегодня в 6 часов утра и по самые локти копался в снегу, пытаясь разогреть двигатель своей машины, а меня самого разогревает магнитофон, в котором крутится кассета группы «Мариллион». Не пытайся также убедить меня в том, что вы намеревались во всем подражать битникам. У тебя и мобильный телефон, и ноутбук – а какие еще, черт побери, нужны средства для безопасного путешествия. Где кладу свою шляпу – там и мой дом… если, конечно, там есть еще и розетка, чтобы зарядить литиевый аккумулятор!

P. S. Все соберутся у папы на Рождество. А там, глядишь, и свадьба. Да… свадьба. Твое отношение к тому факту, что Ронни будет шафером, как нельзя более точно объясняет причину того, что папа решил сочетаться браком в твое отсутствие. Он, правда, дает понять, что еще не назначил дня свадьбы, но это неправда. Просто не хочет, чтобы ты на ней присутствовал, зная о твоем отношении к Джейн. Это кажется смешным, что ты, будучи самым младшим, самым несмышленым и самым неприятным членом нашей семьи, наихудшим образом воспринял развод отца и матери, из-за того что… гром литавр… ты был законным образом усыновлен. Дорогой мой, разве отец не говорил об этом? Он намеревался дождаться свадьбы, а после нее сообщить тебе эту новость. Ладно, не переживай, я буду относиться к тебе по-прежнему и куплю тебе рождественский подарок, хотя, если говорить начистоту, тебе ничего не должно причитаться по отцовскому завещанию. Прости за откровенность.

Дорогой Кит!

Только что получила твое письмо. А ты прочитал мою открытку? В письме ты об этом не пишешь, а я надеюсь, что она тебе объяснит все.

Вчера я звонила в агентства, чтобы выяснить возможность повидаться с тобой в Австралии или Таиланде. В январе авиабилет в Таиланд и обратно будет стоить 500 фунтов, но если я полечу как представитель агентства, то это обойдется в 379 фунтов. Я готова заплатить столько ради того, чтобы увидеть своего возлюбленного, поэтому сообщи о своем согласии, чтобь! я могла заказать билет. Позвони.

Скучаю по тебе.

P. S. Я проплакала всю дорогу от аэропорта до дома, а когда вернулась, то разбросала все, что было в корзине для грязного белья, по полу, чтобы этим создать эффект твоего присутствия. Береги себя, мой глупенький неряха. Я все время думаю о том, что ты сказал в аэропорту о нашем замужестве. Это подбадривает и согревает меня.

P. P. S. Я читала о том, что в Нью-Йорке зафиксирована вспышка западнонильской лихорадки. Могу поспорить, ты сейчас думаешь о том, что скоро подхватишь эту болезнь.

Нет, не подхватишь!

Дорогая Люси!

Я прочитал твою открытку. Приступаю к ответному посланию, хотя, честно говоря, меня немного раздражает то, что ты все еще считаешь меня виновным в случившемся, а потому сразу же хочу сказать тебе, что я себя таковым не считаю.

Я не уверен, что путешествие будет таким, каким я ожидал. Я сделал все возможное для того, чтобы изменить атмосферу в нашей компании.

Рекламка на задней стороне обложки «В дороге» Джека Керуака: «Езда в вагонах, езда на попутных машинах, езда на взятых в прокат автомобилях с сумасшедшей скоростью под сотню миль в час. Дикие оргии, пьянство, наркотики. Неопределенность, одиночество и мечты, навеваемые джазом».

Реакция Карлоса, когда я прочитал это ему:

– Кит, ты же ненавидишь джаз – ты, наверное, с удовольствием послушал бы сейчас какого-нибудь «Ха-ха Хи-хи» и помечтал о том, как по возвращении домой установить линию беспроводной связи прямого доступа между тобой и Люси. Опустись на землю и поешь чипсов.

Доминик – по-прежнему кошмар. Тебе известно, что ее поры, через которые выделяется пот, закрываются в жаркую погоду и это вызывает аллергическую реакцию? И она отказывается ездить по автострадам, поскольку боится, что нас ограбят, а это означает, что в Америке нашим глазам доступны: бетонированные парковочные площадки, громадные рекламные щиты закусочных «Макдоналдс», «Бургер Кинг» и мест, где можно купить автомобиль-универсал. В этом тоже есть какой-то тайный умысел. Я думаю, Доминик просто хочет пересечь Америку, чтобы оказаться ближе к Австралии. Ей страшно хочется попасть в Перт, куда она намерена перебраться вместе с Карлосом после нашего путешествия, потому что привыкла жить там вместе со своим австралийским мужем, да и тамошний климат ей, по всей видимости, подходит. Это вносит определенную напряженность в ее отношения с Карлосом, потому что он хочет остаться в Англии. А это значит, что она будет продолжать настаивать на Австралии и будет такой же сварливой и несговорчивой в отношениях со мной.

Кроме того, она ни черта не понимает в картах. В путеводителе-указателе, которым нас снабдили в туристическом агентстве в Чарлстоне, карта этого города и окрестностей выполнена в одном масштабе, а на местных картах он удвоен, но она никак не может этого понять – чем и объясняются все неточности нашего маршрута. Она смотрит на указатель, на котором нарисована палатка, а снизу надпись «кемпинг», и если отсутствует стрелка, указывающая, где находится этот кемпинг, то считает, что он как раз и расположен под указателем с символом и надписью. Неважно, что этот кемпинг может быть где-нибудь посредине участка площадью в десять квадратных миль, она уверена, что кемпинг там, где установлена надпись.

– Раз надпись здесь, значит, и кемпинг здесь.

Не помню, сколько раз я должен был настойчиво объяснять, что это не так.

– Надпись здесь всего лишь потому, что тут есть место, где можно ее установить. Он может располагаться в любой точке между этой автострадой и океаном. Ты можешь обозначить здесь такой город, как Ричмонд, и мы не сможем найти его. Бил Брисон [8]в своих книгах постоянно описывает удивительные встречи с какими-то взбалмошными людьми, но в реальной жизни все иначе. Каждый в этой стране стремится чувствовать себя в безопасности, поэтому в кемпингах останавливаются лишь люди такого сорта, которых считают несчастными придурками – им не по средствам иметь дом, и они живут в палаточных лагерях, которые в действительности палаточными лагерями не являются, а представляют собой скопление передвижных домов на колесах и громадных тучных людей, которые, живи они дома, могли бы легко составить конкуренцию Джерри Спрингеру. [9]Проехаться по американским палаточным городкам – это все равно что проводить каждую ночь в различных трущобах: там уже образовались и существуют собственные общественные уклады, с которыми у вас не найдется ничего общего; к появлению туристов там относятся враждебно, а утром запереть туриста в сортире почитается у них за доблесть.

У меня новая тактика: не проявлять себя никоим образом третьим лишним, и между прочим: когда мы где-либо оказываемся все вместе, я украдкой притискиваюсь к Доминик настолько близко, что все считают третьим лишним Карлоса. Он, мне кажется, уже заметил это и старается разрушить такое впечатление тем, что все время обнимает Доминик, обращается к ней «ми» (сокращенно от «милая») – я никогда прежде не слышал, чтобы он ее так называл. Это мне порядком осточертело. Кит Ферли, Король третьих лишних.