— Он может меня пристрелить, — пытался я переубедить Ротти, чувствуя, как ни странно, что не могу мочиться.

— Это невозможно, — отрезала она.

— А если он запирает дверь в свою каюту? — Наконец-то я испытал облегчение, слушая, как журчит струя, льющаяся в унитаз.

— У тебя хватит мозгов решить эту проблему. Не выводи меня из себя. Чарли, я рассчитываю на тебя, я что, в тебе ошиблась?

— Хорошо, если смогу попасть туда, постараюсь все сделать, — согласился я, наконец, и она тут же повесила трубку.

Я сунул телефон в карман и продолжил наслаждаться процессом избавления от слишком долго копившейся в моем организме жидкости.

Мне много чем приходилось заниматься в жизни, иногда я попадал в довольно опасные переделки. Но вот в чем не был специалистом — так это во вскрытии замков. Да и вообще, уголовные преступления мне совершать не доводилось. Впервые я столкнулся с тем, что называется корпоративным шпионажем. Мне и в голову не приходило, что посреди лазурного моря на роскошной яхте можно заниматься киберпиратством. Меня мучили самые разнообразные страхи, в том числе мысли о том, что мое дело может попасть в руки Интерпола и моя жизнь будет навеки испорчена или даже загублена. Кроме того, смущало, что так или иначе, но мне предстоит грубо попрать все законы гостеприимства. Я вспомнил, что в некоторых культурах воровство в доме хозяина со стороны гостя считалось одним из самых тяжких злодеяний. И еще я никак не мог изгнать из своего сознания тот факт, что у Казановы имеется на яхте пистолет.

Я стоял на палубе с бокалом коктейля в руке, стараясь вздохнуть поглубже и успокоиться. Мне пришло на ум воспоминание о том, что Арчи Редбэнк, один из гостей Данте, был пойман на вечеринке в доме Казановы, когда подглядывал в туалете за хозяином. Обнаружив его, охрана вышвырнула хулигана через стеклянную дверь, не открывая ее. Я знал Арчи очень хорошо. Его еле-еле смогли избавить от тюремного заключения адвокаты. Но самое нелепое в этой истории то, что Арчи подглядывал за Данте только потому, что хотел узнать, трусы какого брэнда тот носит. И он довольно жестоко поплатился за свое любопытство. А что ожидает меня, если застукают за скачиванием информации из компьютера?

И вообще, с какой стати я должен так рисковать? Почему должен поступиться принципами и подвергнуть себя немыслимой опасности ради прихоти Роттвейлер? Но тут я снова задавался вопросом: а в чем именно заключались мои принципы? И чем больше рассуждал об этом, тем сильнее сомневался и мучился дурными предчувствиями.

Алкоголь совершенно не помогал мне прийти в себя и успокоиться. Я был трезв как стеклышко, а вечеринка между тем продолжалась. Девушки танцевали стриптиз, некоторые гости прыгали за борт, кто в одежде, кто голый. Киттен где-то нашла русалочий хвост и, прицепив его, позировала топлес эксцентричному итальянскому фотографу Джонни Порчини.

Заметив, что я наблюдаю за ними, Киттен взмахнула хвостом и, подмигнув мне, весело захохотала.

— О, Киттен, ты настоящая морская богиня! — восклицал Джонни, продолжая щелкать камерой, а Китген все заливалась и заливалась радостным смехом.

Пока Казанова водил нас по комнатам, я заметил, что рядом с его каютой находилась библиотека, битком набитая изданиями классиков в дорогих кожаных переплетах, к которым явно никто никогда не притрагивался. И именно там я видел ноутбук. Но я почти не помнил, как пройти к библиотеке. Запасшись бутылкой гаитянского рома, я направился вниз по лестнице, и оказалось, я не один удалился с палубы — еще несколько пар искали уединения в каютах.

Распахнув по ошибке не ту дверь, я увидел Зули, одетую в вызывающее розовое бикини, в обществе трех джентльменов в костюмах. Наконец я отыскал дверь с надписью «Библиотека». Но вряд ли молодой американец смог бы прочесть это слово, ибо написано оно было по-итальянски [25].

Дверь оказалась заперта. Я подергал соседнюю, за которой находилась каюта Казановы, и она открылась. В комнате было темно. Возможно, виной тому скудное освещение, но Легер, которого я, наконец, смог разглядеть, показался мне уж больно тусклым, чтобы быть подлинником, ведь этот мастер славился своими яркими, насыщенными красками. Да, Казанова, скорее всего слишком много переплатил за подделку.

Из каюты следующая дверь вела в студию, и она тоже была открыта. Объект моих поисков находился на письменном столе, и я тут же влез в систему, оставив дверь открытой, чтобы услышать вовремя, если кто-нибудь появится в комнате, успеть отослать всю информацию по электронной почте и сделать вид, будь я всего лишь пью ром. Но никаких финансовых данных в компьютере не обнаружилось. Имелись материалы по дизайну нового веб-сайта, тупые игрушки, и ничего существенного, кроме списка приглашенных на вечеринку. Удивительный список… Сильвестр Сталлоне, Арман Ассанте, Денис Родман, сенатор Д'Амато…

После четверти часа, проведенной в апартаментах Данте за противозаконным занятием, я почувствовал странное беспокойство. Оттого, что сознавал преступность своих действий?.. Примерно такое же ощущение охватило меня, когда я впервые участвовал в соревнованиях. Эффект борьбы, выброс адреналина… Но в спорте по-другому, там волнение — это внезапный взрыв энергии, а здесь я переживал мучительный, постепенно нарастающий болезненный страх. Чем дольше я копался в компьютере Казановы, тем неприятнее становилась для меня эта процедура.

Наконец я наткнулся на папку с наименованием «HR». Ротти была права. В ней находилась информация о наших контрактах и оплате наших моделей. Я поразился. Вообще-то я полагал, что Мисс просто впала в паранойю. Возможно, что паранойей она все-таки страдала, но на сей раз ее подозрения оправдались. Я глотнул рома и принялся скачивать данные. Я тут же скопировал все, что обнаружил, и на всякий случай файлы агентства Казановы тоже.

Я, к сожалению, лишен способностей Джеймса Бонда и не только не умею лихо водить машину или стрелять не оборачиваясь, но и не могу уничтожить следы своего присутствия в чужом компьютере. Порывшись в столе Данте, я нашел диск для записи, но попутно заметил там и кое-что еще — пистолет и баночку с белым порошком.

Пистолет я не тронул, но баночка меня заинтересовала. Я пробовал кокаин только один раз, на вечеринке одного богатого приятеля после того, как мы пьянствовали целую ночь. Что удивительно — наркотик способствовал мгновенному протрезвлению. Я ожидал совершенно другого эффекта, не рассчитывая на внезапно нахлынувшую ясность сознания.

Возможно, мне следует повторить опыт, рассуждал я. Если открою баночку и вдохну немного порошка, одну чайную ложку, гораздо меньше, чем обычно потребляла Зули, стану соображать лучше. Наркотик немного обжег ноздри, но меня это не беспокоило. Потом показалось, что я принял недостаточно, но я решил подождать и понаблюдать за собой, пока файлы копировались на диск. Внезапно мой взгляд скользнул по папке, названной «X». Я открыл ее и обнаружил жесткое порно с участием Юшки. Находка поразила меня до глубины души. Все было как в обычных порносъемках, но немного лучшего качества. Вероятно, до того, как Юшка попала в модельный бизнес, она зарабатывала в Москве проституцией. Но в той же папке я обнаружил фотографии Зули, и тоже порнографические — Зули с парнями, Зули с девушками, Зули сама с собой. Были там и фотографии еще многих моделей.

Внезапно в комнате послышался шум. Я вскочил с кресла и, спрятавшись за дверью, заглянул в каюту. Казанова собственной персоной в белом банном халате, с ним Киттен в том виде, в каком была на палубе, с русалочьим хвостом и с мокрыми волосами. Меня охватила паника.

Но тут произошло неожиданное. Возможно, я принял не кокаин. Я вдруг почувствовал себя хорошо. Слишком хорошо. Безо всяких причин и оснований ощутил прилив сил, но не тот, что позволяет танцевать ночь напролет. Возможно, мои ощущения были иллюзией, навеянной порошком, и возможно, это был не кокаин, а героин… Опьянение прошло, но на меня навалилась коматозная заторможенность. Мне необходимо было заставить свой мозг включиться в работу, но я никак не мог уцепиться за реальный стимул, чтобы принудить его к этому. Черт, вот дерьмо! Сколько же я вдохнул? А что, если я вообще загнусь от передозировки?