После паузы Мэгги невесело засмеялась:

— Билл должен был мастурбировать и относить баночки со спермой в лабораторию. Не знаю почему, но все это напоминало… эта пластиковая баночка и его покорность — они напоминали мне «Предоставьте это Биверу».

— Простите?

— Да это старый американский телевизионный сериал. Мама дома, папа в офисе. Яблочный пирог. Счастливая семья. Прекрасные дети. Все такие правильные-правильные!

— Понятно. А усыновить ребенка вы не могли?

Мэгги, будто вынырнув из воды, увидела свет, только сейчас он был для нее слишком ярким.

— Нет, — сказала она. — Это не для Билла. Это был бы не его ребенок! По той же причине я не могла использовать донорскую сперму для искусственного оплодотворения.

— А вы обсуждали, что вам делать?

— Только поначалу. Но прекратили, как только он выяснил, что проблема в нем, а не во мне. После этого, стоило мне упомянуть о детях, он бил меня.

— И примерно в это же время он стал переживать из-за ваших успехов?

— Да. Дело доходило до того, что он выбрасывал мои краски или кисти, прятал готовые иллюстрации или пакеты, подготовленные для курьера, так что я не успевала сдать работу в срок; как будто случайно стирал изображение с моего компьютера, забывал сказать мне о важных телефонных звонках, ну и прочее в таком духе.

— Выходит, в то время он хотел иметь детей, но узнал, что не сможет стать отцом, а кроме того, стремился стать партнером в своей юридической фирме, но и тут не достиг желаемого?

— Да, именно так все и было. Но это не повод, чтобы наносить мне побои.

Доктор Симмс улыбнулась:

— Вы абсолютно правы, Маргарет. Но такая жизненная ситуация весьма взрывоопасна. Или вы так не думаете? Я не ищу для него оправданий, но, согласитесь, такие стрессы как раз и могли послужить детонатором его агрессивного поведения.

— Тогда я не могла этого понять.

— Это вполне естественно. А сейчас? Анализируя прошлое? — Доктор Симмс, откинувшись в кресле, скрестила ноги и посмотрела на часы. — Я полагаю, на сегодня хватит.

Вот и настала минута, которую ждала Мэгги.

— У меня к вам вопрос, — смущенно произнесла Мэгги. — Это касается моей подруги.

Доктор Симмс удивленно подняла брови и снова посмотрела на часы.

— Вопрос простой, ответ на него займет у вас не больше минуты. Уверяю вас.

— Ну хорошо, — согласилась доктор Симмс. — Спрашивайте.

— Даже не подруги, она еще школьница, заходит ко мне по пути из школы домой. Ее зовут Клэр Тос. Так вот, эта Клэр была подругой Кимберли Майерс.

— Мне известно, кто такая Кимберли Майерс. Я читаю газеты. Продолжайте.

— Они были подругами, ходили в одну школу. Обе знали Теренса Пэйна. Он преподавал у них биологию. И теперь она чувствует себя виноватой: в тот вечер они с Ким договорились идти домой вместе, но один мальчик пригласил Клэр на танец. Мальчик ей нравился, и…

— …ее подруга пошла домой одна, навстречу своей смерти?

— Да, — подтвердила Мэгги.

— Вы сказали, у вас вопрос.

— Я не видела Клэр с понедельника, тогда она рассказала об этом. Я волнуюсь за нее. Как может подействовать этот случай на неустоявшуюся психику подростка?

— Я не знаю эту девочку, а потому не смогу сказать что-либо определенное, — ответила доктор Симмс. — Это зависит от ее внутренних психологических ресурсов, от ее представления о самой себе, от поддержки семьи — от многого. Кроме этого, имеются два обстоятельства…

— Да?

— Первое — девочка впервые столкнулась с преступлением и, что особенно важно, была знакома с жертвой, а второе — чувство ответственности за произошедшее и вины. По первому обстоятельству я могу высказать некоторые соображения.

— Будьте добры.

— Прежде всего, скажите мне, что вы сами думаете об этом?

— Я… не знаю. Может быть, она боится. Не совсем мне доверяет. Она ведь всего лишь моя соседка… Не уверена…

Доктор Симмс кивнула:

— Ваша подружка, вероятно, ощущает то же самое. Ее чувства сейчас, мне кажется, еще более сумбурны. Она моложе вас и менее опытна, и, что существенно, этот мужчина был ее учителем, человеком авторитетным и уважаемым. Симпатичным, хорошо одетым, у него был хороший дом и красивая молодая жена. Он вовсе не выглядел монстром, каким мы представляем себе маньяка, совершающего подобные преступления. Ей, должно быть, страшно ходить по улицам, кажется, что за ней наблюдают или на нее охотятся. Или родители просто не разрешают ей никуда ходить. Иногда после таких происшествий они стараются контролировать каждый шаг ребенка, особенно если чувствуют себя виноватыми, что прежде не всегда должным образом исполняли свои обязанности.

— Так, значит, родители могут не выпускать ее из дома? Не разрешают ко мне заходить?

— Это не исключено.

— Что еще грозит девочке?

— Насколько мне известно, такого рода преступления могут оказать глубокое воздействие на пробуждающуюся сексуальность. Трудно сказать, что произойдет в данном случае. У разных людей это проявляется по-разному. Некоторые девочки, еще не вышедшие из детского возраста, подавляют в себе сексуальность, полагая, что это станет для них некой защитой. Другие могут стать более раскованными и менее разборчивыми в знакомствах, поскольку жертвой может оказаться и хорошая, и нехорошая девочка. Остается только гадать, какой путь выберет ваша знакомая.

— Я уверена, что Клэр не станет распущенной и неразборчивой в знакомствах.

— Она может замкнуться в себе, не в силах избавиться от страшного воспоминания. Наиболее важным мне кажется — не дать ей держать переживания в себе, отвлечь от стремления понять, почему это случилось. Я знаю, это трудно даже для нас, взрослых, но мы можем помочь ей.

— Как?

— Надо попытаться внушить ей мысль, что это всего лишь отклонение от нормы, а не естественный ход вещей. Клэр должна понять, как приспособиться к своему меняющемуся мировосприятию.

— Что вы имеете в виду?

— Подростки чувствуют себя бессмертными, но это чувство внезапно было разрушено у вашей подружки страшным преступлением. Любая перестройка мышления дается нелегко. Необходимо примириться с тем, что ужас, случившийся с близким тебе человеком, может случиться и с тобой.

— Так что мне делать?

— По-моему, ничего, — спокойно ответила доктор Симмс. — Вы же не можете заставить Клэр приходить к вам, но, если она появится, постарайтесь вызвать ее на откровенный разговор и будьте хорошим и внимательным слушателем. Но не пытайтесь учить, как именно надо приспосабливаться.

— Как думаете, ей стоит показаться психологу?

— Решать будет она сама. Или родители Клэр.

— Вы можете кого-то порекомендовать? На случай, если они проявят интерес.

Доктор Симмс написала на листочке фамилию:

— Пожалуйста. Ну все, до встречи. Меня ждет пациент.

Они договорились о следующем сеансе, и Мэгги вышла на Парк-сквер, думая о Клэр, Кимберли и монстрах в человеческом обличье. Возвратилось чувство онемения, ей казалось, будто она находится вдали от мира и все происходящее видит в зеркалах и через светофильтры; звуки слышатся так, словно передаются по испорченному телефонному кабелю и попадают в заткнутые ватой уши. Она ощущала себя существом иного мира, лишь внешне напоминающим человека. Ей так хотелось вернуться туда, откуда вышла, но она не знала, где это находится.

Она спустилась к Сити-сквер, прошла мимо статуи Черного принца и нимф с факелами в руках и, прислонившись к стене возле автобусной остановки на Боар-лейн, закурила сигарету. Пожилая женщина, стоявшая рядом, посмотрела на нее с сочувствием. Интересно, подумала Мэгги, почему после встречи с доктором Симмс я всегда чувствую себя хуже, чем до сеанса?

Подошел автобус. Мэгги, затоптав сигарету, поднялась в салон.

Поездка в Иствейл прошла спокойно, без происшествий. Бэнкс попросил прислать из Миллгарта машину без спецсигналов и вместе с Джулией Форд и Люси Пэйн вышел через запасный выход. Они не встретили на пути ни одного репортера. Во время поездки Бэнкс сидел на пассажирском сиденье рядом с водителем, молодой женщиной-констеблем; Джулия Форд и Люси Пэйн расположились позади. Никто не проронил ни слова. Как только они отъехали от больницы, Бэнкс задумался над сообщением Стефана Новака о еще одном теле, обнаруженном на заднем дворе дома Пэйнов. Получалось, что, если это не Лиан Рей, найдена еще одна неизвестная жертва Пэйна.